— Так что ты думаешь, кто мог тебя кинуть?

— Ну, о том, что у меня в баре торгуют травкой, знали многие, — он вновь упал в свое кресло. — Но о том, где именно я храню свои запасы на складе, знали только трое. Ты, я и Альфи.

— Но ведь это точно не мог быть Альфи. Ему же пустили пулю в лоб ещё в том месяце, — всё это время Цицерон стоял.

— Не задолбался стоять? Возьми, что ли, стул. Где-то у бара валялся, я видел.

Цицерон подошёл к бару и поднял с пола металлический табурет, покрытие которого почти всё прогнило.

— Так может быть, потому и грохнули, что раскололся. Чтобы не оставлять свидетелей, — предположил Цицерон, идя со стулом в сторону Фишера.

— Ты же знаешь, что он мне был, как сын. Да я почти полжизни с ним проработал. Я знал его ещё до тебя. Мы практически вместе отстроили этот чёртов бар. Ну неужели он бы меня предал. Нет! Не верю! — Крюгер бросил ещё полную бутылку синтетического виски в каменную кладку стены. — Он не предал бы меня и под дулом! Он любил меня больше своих шлюх, — Фишер повторил последнее слово несколько раз.

— Крюгер, что с тобой?

— Знаешь, это навело меня на мысль.

— Какую?

— Поговаривали, что Альфи в этот самый последний месяц часто видели с одной и той же девкой. Но когда его спрашивали о том, кто она и чего он с ней мутит, Альфи только отнекивался и говорил, мол, скорее всего им просто попался похожий парень. Даже мне он ничего не рассказывал об этой тёлке.

— Как хоть она выглядела? Кто-нибудь говорил?

— Да, вроде, высокая, темноволосая. Ни то с короткой стрижкой, ни то по плечи.

— Я по твоему описанию сейчас на улице с сотню таких найду.

— Да подожди ты. Та деваха разодетая была, шмотки, мол, на ней дорогие висели. Потому и удивлялись, когда на них двоих натыкались.

— Ну, это сужает круг, ничего не скажешь!

— Заткнись, Цицерон, я не договорил. Была какая-то примечательная вещь. Ах, точно. Часы!

— Часы?

— Да. Чистая механика. Золотые механические часы. Сейчас такие и в музее не найдешь, не то, что в магазине.

— А те, кто видели его с этой девкой, в бинокль смотрели, что ли? Как можно разглядеть такую мелочь, если близко не подошёл.

— Ну, дружок, у некоторых наших клиентов — орлиное зрение. К тому же у того, кто видел, мог быть этот новомодный глазной протез.

— У нашего-то клиента?

— Но на траву же у них есть деньги. К тому же кто тебе сказал, что тот близко не подходил. Не всех же клиентов Альфи помнил в лицо. Ты вот помнишь? А слухи они, как тараканы, — размножаются.

— Ну, допустим. Есть вот эта некая девка, которую он ото всех прятал. Но это же не говорит о том, что парень мог слить ей такую инфу.

— Что не сделаешь ради любви, дружок.

Цицерон расхохотался.

— Ради любви?! Ты в своём уме, Крюгер?

— Может и не в своём, — Фишер угрюмо уставился в пол.

— Ладно, сваливаю я. Если что-нибудь нарою, на девку эту, сообщу.

— Давай, вали.

— Что ты намерен делать?

— Отсижусь здесь пару недель. Как только узнаю, что там, — он указал пальцем вверх: — Никто не собирается вновь подпалить хвост старому псу, то сразу же выберусь из своей конуры наверх.

— А что с баром?

— А что с баром? Как только получишь свои деньжищи, можешь открыть свой и назвать его в мою честь, — он захохотал так, что сотряслись трубы под низким потолком.

— Всё, вали. И найди мне этих уродов. В долгу не останусь, ты знаешь.

— Знаю, Фишер.

— И захвати в следующий раз какого-нибудь дорогого бухла. А то это пойло меня уже вконец достало.

Цицерон развернулся и зашагал прочь.

— Цицерон? — Вдруг окликнул его Фишер.

— Да? — Тот развернулся.

— А может быть это всё-таки ты? Может быть, тебе за это платят?

— Ты же знаешь, что нет.

— Надеюсь, дружок. Надеюсь.

Цицерон был подавлен. Не только произошедшим, но и тем, что Крюгер его в этом подозревал. Он шел не спеша по забитым гнилью венозным артериям города и не мог сосредоточиться на какой-то определенной мысли. В тот момент, когда уже добрался до крышки люка, остановил себя на мысли о часах. Он произнёс вслух «часы» и откинул крышку. Выбравшись на поверхность, он зашагал в сторону «Прометей».

========== Глава 6 ==========

Тем временем Лидия и Барек шли по главной улице.

— Какой прекрасный солнечный день, ты не находишь? — весело воскликнула девушка.

— Хмм, да, тепло, — про себя он же подумал, что ему сложно, о чём-либо с ней говорить. Даже о таких вещах, как погода.

— Ты какой-то грустный. Только не говори, что тоже переживаешь за сгоревший бар.

— А почему бы и нет. Там всё-таки погибли люди.

— Может быть и нет. Никто ведь не говорил, что они там были. Ведь это произошло ночью, — она немного нахмурилась. — К тому же в нём распространяли наркотические вещества. Ведь Цицерон именно там этим и промышлял. И теперь на одно такое заведение стало меньше.

— Возможно и так, — всё это время он шёл, понурившись, но внезапно решил остановиться, выпрямиться и посмотреть на неё. На ту, кто шла рядом. Ничего примечательного на самом-то деле. Просто милая мордашка с почти идеальными чертами лица: широкие скулы, прямой аккуратный нос, серые с сапфировыми крапинками глаза, бледноватые выпуклые щёки, на которые постоянно норовили залезть иссиня-чёрные пряди прямых коротких волос.

— В чём дело? — спросила Лидия, но вдруг у неё в сумочке что-то запикало. — Извини, мне нужно ответить, я отойду.

Она резко сорвалась с места и убежала в проулок.

Барек остался ждать девушку на том же месте, терзаемый мыслями о том, зачем он сейчас стоит и ждёт её — ведь она ему даже не нравится. Почему он обязан куда-либо с ней идти, если не чувствует и доли влечения? И это уже во второй раз. Почему нельзя ответить на звонок при нём? Он хотел, уже было пойти за Лидией, но наконец-то она появилась

— Ну, пойдём? — ласково и задорно спросила она.

— Ты чего так долго?

— Да пока поговорила…

Она не смотрела на него. Её взгляд был направлен куда-то вперёд. Лидия помолчала немного, а потом добавила:

— А еще мне показалось, что я видела Агнус у здания на соседней улице.

— Тебе не всё равно, где она?

— Ну, мне просто захотелось ей сказать, чтобы не искала нас сегодня в баре, так как его уже нет.

— Да она, мне кажется, и не пришла бы.

— А вдруг, — она как-то наиграно наивно закатила глаза. — Кстати, если тебе интересно, это здание бывшего «Робо-текс». И что она там забыла?

— Да какая разница. Ты же сама знаешь, что она странная. Так куда ты хотела пойти?

— Ах, я совсем забылась! Думала, что сказала. В «Доисторический зоопарк». Ты был там когда-нибудь?

— Давно. Ещё в детстве. Почему туда?

— В такой прекрасный день лучше всего быть на природе.

— Ну, что ж природа так природа.

Ему, в принципе, было всё равно, куда идти. Он просто шёл. Его цель была уже близка, и оставалось только ждать. Ждать и готовится.

— Так что ты всё-таки собираешься делать после окончания эксперимента?

— Вернусь в Яму, на арену. Это всё, чего я хочу. Если, конечно, к этому времени не стану мутантом, — он разулыбался.

— Но мы и так мутанты, в каком-то смысле, — серьезно ответила девушка.

— Знаешь, я как-то не особо это замечаю. Если все процессы в моём теле ускорены, то почему я ношу протез?

— Ну, ускорены, но не настолько же. К тому же, мы ведь всё-таки не ящерицы.

— Тогда я не вижу особой разницы. Может быть, я и вправду никогда не болею, может быть у меня ускоренный метаболизм и поэтому я чаще, чем другие хожу в туалет, но это не делает меня сверхчеловеком. Иначе я бы не проиграл тот бой.

— Ты постоянно думаешь о нем?

— Не постоянно, но часто.

— Может, тебе не стоит так заклиниваться? Ведь есть и другие, более приятные вещи.