«Много чего, на самом деле. Вот, например, в 1916 я познакомился с одним талантливым англичанином… Скоро о нас услышит весь мир».

«Вовремя. Дагор Дагорат ближе, чем кажется».

«Сколько времени осталось?»

«У тебя — на одну человеческую жизнь».

«Только одну?» — воскликнул Майрон.

«Да, однако Отец предоставит тебе решить самому, как её провести. Кроме того, ты можешь отказаться от неё совсем и вернуться к собратьям в Чертоги Безвременья».

Майа покачал головой.

«Ну уж нет. Я жил с людьми со времён первого восхода солнца, хоть поначалу и презирал их, а теперь от них меня отличает только память. К тому же так хочется прочесть пару книг о себе, даже если меня выставят в них последним мерзавцем».

«Так кем бы ты хотел стать?»

«Тем, кем меня задумали — мастером».

***

В гавань Веллингтона заплыл кит. В столицах менее отдалённых от крупных мировых потрясений стран эта новость вряд ли появилась бы на первых страницах газет дважды, однако здесь её обсуждали целую неделю. Несмотря на шторм, горожане собирались на набережных и окрестных горах, вооружившись биноклями, чтобы взглянуть на величественное животное.

Джой тоже остановила велосипед и, подвесив на верёвке через плечо узкую коробку длиной в две трети её роста, вышла на причал.

Последние несколько дней мир состоял из оттенков синего и голубого. Ветер гнул деревья и вздымал воды пролива Кука, смешивая их солёные брызги с дождём. Джой переехала сюда только два года назад и ещё не привыкла к такому климату; она по-прежнему наслаждалась им. В отличие от других отважных зевак, она не пряталась ни под зонтом, ни под дождевиком, и даже куртку надела не по погоде лёгкую. «Англичанка», — верно догадывались прохожие, замечая её пренебрежение тёплой одеждой. Однако того, как безбоязненно она приблизилась к самому краю пирса, национальность объяснить не могла.

Уинэн показалась в волнах.

«Здравствуй, братец».

«Я знал, что найду тебя здесь», — улыбнулась девушка.

Бессловесное общение не требовало грамматики, а значит и обозначения рода у языковых единиц. Двусмысленности возникали в диалоге двух майар только при попытках «перевести» его на некоторые наречия детей Эру.

«Конечно. Я же должна проследить, чтобы этот малыш не поранился и не выбросился на берег».

Судя по погоде, Оссэ бушует неподалёку, а рядом с ним носится несколько майар Манвэ, решил Майрон. Отчего-то эти два острова на отшибе мира притягивали обитателей древней Арды; возможно, потому что здесь её облик сохранился лучше всего. Сюда же, повинуясь необъяснимому зову, стекались и многие перерождённые эдайн. Ходили слухи, что именно в Новой Зеландии в последний раз видели эльфов. Маори называли их патупайарехе и описывали как «бледных людей без татуировок».

«Я не буду спрашивать, с какой целью меня заключили в тело женщины, — продолжил Майрон. — Но для чего понадобилось на восемнадцать лет лишать меня памяти и портить мне зрение? — девушка указала на фиолетовые очки, выделявшиеся на контрасте с её чёрной курткой и короткими тёмными волосами. — Ответь мне, Уинэн».

«А ты как думаешь?»

«Со зрением я сама оплошала — нет больше моего всевидящего ока. А забвение понадобилось, чтобы я понял, каково это — быть человеком по-настоящему. Что ж, это ужасно. Могли бы хоть избавить меня от этого мучения каждый месяц…»

«Не жаловался бы ты, Майрон, — перебила Уинэн. — Вспомни прошлые жизни. В этой у тебя было всё, о чём ты мечтал, и мы всегда помогали тебе. Ты замечал это, хоть и не мог объяснить — считал, что родился под счастливой звездой. Помню, когда-то ты ненавидел море, а в этом обличии плескался в нём с большим удовольствием. Я наблюдала за тобой — поэтому тебя никогда не жалили медузы».

«Ты уверена?» — Джой приподняла штанину и показала отчётливый шрам на голени.

Уинэн присмотрелась.

«Ой… Должно быть, Оссэ пошутил».

Однако в остальном владычица морей говорила правду. Джой родилась в богатой английской семье, успевала в школе, превосходно рисовала, с тринадцати лет училась в престижном интернате. Вот только не повезло бедняге появиться на свет в конце июня. Воспоминания вернулись к ней в полдень совершеннолетия, а именно — в разгар экзамена по химии. Джой схватилась за голову, сидя за партой посреди звенящей тишины теннисного корта рядом с десятками таких же учеников. Она обнаружила, что помнит сотворение мира, но причина, по которой для бимолекулярного нуклеофильного замещения предпочтительны апротические растворители, напрочь вылетела у неё из головы.

Из-за проваленной химии Джой не поступила в Кембридж на инженерию. Однако хорошо забытая старая личность придала ей сил, чтобы выдержать нападки родни. Кроме того, к её рукам возвратилась прежняя сноровка. Она подала в университет во второй раз и использовала освободившийся год, чтобы набрать портфолио, и следующим летом уже имела контракт с одной из известнейших мастерских мира. Уехать для работы в ней в Новую Зеландию, за тридцать с лишним часов лёта от старых знакомых, Джой была только рада.

«Что везёшь?» — полюбопытствовала Уинэн.

«Нарсиль. Точная копия. Работа исключительного качества — решил доставить лично».

В мастерской изготовляли оружие, доспехи, механизмы, украшения и многое другое. Одни изделия использовались как реквизиты в театрах и на съёмках фильмов, другие уходили к частным заказчикам. Джой слыла мастерицей на все руки, но утвердилась в роли эксперта по историческому оружию. Коллеги изумлялись, как девушка такого тонкого (пусть и весьма спортивного) телосложения умудрялась ковать мечи. Однако Нарсиль и в самом деле дался ей нелегко. Все думали, что её лоб покрылся испариной во время работы над ним из-за мышечного напряжения, но в действительности она тратила все силы на то, чтобы её рука не дрогнула под тяжестью воспоминаний. Меч лордов Андуниэ и их потомков до сих пор внушал ей трепет.

«Интересно. Кто заказал его?»

«Какой-то киви*. Небось очередная ностальгирующая душа».

Джой позвонила в дверь. В ожидании хозяев она вытирала капли дождя со стёкол очков. Шторм продолжал бушевать.

Нехорошее предчувствие объяло её, ещё когда она услышала доносящиеся изнутри голоса. Опасения подтвердились, когда хозяин дома вышел на порог. Плевать, что он коротко подстригся, жил под англоязычным именем и не помнил, кто он такой — это был Элендил. Только от двухсот сорока одного сантиметра роста в нём осталось не больше ста девяноста восьми. Эдайн измельчали за последние несколько эпох.

Рядом возникла его жена — та, с которой он жил в Нуменоре. Смерть не разлучила эту пару.

Джой потеряла дар речи. До сих пор она встречала реинкарнацию, сохранившую изначальную внешность, только раз — когда Илуватар возродил красоту Лютиэн. Майрон узнал Тинувиэль на фотографии, показанной Береном. Тем самым англичанином, с которым его свела война.

— Вы очень вовремя, — обрадовался Элендил. — Не стойте под дождём, зайдите внутрь. Могу предложить вам чай или кофе…

Джой не смущало возвращение в обычную веллингтонскую погоду; она и то была приятнее старых врагов. Однако любопытство взяло в ней верх.

В гостиной стояли две вазы со свежими букетами и несколько пакетов с подарками. Как объяснила миссис Элендил (так Майрон окрестил супругу бывшего вождя Верных), их старшему сыну исполнялось двадцать пять. Он работал морским инженером в Окленде, но решил провести юбилей с родителями и братом.

«Нуменорское совершеннолетие», — вспомнил Майрон.

Его взгляд скользнул по комнате и остановился на расставленных над камином фотографиях. Он едва не уронил кофе. Супружеские пары нередко возрождались вместе, но чтобы целая семья в трёх поколениях — и все настолько похожие на прежних себя! Амандил с женой, Элендил, Исилдур, Анарион…

Майрон залпом осушил чашку обжигающего эспрессо. Удивительная семья, подумал он со скрежетом в зубах.

Элендил открыл коробку и шутливо помахал замотанным в несколько слоёв защитной плёнки мечом, а после позвал сыновей. Первым по лестнице сбежал радостный Анарион, подросток пятнадцати лет, а за ним появился и именинник.