Так что, вы ж понимаете теперь, идти парню в эти самые бани, ну очень не хотелось. Но Лёна ждала именно там и, стиснув зубы, а заодно запретив себе вспоминать постыдный момент, приключившийся с ним в этих местах, Ли продвигался к месту.

Но легко сказать – забыть, не думать, а вот они – свидетели его позора, мужик и тетка каменные, стоят и пялятся на него, напоминая о произошедшем. И уже кажется Ли, что даже у изваяний губы кривятся в насмешливой и глумливой улыбке – сами-то они, даром, что в граните тесанные, а простынкой какой-никакой – прикрыты. А вот он, третьего дня, тут голожепый скакал при всем честном народе! Тьфу ты, пакость какая!

В общем, и сегодня не стал парень те барельефы разглядывать, а пронесся знакомой дорогой мимо.

Заглянул в арку – там внутри темно и тихо. Пустил огонек.

Ночью почему-то пар не уходил вверх, растворяясь в воздухе, а весел низким пологом, чуть выше Лионовой головы. Лунный свет тонул где-то в верхнем его слое, лишь слегка высвечивая комковатую завесу и придавая ей видимой тяжести. А огонек, пущенный Ли, и сотворенный машинально из холодного света звезд, только усугублял впечатление, что вся эта грозовая туча сейчас свалиться на него. Звуки же, днем звонкие и по просторному гулкие, теперь звучали как-то зловеще, напомнив ему утробные глухие «у-упыли» входящих в воду весел в тумане.

Передернувшись от жутковатого ощущения, парень направился обратно.

« – Неужели Лёнка еще не пришла? А может, надула и сейчас сидит себе в теплой комнате, уютно закутавшись в пуховое одеяло, и смеется над ним – дурнем озабоченным?!»

Тетка на барельефе тоже веселилась и настойчиво указывала на женскую мыльню. Сначала Ли ей не поверил, кто ж с такой ухмылкой добра желает? Но, поразмыслив, решил все-таки и там проверить… пока далеко не ушел – с него ж не убудет…

В арке женского зала его встретила совершенно другая обстановка. Вроде бы и туманные испарения висели над травой так же низко, и шум воды был таким же шуршаще придушенным, но, толи от теплого света горящих свечей, толи от радостного понимания, что здесь кто-то есть, все воспринималось по-другому. Низкий полог пара не давал рассеиваться желтоватому «живому» свету, и виделся теперь не тучей, наполненной громом и молниями, а потолком уютного грота. Звуки же воды своими шорохами и переливами только усиливали ощущение замкнутого пространства, придавая уюта обстановке и совсем не казались жуткими и настораживающими.

– Лион, ты чего так долго?! – откуда-то из глубины помещения раздался знакомый голосок, которому весело и звонко проскакать по камням не помешали ни низкий туман, ни гул потока срывающегося со скалы. Самой девушки Ли не разглядел и просто пошел по дорожке на звук голоса.

– Жду, жду, а ты где-то ходишь! Я уж было подумала, что ты совсем не придешь! – меж тем продолжала Лёна, которая, как определил парень, сейчас находилась в бассейне.

– Я в мужскую баню завернул по привычке. Не догадался сначала, что ты здесь… – решил хоть как-то оправдаться перед любимой Ли, немного стыдясь того, что несколько минут назад чуть не приписал ей подлого поступка.

А меж тем, первое, что бросилось ему в глаза, пока он приближался к бассейну, была каменная тумба для вещей, что стояла недалеко от бортика, справа от тропинки. А на ней, добротно так и аппетитно, расположились: бутыль с вином, блюдечко с печеньками, два больших кубка и тарелка с нарезанными зимними фруктами. Вид столь хорошо накрытого «стола», наложившись на только что испытанный стыд, покоробил Ли – он-то даже и не подумал, что все можно так обставить, легкомысленно прихватив лишь жалкую горстку сладостей, посчитав, что и так сойдет. А уж вид раскинутого на траве лоскутного одеяла, по другую сторону от дорожки, совсем придавил и без того уже раненое самомнение парня.

Но, как говориться, не бывает худа без добра. А именно, если б не приниженная Льнянкиной обстоятельностью гордость, заставившая его остановиться, то он мог бы и оступиться, угодив прямо носом в бассейн, выставив этим, как всегда, себя знатным придурком. Потому что зрелище, открывшееся взору, тут же вымело все постороннее из головы, включая контроль за руками и ногами.

Несколько свечей, стоящих на бортике, высвечивали теплым ласковым светом девичье тело, которое от темной воды под ним казалось еще белее и изящнее чем Ли мог себе представить. Раньше-то, конечно, ему тоже удавалось раздеть девушку, но это происходило впотьмах и в непосредственной близости от него самого. Поэтому, если его рукам гибкая нежная плоть и была хорошо знакома, то вот глазам парня такая чудесная картина оказалась внове.

Лёна лежала, раскинувшись звездой на чуть колышущейся от недалекого водопада воде, отчего волосы вокруг ее головы расплылись солнышком, придавая ей по неземному завораживающий вид. А мерцающие перламутром и влагой чуть вздрагивающие грудки, представились Ли большими и драгоценными жемчужинами. Но то, что он позволил увидеть своим глазам в следующее мгновение, придушив собственную стыдливость, повергло его в какой-то благоговейный шок. Свет свечи, в отличие от него стыда не имеющий, откровенно и цепко ложился между раздвинутых ног девушки, высвечивая то, о чем сам парень даже думать себе запрещал … но узреть всегда мечтал…

Разум его поплыл и раздвоился. Та его часть, что оставалась более трезвой, смогла восхититься увиденным:

« – Как роза полуоткрытая… с нежными лепестками… ах!»

Но та, которая вмиг сорвалась с цепи и взбесилась, сделавшись неуправляемой, уже командовала рукам хватать, а этому… что в штанах… восстать и бежать к цели, став головою ногам.

Лёна что-то говорила, но разумная часть сознания уже не справлялась…

Ли испугался и пока ноги-руки еще слушались, рванул к «столу», где схватив бутыль, судорожно налил целый бокал и одним махом, проливая и похрюкивая, заглотил : « – Фу, полегчало!»

– И мне налей! – раздалось из бассейна вполне членораздельно и понятно.

Парень приободрился и, наполнив другой кубок, направился на исходную позицию. Но он не учел – для того чтобы взять тот кубок Лёна должна была выйти из воды…

Новое крышесносное потрясение уже приближалось к нему.

Девушка, встав в воде, стала продвигаться к лестнице. По мере ее приближения, сначала показались точеные плечики, потом маленькие крепкие грудки… живот… по-эльфийски гладкий треугольник между ног…

Ли повел головой в сторону, потому что иначе оторвать глаза от зрелища он не мог. Тут взгляд, на его счастье, наткнулся на кусок полотна, лежащий на очередной каменной тумбе. Он, недолго раздумывая, подхватил его и принял в кое-как развернутое полотнище приблизившуюся Льнянку.

– Вино-то мое где? – смеясь, спросила девушка.

« – Где?! Ах да, вот на тумбе стоит! И когда успел бокал поставить? Хорошо хоть не выронил!»

Ли подал ей кубок, а сам, стараясь не пялиться на нее, поспешил налить и себе еще… и сразу следующий, помня о благостном действии первого. Но три бокала вина, выпитых залпом, это знаете ли не один… эффект как бы уже не тот…

Желудок парня наполнился горячей бодростью, которая разливаясь по всем членам, наполнила руки-ноги легкостью, а голову интересными мыслями. Разум начал опять двоиться, но разумная часть в этот раз была совсем мала и слаба, а та, что взяла верх, в первую очередь изничтожила из мозгов Ли стыдливость и стеснительность. В результате, он теперь взирал на девушку с новыми вдруг проснувшимися чувствами – чисто мужскими собственничеством и самоуверенностью.

А она в это время что-то весело щебетала. О том, что они, наконец-таки, одни, что уж сегодня-то им точно никто не помешает, что она его, кажется, любит… что он должен быть нежным в первый раз…

Ну а Ли стоял и просто смотрел на нее не вслушиваясь в слова – потому что и уразуметь-то их опять было уже нечем. Глаза голодно шарили по стройной фигурке, только и замечая, что тонкое полотно совсем промокло и теперь не скрывало, а скорее подчеркивало каждый соблазнительный изгиб. И даже то, что Лёнка в этот момент была занята делом и сушила волосы, щепотью подтягивая к ним струйки воздуха, нисколько не расхолаживало парня. Только-то и было, что легкой, как дальняя искра, мысли, что он так пока не умеет. Но в том-то и дело, что мыслишка была короткой и слабой, а отзвучав, сразу и загнулась на корню.