В общем, я немного поигрался с клиентом и великодушно согласился на шестьдесят процентов от общей суммы. Нет, конечно же, при таком количестве козырей в моей колоде, его можно было обобрать как липку, но я никогда так не поступаю. Фигурант должен расставаться со средствами охотно, да еще считать вас при этом благодетелем. Примерно так и получилось.

Ювелирные изделия, румынские леи, турецкие лиры и еще какую-то экзотическую резаную бумагу я безжалостно отверг. Французские франки тоже. В Европе бушует послевоенный кризис, обмен на золото все прекратили, курсы валют скачут как сумасшедшие и дальше будет только хуже, поэтому я остановился на родных золотых червонцах, а также британской и североамериканской валюте. То есть самой устойчивой на данный момент. В итоге я получил увесистый мешочек с российскими золотыми монетами разного номинала, общим весом два килограмма четыреста двадцать два грамма, восемьсот фунтов стерлингов и полторы тысячи долларов. И да, все-таки турецких лир взял немного, всего тысяч пять – внушительную стопку купюр, перевязанную шпагатом. На мелкие расходы. В Царьград следуем или куда? А там светить рыжьем и твердой валютой явно не стоит.

Неплохо получилось, особенно учитывая то, что годовой доход в триста пятьдесят фунтов дает возможность жить в Британии совершенно безбедно. Хотя да, было бы лучше, если Шмуклерович набрал побольше пассажиров. Но, увы, он просто не успел, потому что, как выяснилось, я поставил ему жесткие временные рамки. Но все равно хитрый евреец не прогадал, загрузив трюм разным товаром, который надеялся толкнуть в Константинополе по сходной цене. Кстати, Константинополь он собирался сделать своей базой, так что исключать возможность дальнейшего сотрудничества не стоит. Шмуклерович торгаш матерый, прожжённый, хотя и хитрый как змей, но в общем-то порядочный мужик. А я своего будущего пока никак не вижу. Вообще никак. Так что, сами понимаете.

Словом, в итоге все остались довольными друг другом.

– Рад был знакомству, – я вежливо поклонился семейной чете. – Увы, но вынужден откланяться.

– Изя, тебе таки не кажется, что Георгий Владимирович слегка изменился с того самого момента, как эти шлемазлы приложили его по голове? – озадаченно хмыкнула Циля Абрамовна.

– Да-да, моя роза, – Израиль Львович как раз тянулся к графинчику с пейсаховкой, но заметив, что жена обратила на него внимание, мгновенно отдернул руку. – До сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю, как он обещал меня пристрелить при нашей первой встрече. А потом вспороть мой драгоценный живот и повесить сушиться как карася.

А я мгновенно насторожился. Это косяк. И немаленький. Черт его знает, каким был по жизни прежний хозяин моей тушки, но уж точно не флегматичным добряком. А я уже успел во всю ивановскую засветить свою реальную натуру, что может вызвать некий когнитивный диссонанс у людей, общавшихся с реальным Георгием Владимировичем фон Нотбеком. Надо бы вести себя поосторожней. Одно утешение, что на этом пароходе, с момента посадки и до бунта экипажа, я успел пообщаться только со Шмуклеровичами. Но ладно, думаю, должно пронести…

Черное море. Нейтральные воды.

Пароход «Димитрий»

19 января по старому стилю. 1920 год. 01:50

Распрощавшись с хозяевами, я отнес ценности к себе в каюту, потом быстро пробежался по пароходу, убедился, что все уже в порядке, и облегченно выдохнул. Пленных наградили лопатами и приставили к углю, пары уже развели, и судно наконец-то встало на прежний курс. Море волновалось умеренно, на мостике управлялся второй помощник с одним из матросов, пассажиры разбрелись по своим каютам, а Самуил Эныкович колдовал на камбузе. Александра Николаевича Даценко я не нашел; по словам Вейсмана, он вооружился еще парой бутылок водки и заперся у себя. Ну и ладно, не до общения мне сейчас.

Обязав кока притащить чего-нибудь жидкого и горячего, я убрался обратно в каюту. Поискал халат, не нашел его, обмотался простыней и метнулся в корабельную туалетную комнату, благо по коридору никто уже не шатался. Нечего людей шокировать, чай не двадцать первый век на дворе, а вовсе начало двадцатого. Далеко не пуританское время, но все-таки.

Приняв контрастный душ, я окончательно пришел в себя и путем тщательной ревизии личных вещей принялся прояснять темные провалы в личности прежнего обитателя тела.

Во внутреннем кармане пиджака отличного английского сукна, явно пошитого на заказ руками умелого портного, помимо бумажника обнаружился украшенный двуглавым орлом «заграничный паспортъ», выданный в тысяча девятьсот семнадцатом году, министерством иностранных дел уже несуществующей Российской империи. А из него я узнал, что дворянин, между прочим целый барон, Георгий Владимирович фон Нотбек первый, родился десятого сентября тысяча восемьсот девяностого года в славном городе Санкт-Петербурге. То есть Петрограде.

– Дворянская морда, значится… – я невольно улыбнулся, плеснул в стакан коньяка и подкурил очередную папиросу. – Славно, славно. Так-то оно по себе почти ничего не значит, но в Европах, где еще дворянство котируется, баронский титул вполне может помочь ассимилироваться и войти в высшее общество. Датчанин? Швед? Скорей всего, ведет свой род из тех иностранных военных, массово поступавших на службу во времена Петра и Екатерины. Ничего удивительного. Матушка Россия приняла немало иноземцев, ставших в дальнейшем образцовыми русскими. И вознаградила по достоинству. В том числе дворянскими титулами.

Фон Нотбек, Нотбек… Где-то я слышал эту фамилию… И не упомню сразу. Но ладно, может, вспомню со временем. Надо приниматься за бумажник.

Визитки… пара пятисотрублевок с царем-батюшкой Петром, который под номером один, шесть потертых купюр по пять фунтов стерлингов и три новенькие банкноты по пятьдесят франков. Немало, но и немного… Стоп, в тайном кармашке что-то лежит. Ага, две золотые российские монеты достоинством по пятнадцать рублей. Все равно мало. Но о финансовой стороне я уже позаботился. На первое время хватит.

Несколько раз затянулся, подошел к зеркалу и сбросил с себя простыню. Ага… Рост около метра восьмидесяти пяти, вес… где-то девяносто килограммов. Может, чуть больше. Фигура пропорциональная, ширококостная, правда слегка заплыла жирком. Но барон явно не чурался физических упражнений. Бокс, борьба? Скорее всего последнее. Хорошо развиты грудные, широчайшие и трапециевидные мышцы, руки и ноги мощные. С мужским хозяйством тоже все в порядке. А что? Один из главных параметров. Ха… неплохо я разменялся. Стоп… а это что такое?

Я поднял руку и повернулся к зеркалу левым боком, на котором просматривался рваный длинный шрам. Ага… осколочное. Хорошо тушку порвало. И однозначно ребра переломало. Но уже давно, не менее пяти лет прошло. А вот и пулевое, касательное. С внутренней стороны бедра, чуть повыше колена. Примерно той же давности…

– Воевал, значит? Просто обязан был воевать. Времена такие… – я опять закутался в простыню и вытащил из встроенного в переборку шкафа два кожаных чемодана с объемистым кофром. – В каком полку? На каком фронте? Вот сейчас и узнаем…

В кофре теплые вещи. Кожаная куртка на стриженом волчьем меху, свитер крупной вязки под горло, пара фланелевых рубашек, вязаная шапочка, шарф и гетры, высокие ботинки на толстой подошве, подбитые мехом перчатки с крагами. Добротно, но явно не на одесскую погоду. Хотя в море, на верхней палубе, может пригодиться. Еще шмот, опять одежда… М-да, большим шмоточником ты был, Георгий Владимирович. Впрочем, как я. Добротная качественная одежда – это моя слабость. Ладно, с кофром все понятно. Что в чемоданах?

Еще один костюм, только темно-серый, в тонкую светлую полоску, дюжина рубашек и комплектов белья, галстуки, джемпер шотландской шерсти, твидовый пиджак, еще одни брюки… Опять одежда. Смокинг, что ли? И еще костюмы… Да, видно, ты на себя средств не жалел. Все отменного качества, явно дорогущий шмот. Что еще? Дорожный мужской несессер… Да тут столько всего, сразу и не разберешься, для чего эти ножнички, щипчики и щеточки. Одеколон. «Imperiale Guerlain»? Слышал о таком, французский. И запах приятный: терпкий, с легким налетом хвои. Одобряю, барон. А это бритва «Золинген»? Круто. И как таким чудовищем бриться? Надеюсь, совладаю. Идем дальше. Пара коробок папирос «Царь-пушка» и… и еще стволы. Куда ж без них по нынешним временам…