Мне, как ты сам понимаешь, тоже был предопределен путь в органы. Я, правда, не открыл и не разработал чего-то там, но за два года в Афганистане провел восемьсот операций. Иногда, по кусочкам собирал и сшивал раненых. Процент летальности, после моего хирургического вмешательства был минимальным. Да, смерти были, я не господь Бог.
Видя твою тягу к медицине, целеустремлённость, желание постичь неизведанное, я, когда ко мне обратились, не был против привлечения тебя к работе в спецслужбе. Ты уже взрослый, решай сам.
- Папа, я уже все решил и дал согласие. Извини, что не посоветовался с тобой и мамой.
- Мы с мамой знаем, что вырастили тебя не глупым.
Если раньше у меня был напряг со свободным временем, то теперь у меня его не стало совсем. Занятия, снова занятия, тренировки.
Специальные дисциплины, преподавали «зубры» спецслужбы, имеющие за плечами десятилетия практической работы. Осваивал предметы легко, благодаря хорошей врожденной памяти. Мой тренер, в связи с изменением моего статуса, тоже, внес изменения в содержание тренировок. Начали отрабатывать приемы работы с холодным оружием и предметами, которые можно было отнести к этому виду.
На пятом курсе отец стал привлекать меня к работе на операциях, в качестве операционной сестры, вернее медбрата. Показывал, что и как делается. Покрикивал на меня, если я медлил с подачей инструмента.
Институт я окончил с красным дипломом и свободным выбором места для прохождения интернатуры. О скрытой части моей жизни, никто в институте естественно не знал.
Интернатуру начал проходить под руководством отца. Вместе с ним ездил в госпиталь им. Бурденко, где участвовал в проведении особо сложных операций. Набирался опыта.
Первую всю операцию, которою я провел от начала и до конца, запомнил на всю жизнь. Это был мужчина. Раненый в плечо. Пуля глубоко засела в мышечных тканях. Сильно волновался. Все мои действия, от первого разреза и до последнего стежка, молча контролировал отец.
- Сегодня Андрей, - вытирая от пота мне лицо, сказал папа, - я увидел рождение нового хирурга. – Говорю, так высокопарно, не потому, что ты мой сын, я передаю слова профессора Петрова Вениамина Ивановича. Он наблюдал за операцией по видеотрансляции. Ты все сделал правильно, быстро и очень качественно. Наберешься опыта, тебе не будет равных. Запомни сын на всю свою жизнь правило - боишься, не делай, делаешь, не бойся.
- Спасибо, папа, за высокую оценку моего скромного труда. Я, если честно, немного трусил, когда начинал. Потом вспомнил твои, папа, слова: ничего вокруг нет, есть только больной, его жизнь в твоих руках. Не поверишь, дрожь в руках унялась, появилась уверенность в правильности действий. Думаю осложнений быть не должно.
- Все хорошо.
По случаю первой моей успешной операции дома был устроен праздник. Пригласили папиных коллег. Я подробно отчитался, о ходе операции. «Метры» от медицины разобрали ее поминутно. Изъянов не нашли. Принимал поздравления, приятно было.
Потом в течение двух лет я трудился госпитале при нашей части. Количество операций перевалило за сотню. Ни одного смертельного случая. Коллеги говорили отцу, что сын, то есть я, уже достиг уровня, когда способен работать самостоятельно. Недолго думая, папа, по согласованию с вышестоящим начальством, перевел меня на работу в краевой военный госпиталь города Краснодар.
Глава 4
Начал работать рядовым дежурным хирургом в отделении общей хирургии. Места там специфические. Рядом находится Чечня. Больные и раненые поступали ежедневно. Образно говоря, за год, я вырезал несколько килограммов аппендицитов и извлек полпуда пуль и осколков. В процессе работы, выявил пробел в своей профессиональной подготовке. У меня были поверхностные знания в области челюстно-лицевой хирургии, не специализировался я на ней. А тут, привозят, например, воина с минно-взрывной раной лица, и надо ему помочь в первые минуты и часы. Упустишь время, сошьешь кое-как, все, останется человек с обезображенным лицом на всю оставшуюся жизнь. Потом, даже пластическая операция не все исправит. Начал штудировать литературу. Ходил в частную клинику пластической хирургии, брать уроки. Дорого стоили знания. Денег не жалко, в жизни все может пригодиться. Мои навыки и умения, были по достоинству оценены, я стал ведущим хирургом.
Когда меня включили в программу «Врачи без границ», не удивился, похоже моя тайная контора позаботилась.
Родители естественно волновались. А как же иначе, их единственное дитя, едет впервые в жизни за границу, в самую Африку, страна Сьера Леоне. Мама даже свозила меня в Москву, окрестила в храме, на всякий случай.
В Сьерра - Леоне, я попал через месяц. До этого, всю нашу, разноплеменную врачебную братию в Марокко обучали, прививали. Под городом Кинема, на средства ООН, был развернут госпиталь, в котором лечили всех, не считаясь с цветом кожи и вероисповеданием. Всего в госпитале было пятьдесят человек медперсонала, хирургов шестеро. Я каждый день оперировал по два – три человека, вот где практика, случаи самые разнообразные, от простого фурункула до извлечения осколка мины из легкого, в полевых условиях. В принципе работа, как работа.
Одно, что сильно напрягало, так это изобилие летающей, прыгающей и ползающей живности. В кровать просто лечь нельзя, нужно предварительно перетрясти все, разогнать непрошеных гостей.
Случился у меня там роман с моей коллегой. Нет, не думайте, что я, весь из себя пуританин какой-то. Были у меня девушки и ранее, как не быть, я же нормальный здоровый мужчина. А тут, немка Хельга, взяла меня в оборот с первых минут знакомства. Не сопротивлялся, смысла не видел. Постоянный и здоровый партнер для секса лучше, чем случайная связь с кем-то, СПИД не спит. Хельга мне говорила, что я, в ее понимании, являюсь образцом мужчины. Образованный, сильный молодой человек, очень отличаюсь, в лучшую сторону от снобов британцев и хлюпиков французов. Попытался, как-то, приударить за Хельгой ее соотечественник, обломался, неделю ходил в раскоряку, твердой оказалась коленка у немки. Больше никто в наш с Хельгой мирок не пытался вторгаться.
Довелось столкнуться с соотечественниками. Привезли к нам в госпиталь, людей, пострадавших в авиакатастрофе. Говорили, повстанцы сбили гражданский самолет. Мне на стол попала молодая женщина, в которой я без труда узнал Виолетту Снигиреву. Не пострадало у нее только лицо, все остальное, суповой набор для хищников. Рентген и УЗИ показали, что внутренние органы не пострадали, а переломов тьма. Даже подрастерялся вначале, не было у меня пациентов с таким количеством переломов. Хельга молодец, помогла мне, привела местного костоправа. Старый, невзрачный, щуплый негр, оказался настоящим профи. Мыча себе под нос, то ли молитву, то ли песню, на неизвестном языке, старичок шустро, минут за десять, перебрал и сложил Ветку. Мне осталось только аккуратно ушивать рваные раны. Почти два месяца Ветка пробыла в нашем госпитале. Ее мужа, сотрудника нефтяной компании, мы вылечили раньше, всего-то одна сломанная рука. Ему тоже дедок руку складывал. Я был поражен мастерством костоправа. Попросил Хельгу познакомить меня.
Дедок, с труднопроизносимым местным именем, оказался местным шаманом, возрастом под девяносто. Плохо, но говорил на французском, поэтому, для удобства, я его назвал Пьером. Где словами, где при помощи жестов, удалось мне убедить дедка, взять меня в ученики, очень мне нужны были навыки травматолога – костоправа.
Хитрым оказался шаман, бесплатно не учил, денег не брал, спирт ему был нужен. Каждое занятие пятьсот грамм. Ничего госпиталь не обеднеет, а мне польза. Старичок в течение месяца подробно, на ломанном французском объяснял мне, какая кость за что отвечает, от чего может сломаться. Затем принес наглядное пособие в мешке. Вывалил все на землю. Волосы у меня стали дыбом, под ногами лежал костяк человека. Пьер быстро выложил костяк на земле и снова начал рассказывать и показывать, как ломаются кости и как их нужно складывать. Я повторял за ним все манипуляции. Потом шаман завязывал мне глаза, давал набор осколков костей и требовал собрать их в одно целое. Начало хорошо получаться на четвертом месяце обучения, и это у меня, отлично знающего анатомию человека. Так и учился в свободное от работы в госпитале время. Через восемь месяцев Пьер устроил мне экзамен. Ему принесли мужчину, упавшего с пальмы. Я должен был выявить места переломов костей, обнаружить вывихи, и естественно все привести в норму. Всю процедуру я проводил с завязанными глазами. Сложил и вправил все, за исключением мизинца на ноге. Пьер был доволен. Сказал, что ни один белый еще не учился у него, не способны люди с белым цветом кожи к обучению искусству шамана. Я, по его словам, был первый и последний, потому-что он, скоро уйдет к своим предкам. Отблагодарил я шамана литром спирта и подарил хороший охотничий нож. Пьер ножу обрадовался, как ребенок. Напоследок, шаман, впечатленный подарком, сказал мне три слова на своем языке, которые нужно выучить и трижды повторять перед началом лечения, тогда успех, обеспечен.
