– Драко, перестань, – едва слышно прошептал Гарри, не в силах опустить руки. В нем ангел бился с демоном: первый утверждал, что нужно остановить Драко, апарировать в Мунго или в каморку Снейпа, где уж точно был антидот, но бес… Бес заставлял Гарри желать продолжения. Вслушиваться в эти горькие признания, и плевать, что эта откровенность лишь из-за зелья, плевать, что Драко шагнул к нему еще ближе только из-за чертовой магии. Он слабо чувствовал под пальцами чужое сердце, ощущал горячее дыхание на своей шее.

И бес взял верх.

– А дальше? – прохрипел Гарри не своим голосом. – Расскажешь?

– Это ты мне расскажи, Гарри, – продолжил низким, почти интимным голосом Драко. – Каково это - быть причиной, по которой просыпаются по утрам? – он все еще прижимал ладони Гарри к своей груди, но теперь тянул их по своему торсу вниз, к тем завязкам, что были у его рубахи вместо пуговиц. – Даже зная, что меня ждет лишь непроглядный ужас и преследующие до конца жизни крики замученных жертв, я все равно просыпался… – под четким руководством явно привыкших к такой одежде пальцам, Гарри споро ее расшнуровал и громко сглотнул, когда лента с тихим шелестом упала на пол, – …чтобы снова увидеть тебя, – закончил он, оставляя его руки в покое и медленно распахивая рубашку, позволяя ей присоединиться к накидке у их ног. – Издалека, из темных углов, прячась в толпе. Но даже там ты всегда меня замечал. Не так, как мне хотелось, конечно, – он грустно улыбнулся, подаваясь к Гарри ближе настолько, чтобы ладони касались его груди. Пораженно выдохнули они оба. – Но, видимо, я достаточно жалок, чтобы наслаждаться даже оскорблениями и тяжелыми взглядами, – слегка заикаясь из-за потяжелевшего дыхания, проговорил Драко, на мгновение прижимаясь лбом к виску Гарри. – Достаточно влюблен, чтобы все твои недостатки принимать за достоинства, – малфоевские пальцы лишь коснулись предплечий, как Гарри сам медленно провел по подтянутому прессу, замирая у ремня его брюк. Все это казалось одним из его «мокрых» снов, и перешагнуть эту преграду Гарри не решался. Ровно до тех пор, пока не почувствовал короткое, но определенно поощряющее касание губ к своей шее. – Достаточно псих, чтобы рассказать о своих чувствах родителям, – руки, только что победившие пряжку, предательски дрогнули, и ремень с громким лязгом встретился с полом. Драко на это лишь хрипло рассмеялся, успокаивающе проводя кончиками пальцев по щеке Гарри. – И достаточно Малфой, чтобы не суметь рассказать о них тебе, – он слегка отстранился, переставая шептать на ухо и вместо этого заглядывая ему в глаза. – Знаешь, мне никогда не было страшно, что ты не сможешь меня полюбить, или что в жизни не станешь мне другом, – тихо сказал Драко, проскальзывая свободной рукой к Гарри в чехол на ремне и выуживая палочку. Гарри так и не смог вернуть после войны ту, малфоевскую, которая радостно встретила руку истинного хозяина и с готовностью заставила оставшуюся на нем одежду исчезнуть. – Мне было страшно, что ты станешь прошлым, ведь ты - единственное мое настоящее, – он прижался к Гарри-абсолютно неуместно одетому Гарри - всем телом так плотно, что тот сквозь шелк рубашки ощущал твердый жар его эрекции.

На сбившееся (хотя, казалось, куда уж сильнее) частое дыхание Гарри Драко лишь улыбнулся, наклоняясь к его лицу и замирая на расстоянии вздоха между их приоткрытыми губами.

Драко приглашал. Драко просил, мягко скользя кончиками пальцев по скулам, шее, плечам и груди. Драко дрожал от горячих пальцев на своей талии. И было непонятно, то ли Драко сам шептал «Пожалуйста» одними губами, то ли от стучащей в висках крови Гарри просто не слышал его голоса. Да это и было не важно. Важен был лишь Драко и его просящие губы, и стоило Гарри коснуться нижней кончиком языка, как Драко тут же отозвался протяжным стоном, закрывая глаза и обхватывая язык губами, мягко всасывая его в свой рот.

Если поцелуй с Джинни был подобен касанию к солнцу, то поцелуй с Драко напоминал Гарри только одно - мед. И не какой-то там второсортный с прополисом, а терпкий, тягучий и влюбляющий в себя с первой ложки мед из вереска. Легкий привкус шампанского на языке Драко лишь увеличивал удовольствие. Ровно до тех пор, пока Гарри на границе ускользающего сознания не вспомнил, что было в этом шампанском.

Чертово зелье. Чертово зелье.

– Чертово зелье, – судорожно выдохнул Гарри, отстранившись и крепко зажмуриваясь, и изо всех сил сжал кулаки опустившихся рук, чтобы больше не дотронуться до одурманенного, и лишь потому такого доверчивого Драко.

– Зелье, зелье, только и говоришь о нем, – фыркнул тот, касаясь губами изгиба смуглой шеи, а затем зашептал Гарри в самое ухо: – Посоветуй своей подруге помельче толочь перья болтрушайки, когда она в следующий раз возьмется варить Веритасерум.

Прошептал и затих, замер, снова вжимаясь в Гарри всем телом, будто давая привыкнуть. Но как можно привыкнуть к тому, что мир переворачивается с ног на голову?

Сердце билось в горле, как отбойный молоток, мешая говорить, да и нужны ли были слова?

Следующий поцелуй был полностью инициативой Гарри. Он так долго мечтал об этом, столько раз видел в своих снах, что просто не мог - не мог и не хотел - закрыть глаза, наслаждаясь тем, как трепещут ресницы давно закрытых глаз Драко. Он по-прежнему вздрагивал от каждого касания Гарри к своей коже, беззастенчиво постанывая сквозь поцелуй.

Если поцелуй Гарри снился часто и в довольно приличных снах, то вот шея Драко шла в разрез с понятием «прилично». Желудок Гарри сделал сальто и сжался где-то внизу живота, стоило губам коснуться тонкой кожи, а когда он подключил еще и зубы, Драко хрипло вскрикнул и потянул Гарри на себя, отступая к постели.

– Идем, ну же, – тихий сбивчивый шепот, который был так непохож на привычную малфоевскую речь, что Гарри невольно замирал, ставя все новые и новые метки на нервном горле. – Мерлин, Гарри! На кровать, прошу, я не могу больше. Vite. Vite, s’il vous plaît*, – исступленно шептал он, даже когда Гарри устроил его на простыне.

Драко был так прекрасен сейчас: обнаженный, открытый, с розоватыми пятнами на груди от сильнейшего возбуждения и краснеющими засосами на шее, - он напоминал Гарри ожившую мечту. Он с благоговением скользнул ладонями по льнувшему к нему телу, обвел большими пальцами косточки таза, едва ощутимо провел ногтями по внутренней стороне бедра тут же раздвинутых ног… От такой покорности разум туманился даже быстрее, чем от открывшейся взгляду картины слегка подрагивающего от возбуждения члена, оставляющего на животе тускло блестящие дорожки смазки. Гарри даже задуматься не успел, как оказался стоящим на коленях у кровати.

«А отсюда вид еще лучше», – отрешенно подумал Гарри и, подтянув Драко за бедра ближе к краю кровати, широким мазком языка прошелся от основания его члена до головки, собирая очередную скатившуюся каплю.

Драко выгнуло так, что Гарри пришлось отстраниться, чтобы не поранить его ненароком.

– Нет, Гарри, non, – зашептал Драко, резко садясь на кровати и хватаясь пальцами за поттеровскую рубашку. – Не так. Не сейчас, chéri, – повторял он, утягивая его на кровать и впиваясь в губы еще одним глубоким, но быстрым поцелуем. – Хочу тебя, Гарри. Сейчас. Во мне.

Гарри толком не заметил ни когда Драко успел призвать палочку, ни когда он произнес нужные заклинания. Он пришел в себя только когда Драко скрестил лодыжки за его спиной, притягивая к себе плотнее, а в его теле скользили уже два пальца. Гарри чувствовал себя напряженным до предела, за кровью в висках не было слышно ничего, кроме лихорадочного шепота «Пожалуйста, пожалуйста, pitié, пожалуйста, я больше не выдержу. Je t’aime tellement, Гарри, je t’adore», и эти рычащие незнакомые слова били током прямо по нервам, обостряя желание.

Будто прочитав его мысли, Драко заерзал на простынях, пытаясь отстраниться.

– Хватит, – прохрипел он не своим голосом, посылая по спине Гарри толпу мурашек. – Давай. Я не хрустальный, – Драко судорожно вздохнул, когда пальцы покинули его тело. – Je l’attends depuis.