Уже тогда Гарри подумал, что вся эта книжка похожа на насмешку судьбы. Либо Гермионы.

«Вспомни первые дни ваших отношений. Что он делал тогда и больше не делает сейчас? Подумай о мужьях своих друзей, особенно о тех, кто романтичен от природы. Как они проявляют романтичность по отношению к своим партнерам?».

В ушах Гарри как наяву прозвенело «Люблю тебя, мой Бон-Бончик-Симпапуля», и его передернуло. Какой бы нежной трепетной любовью Гарри ни любил Драко, опуститься до подобного даже не думал. Да и не считал такого рода общение романтикой, но лучшего примера перед ним все равно не было.

«И ты тоже веди себя более романтично. Смотри на него. Я имею в виду - по-настоящему смотри. Ты заметил, как он выглядит в последнее время? Обрати внимание на его новую стрижку или прическу. Отметь, как он выглядит в определенной одежде. Рассмотри его. Делай ему комплименты. Прикасайся к нему. Улыбайся».

Гарри остановился в холле, только пройдя через который можно было попасть в Западное крыло, и прижался лбом к холодной стене. Смотреть на Драко было больно от его красоты, но, видимо, Гарри был мазохистом. Мазохистом, который и без всяких советов замечал малейшую перемену в человеке, которого любил всю свою сознательную жизнь.

– Гарри! – от звонкого радостного голоса за спиной Гарри вздрогнул и резко развернулся к бесшумно вышедшей из камина Джинни.

Узкие брюки, туника по фигуре, золотые волосы собраны в высокий хвост, а глаза светятся от энергии и жизнелюбия… Война ее совсем не изменила.

– Джин, – Гарри натянуто улыбнулся и обнял подошедшею подругу. – Я как раз шел в совятню, чтобы тебе написать. Как ты здесь оказалась?

– Малфой написал мне с утра, – ответила Джинни, скривившись при этом так, будто съела по меньшей мере корзину с лимонами.

– Драко не так уж плох, ты же знаешь, – Гарри нахмурился, отступая на шаг и стараясь не выглядеть слишком уж задетым.

Улыбка Джинни дрогнула, но она быстро взяла себя в руки.

– В жизни или постели? – холодно спросила она и, пока Гарри шокировано открывал и закрывал рот, тяжело вздохнула. – Просто неудачная шутка. Прости, – она отвела взгляд и слегка покраснела. – Вообще-то я как раз об этом и хотела поговорить. Точнее, не о Малфое в постели, а о Малфое в общем. О вас… – она запнулась и решительно махнула хвостом. – Мы можем поговорить в более комфортной обстановке?

Гарри растеряно глянул в сторону Восточного крыла, но тут же подавил свой порыв вести Джиневру в их с Драко спальню, да и крыло в частности. Оно - для Малфоев, а Джинни, слава Мерлину, не Малфой.

– Конечно, – он вежливо протянул ей локоть и повел за собой в небольшую, но уютную комнатку недалеко от кабинета Люциуса. – Как дела в Норе?

– Как только ты вспомнишь, как много Уизли тебя любят и скучают, может, появишься там и узнаешь все из первых уст, – отозвалась Джинни, рассматривая прожженные гобелены и трещины на стенах.

– Джин, – раздраженно выдохнул Гарри, отпуская ее руку. – Если ты пришла меня обвинять, то это ничего не изменит.

– Нет, нет, – торопливо ответила она, заходя в небольшую комнатку, и без каких-либо предложений плюхнулась на диванчик у окна. – Садись, так будет проще.

От нехорошего предчувствия у Гарри сдавило желудок.

– Что-то с Молли? – хрипловато спросил он, опускаясь рядом. – С Артуром?

– Можно сказать и так, – тихо ответила Джинни, сжимая губы в тонкую полоску. – Нет, они живы и здоровы. Но они также разочарованы и расстроены. Они ждали, что наша с тобой свадьба будет первая из свадеб младших Уизли.

Гарри вздохнул и потер шрам.

– Я думал, мы с этим уже разобрались, Джин.

– Ты был не в себе, – твердо сказала та, складывая руки на груди. – Это была война, вокруг были трупы, кровь и крики. Ясное дело, что тебе было не до… нас.

– «Нас» и не было толком, – вставил Гарри, но Джинни стрельнула в него таким взглядом, что он затих на полуслове. Воистину, женщины рода Уизли взглядом убивали быстрее, чем Авадой.

– А могли бы быть, Гарри, – Джинни взяла его ладонь в свои руки и переплела их пальцы. – И еще можем. Эта твоя помолвка… Ее еще можно расторгнуть. Как только Малфой окажется в Азкабане, – заметив, как вскинулся Гарри, она сильнее сжала его руку. – Ты же понимаешь, что у вас ничего не выйдет? Даже если ты из самых благородных порывов и почувствуешь к нему… симпатию, – осторожно подобрала Джинни слово, услышав которое Гарри неопределенно хмыкнул, – то сам он никогда не сможет тебя полюбить. В самом деле, Гарри, какой влюбленный поспешит пригласить к своему жениху, – последнее слово она выделила голосом, на мгновение сморщив веснушчатый нос, – его девушку?

– Бывшую девушку, – на автомате поправил Гарри, попытавшись высвободить ладонь.

– Девушку, к которой его жених питает теплые чувства, – вывернула Джинни, чеканя каждое слово так, будто забивала ими гвозди. Что ответить на это, Гарри не нашелся. – Те чувства, которые сам Малфой к тебе не питает.

– С чего ты взяла, Джин? – устало спросил он, стягивая очки свободной рукой и сдавливая пальцами переносицу, пытаясь снять напряжение. – Кажется, мы поладили за эти семь дней куда сильнее, чем за последние семь лет.

– Вообще-то, – задумчиво протянула Джинни, слегка смущенно улыбаясь, – есть способ узнать, чувствует ли он к тебе что-нибудь. Ты же и сам знаешь, – Гарри удивленно приподнял брови, на что она звонко рассмеялась. – Ты что, не читал этих сказок? – увидев, как Гарри растерянно забегал глазами, она удивленно хмыкнула. – И ты об этом не подумал? Гермиона об этом не подумала? – Джинни присвистнула и снова улыбнулась, на этот раз мягко. – Значит, в данный момент только я могу тебе помочь. Если ты, конечно, согласен.

К собственному стыду, Гарри задумался. С одной стороны, зная нелюбовь (оправданную, стоит заметить) Уизли к Малфоям, доверять какую-либо проверку Драко лично Джинни не хотелось, - мало ли, на что была готова «королева сглазов». Но с другой, он действительно был придурком, раз за все это время даже не подумал о сказках, которые пусть и вскользь, но упоминали и Драко, и Гермиона.

Узнать, что же к нему действительно испытывает Драко, хотелось до дрожи в коленях.

– От этой проверки никто не пострадает? – спросил он еле слышно, но упрямо смотря Джинни в глаза.

Та, заметно просветлев лицом, широко улыбнулась.

– Как я и говорила, я уверена, что никому не будет больно, – Джинни подмигнула Гарри и придвинулась ближе. – Так что? Ты согласен?

Гарри, задержав дыхание, будто перед прыжком в пропасть, кивнул, соглашаясь. Это же Джинни, знакомая ему с самого детства, добрая и солнечная Джинни Уизли. Она не станет умышленно вредить кому угодно, даже тому, кто порой серьезно портил ей жизнь. Так ведь?

Секунда, две, и Гарри вспомнил о Джиневре то, о чем предпочел когда-то забыть: у нее горячие губы. Очень горячие, слишком, обжигающие чересчур сильно даже для человека с таким пылающим страстью сердцем, как у Джинни. Поцелуй с ней напоминал прикосновение к солнцу, когда кроме испепеляющего жара не чувствуешь ничего. Вот и Гарри не чувствовал ничего, кроме тепла на своих губах и… усталости.

Он так устал, что его не слушают, что не считаются с его чувствами и желаниями. Устал, что его не слышат и даже не пытаются услышать. Так сильно устал, что сил не осталось ни оттолкнуть Джинни, ни рассердиться, когда та сама отстранилась спустя несколько секунд.

– Зачем, Джин? – тихо спросил Гарри, опустив плечи и отсутствующим взглядом смотря в стену.

– Слышишь? – вместо ответа она задала встречный вопрос, закрывая глаза и прислушиваясь.

– Разве что тишину, – сил не было и на удивление.

– Именно, – кивнула Джинни. – Ни криков, ни вспышек магии. Ти-ши-на. Как я и думала. Малфой абсолютно… – сумка, перекинутая через плечо, ощутимо завибрировала, и из нее выпрыгнула напоминалка, внутри которой явно рассерженно клубился красный дым. – Ох, это от мадам Малкин. Наверное, платье Лаванды готово. Я подруга невесты, знаешь, – Джинни тут же оказалась на ногах, поправляя одежду и пытаясь усмирить артефакт. – А ты все еще друг жениха, Гарри, тебе бы тоже заглянуть к нему, – она сердито взглянула на Гарри, который продолжал сидеть и безучастно пялиться в стену. – И ко мне, – шепотом закончила она, касаясь губами поблекшего шрама.