Гарри, который готов был разразиться яростной тирадой, вдруг смутился. Драко был прав - Гарри выслушал от него достаточно оскорблений, но они ни коим образом не затрагивали статус его крови.
– С этим справились маглы, – буркнул Гарри и снова плюхнулся на спину, уже не заботясь о том, как тесно они с Драко лежат друг к другу.
– О чем ты? – удивленно спросил Драко и, как почувствовал Гарри, повернулся к нему лицом. – Маглы звали тебя грязнокровкой? Они знают про магию?
Гарри фыркнул и рассмеялся.
– Нет, про магию они, разумеется, не знают, но им хватало и моей внешности.
– Внешности? – Драко приподнялся на локтях и окинул лежащего около него Гарри изучающим взглядом. – А что с тобой не так?
– Кожа, – Гарри пожал плечами. – Точнее, ее цвет. Каким бы цивилизованным ни было общество, люди всегда будут косо смотреть не тех, кто отличается от них, – и вытянул руку, рассматривая свою ладонь. – Как только меня не обзывали в магловской школе только лишь из-за того, что мой отец был темнокожим, а мне повезло унаследовать его внешность, – он нахмурился, глубоко вздыхая. – «Грязнокровкой», конечно, никто не звал, но у них есть похожее по значению слово - метис, которое в определенной ситуации унижает не меньше. Потому-то я рассердился, когда ты… Гермиону. Она ведь…
– Ты думал, я из-за цвета кожи? – Драко, казалось, был возмущен до глубины души. – Удивительная глупость, но, пожалуй, мне стоило сделать скидку на твое воспитание. И знаешь, если маглы не понимают вашей красоты, то я правильно делал, что презирал их.
– Осторожно, Малфой, а то я решу, что ты сделал мне комплимент, – Гарри рассмеялся, чтобы заглушить бешеный стук сердца. Драко что, только что назвал его красивым?..
Сам Драко на это заявление неопределенно хмыкнул, падая обратно на подушки.
– Даже представить не могу, как бы маглы звали меня, – тихо проговорил он, вытягивая свою руку вверх и прижимая ладонь к поттеровским пальцам. – Язычники какие-то эти твои маглы.
– Знаешь, как справлялись маглы с язычниками и колдунами? – спросил Гарри и мысленно дал себе оплеуху за позорно дрогнувший голос. – Гнали с земель и убивали. Кого быстрой смертью, кого мучили кострами и водой, – Драко зачарованно слушал, даже дышал, казалось, через раз, потому Гарри, окончательно смелея и дурея от свой же смелости, развернул запястье ладонью вверх, сжимая его ладонь. Драко отстраняться не спешил, только вздохнул судорожно и слегка сжал его руку в ответ. – Думаю, по жестокости своей борцы с язычеством не уступали Пожирателям.
Драко хмыкнул и осторожно высвободил ладонь, сцепляя свои пальцы в замок и складывая руки на животе.
– Не все Пожиратели такие жестокие, – тихо проговорил он, когда молчание между ними затянулось.
– Не спорю, – тут же отозвался Гарри. – Ты, например, далек от насилия, – на тихий смешок подле него он лишь улыбнулся. – Реального насилия, я имею в виду. Сглазы и мордобой в школьных коридорах не считаются. И оттого я все понять не могу, как ты попал в эту команду? – он поежился, вспоминая безумный взгляд Белатриссы и ее цепкие пальцы на руке Драко. – В смысле, я понимаю, как там оказался твой отец, но…
– Понимаешь? – перебил его напряженный голос. – Правда, понимаешь?
– Ну, это же он воспитал в тебе такую ненависть к грязнокровкам вроде меня.
– Я никогда не называл тебя грязнокровкой, – отчеканил Драко ледяным голосом.
– Но не постеснялся так отозваться о моей матери, – Гарри нахмурился. Он чувствовал, что разговор начал съезжать совершенно не туда, куда бы ему хотелось, но сменить тему не позволяла коротенькая заноза давнишней обиды, засевшая глубоко в горячем гриффиндорском сердце.
– Мерлин всемогущий, о чем еще вспомнишь? – рассмеялся Драко. – Ты засадил отца в Азкабан, не считаешь, что мы квиты?
– Квиты, – заторможено повторил Гарри, а потом резко подскочил на кровати, разворачиваясь к Драко всем телом. – Квиты?! Да он чуть не прикончил меня в Министерстве! – Гарри порывисто потер свой шрам. – Да и раньше пытался! Что скажешь про портключ в кубке на Турнире Трех Волшебников? Дневник Рэддла в котле Джинни? Да твой отец попортил мне крови наравне с Волан-де-Мортом, – от нервов руки мелко затряслись, а перед глазами замелькали непрошенные картинки из прошлого: бессознательная крошечная Джинни, остекленевший взгляд Седрика, авада, чуть не попавшая в Сириуса…
Драко молча смотрел в потолок, и когда Гарри уже не ждал ответа, тихо и спокойно сказал:
– Отец защищал нас. Боролся за жизнь: свою, мою, мамы, – он усмехнулся как-то по-особенному горько. – И твою.
Гарри подавился вздохом и осоловело заморгал.
– Боролся за мою жизнь? Люциус Малфой? Что ты несешь, Драко?
Тот продолжал безучастно смотреть в потолок, но, поняв, что просто так Гарри не успокоится, скрипнул зубами и порывисто взъерошил волосы, копируя позу Гарри и садясь напротив него.
– Хочешь поговорить об этом? Отлично, Поттер, пожалуйста, – заговорил он почти истерично и со злостью напополам с обреченностью смотрел прямо в глаза Гарри. – Второй курс и мелкая Уизлетта? Потрясающе, начнем оттуда, – он нервно хихикнул, а затем его плечи опустились, и он заговорил почти без эмоций. – Добби, Поттер. Он был нашим эльфом. Почему, ты думаешь, он пришел отговаривать тебя от поездки в Хогвартс? Они же не могут действовать без указания хозяина, – он коротко дернул плечом и подтянул к себе плед, что мягкой кучей был свален в углу кровати. – И разозлился отец, когда ты его освободил, лишь потому, что это был единственный наш эльф, а не слуги полудохлого Лорда, который даже без тела держал нас всех за горло.
– Добби был рад освобождению, мистер Малфой ужасно с ним обращался, – упрямо буркнул Гарри, но Драко его уже не слышал.
– А василиск? Ты думаешь, найти средство, чтобы расколдовать окаменевших было так просто? – Драко истерично рассмеялся, скользя взглядом от одного зеленого глаза к другому, особо не задерживаясь ни на одном из них. – Да я все лето перед вторым курсом проторчал в библиотеке по пояс в книжной пыли, Поттер, чтобы хоть как-то вам помочь. Это отец посоветовал мне нужную книгу в Косом Переулке, и лишь благодаря случаю там оказались и вы с Локонсом, – он скривился, вспоминая бестолкового когтевранца. Впрочем, Гарри сделал то же самое. – Подсунуть Грейнджер выдранную страницу было пустяковым делом.
– Страницу?.. – непонятливо протянул Гарри, а затем вздрогнул так, будто его ударило молнией. – Тот листок, что она сжимала в руке, когда ее нашли окаменевшей! Это… твой? Твоих рук дело? Правда, Драко?
– Не знаю, где она его зажимала, я за ней не следил, – поморщился тот. – В отличие от вас.
Если бы Гарри умел, он бы побледнел, но, слава Мерлину, его кожа позволяла противостоять не только румянцу стыда.
– Не понимаю, о чем ты.
– Избавь меня, Гарри, – выплюнул Драко. – Кребб и Гойл, серьезно? Мы проводили чуть ли не каждый день втроем с тех самых пор, как я научился говорить. Так что же ты думал, что я не замечу подмены? – Гарри смущенно молчал, боясь отвести взгляда от такого возбужденного Драко. На его памяти он впервые говорил так много. – Но я сейчас не о том.
– А о чем же? – Гарри задержал дыхание, боясь услышать то, о чем подозревал.
– Поезд на шестом курсе, – Драко заговорил отрывисто и быстро, как делал (теперь Гарри об этом знал) при сильном волнении. – Когда ты пробрался в купе Слизерина. Я же сразу тебя узнал, – он запнулся. – Можешь считать, что от тебя несло Гриффиндором. И рассказал я тогда ровно столько, сколько мог.
– Это что же ты рассказал? – возмущенно вставил Гарри. – Ничего не припомню, – добавил он и не соврал. Он действительно не помнил ничего, кроме того, как смысл его жизни уложил голову на колени счастливой до безобразия Паркинсон.
– Что ухожу из Хогвартса. Что Хогвартс обречен, слышишь? Я надеялся, что ты поймешь. Или на худой конец поймет Грейнджер, когда ты ей проболтаешься, – Драко то ли всхлипнул, то ли хмыкнул. – Что вы с вашим рыжим дружком поймете, что атака будет именно на школу! Но в тот раз они почему-то… что? – он выжидающе уставился Гарри в глаза.
