Гарри облегченно выдохнул и широко улыбнулся.

«Лучше раньше, чем позже, миссис Боуман? Ну, попробуем», – он мысленно помолился Мерлину и поерзал на кровати, устраиваясь удобнее.

– Тогда иди сюда, – он похлопал по стороне Драко и залихватски подмигнул. – Пообщаемся.

Драко долгие секунды мерил его напряженным взглядом, будто ждал, что Гарри вот-вот взорвется, а затем фыркнул и развернулся к двери.

– Драко, я знаю Инкарцеро и не побоюсь им воспользоваться, – на брошенный в него злобный взгляд Гарри лишь тепло улыбнулся. – Давай, ты обещал мне разговор. Малфои держат свое слово?

Драко, который собирался совсем уж магловским жестом покрутить у виска, мгновенно вскинулся, расправил плечи и продефилировал к постели так, как ни одна звезда не шла по ковровой дорожке.

Замерев у самого края, он сложил руки на груди и задрал подбородок.

– Если ты думаешь, что я столько времени приводил себя в порядок, чтобы взгромоздиться на грязное белье, ты серьезно…

Что он там «серьезно» Гарри дослушивать не стал. Просто закатил глаза, поймал малфоевский локоть и потянул на себя. Драко, совершенно неаристократично взвизгнув и взмахнув руками, рухнул на постель, отчего идеальная прическа снова растрепалась, закрывая мечущие молнии серые глаза.

– Нечего вредничать, – рассмеялся Гарри и, совсем осмелев, подцепил светлую прядь, явно щекотавшую Драко нос, кончиками пальцев, пропуская шелк волос между ними. – Тебе не идет.

Так они и замерли: Драко - в позе выползающей на камень русалки, и Гарри, тепло улыбающийся и не отводящий взгляда от ярких серебристых глаз, в которых планомерно расширялся зрачок.

– Ладно, ладно, Малфой, не злись, – воспринял это по-своему Поттер и откинулся на подушки. – Иди к своим бумагам, раз так не хочешь со мной говорить.

Драко еще пару секунд напряженно сопел, а потом, пробурчав что-то про то, сколько раз следует табуну кентавров проскакать по поттеровской спине, чтобы мозг оттуда вернулся в голову, завозился в кровати, устраиваясь рядом с Гарри, только чуть ниже, предпочитая использовать подушку по назначению.

– Ну и что ты хочешь знать? – спросил он, преувеличенно внимательно рассматривая потолок.

– Все, – с готовностью кивнул Гарри, стараясь не улыбаться слишком уж счастливо. – Серьезно, Драко, я же знаю совсем мало про тебя и твою семью. У тебя есть дедушки, бабушки? Чем они занимались?

Драко тяжело вздохнул и замолчал на долгие несколько мгновений, пока заинтригованный Гарри не потерял терпение.

– Ну? – он осторожно ткнул Драко в бок локтем, за что получил тычок в два раза сильнее.

– Я думаю, как бы тебе соврать так, чтобы магия разрешила, – нехотя отозвался Драко, а от вида Гарри, беззвучно хватающего ртом воздух, тихонько прыснул в кулак, уворачиваясь от очередного тычка. – Про дедушку Абраксаса я и сам мало, что знаю, – Драко вздохнул, подкладывая ладонь под голову. – Отец не любил говорить о своем отце, пожалуй, даже сильнее, чем я о своем. Знаю только, что он был воинствующим чистокровным, другом Слизнорта и умер не так уж давно, всего пару лет до войны не дожил, – он сжал губы в тонкую полоску, но вскоре выдохнул и продолжил. – Основатель рода, Арманд Малфой, прибыл в Англию из Франции аж в одиннадцатом веке и был лично знаком с самим Вильгельмом Завоевателем. После того, как Вильгельм взошел на престол, он на правах друга выпросил участок земли и, судя по всему, очень много золота, раз смог построить это поместье.

Гарри пораженно присвистнул.

– Не думал, что оно настолько древнее.

– Не древнее, а исторически незаменимое, – фыркнул Драко. – Думаю, твой восторг поубавится, когда ты узнаешь, что Арманд уже тогда ненавидел маглов.

– Не удивил, – тихо вздохнул Гарри и закрыл глаза, приготовившись слушать дальше.

Драко скосил на него глаза, но промолчал.

– Все Малфои испокон веков почитали свою чистокровность. И, соответственно, ненавидели полукровок и маглорожденных. Потомок Арманда, Николас Малфой, многих из них переубивал, притворяясь чумой. Жестокий был волшебник, расчетливый и хладнокровный, – Гарри почувствовал, как Драко вздрогнул. – А вот его сын, Люциус Первый, расправам и козням предпочел королевский двор. Ходят слухи, что он был женихом Елизаветы Первой, но свадьбу так и не сыграли. Тогда он проклял ее, и королева всю жизнь прожила одинокой.

– Вполне в вашем духе, не считаешь? – беззлобно фыркнул Гарри.

– Малфои всегда получают все, что хотят, – протянул Драко, но тоже хмыкнул. – В этом случае сработало правило «Так не достанься же ты никому». В любом случае, отец говорил, что это не больше, чем байка. Но портрет этого Люциуса висел в одной из наших западных гостиных.

Гарри рассмеялся, на всякий случай осматриваясь в поисках какого-нибудь незамеченного ранее портрета.

Слава Мерлину, обошлось.

– Продолжай, – мягко подтолкнул Гарри, когда Драко о чем-то крепко задумался.

– Я только сейчас понял, что ненависть и жестокость у нас передавалась через поколение, – потеряно сообщил он. – Сын Люциуса, Брутус Малфой, был очень влиятельным волшебником. Под его началом начал издаваться антимагловский журнал «Воинственный колдун». Меня в детстве заставляли читать некоторые из его статей, – Драко нахмурился, явно вспоминая, а затем зачитал наизусть: – Например, «Мы можем с уверенностью утверждать: всякий волшебник, проявляющий склонность к общению с маглами, в колдовстве столь слаб и жалок, что способен возвыситься в собственных глазах, лишь окружив себя магловскими свиньями».

Гарри поморщился.

– Отвратительно.

– Ну, в защиту скажу, что в семнадцатом веке почти все магическое сообщество не любило маглов, – Драко пожал плечами. – Хотя не очень-то хочется его защищать.

– Почему? – удивленно спросил Гарри, поворачивая голову в сторону Драко.

– У него родился сын, Септимус Малфой, и он стал первым из нас, кто пошел по дороге политика. Тогдашний Министр магии был никем иным, как марионеткой в его руках, – Драко вздохнул. – Потому-то и дедушка Абраксас, и отец надолго задержались в Министерстве. Меня тоже готовили.

– Не представляю тебя в кресле политика, если честно, – честно сказал Гарри.

– Я тоже не представляю, потому-то отец и был мной вечно недоволен, – нехотя признался Драко.

Гарри хотел ответить, но Драко вдруг рассмеялся.

– Мы кстати приблизительно тогда и разругались с Уизли. Когда Септимусу Малфою было около тридцати, у Уизли появился седьмой сын, которого тоже назвали Септимус. Он, вроде как, отец Артура Уизли.

– Да ладно?! – пораженно воскликнул Гарри, резко садясь на кровати. Он, к своему стыду, понятия не имел о предках Молли и Артура.

Драко активно закивал головой, все еще подхихикивая.

– Более того, Септимус Уизли женился на Цедрелле Блэк. Дедушка так разозлился, что Уизли в свое время скопировали имя его отца, что велел Люциусу тоже взять в жены девушку из рода Блэк. Так заключили союз между Люциусом Малфоем и Нарциссой Блэк.

– Надо же, – выдохнул Гарри и упал обратно на подушки, почти прижимаясь головой к волосам Драко.

Теперь они задевали друг друга плечами и предплечьями, но Драко отчего-то не отодвигался (видимо, был поглощен воспоминаниями об истории своего рода), а Гарри был бы полным кретином, если начал бы пятиться.

– Цедреллу выжгли с семейного древа Блэков за связь с предателями крови, но ее старшую сестру, Каллиодору, не выжгли, когда она вышла за Долгопупса, – Гарри слышал, что голос Драко погрустнел.

– В чем дело? – тихо шепнул он, решив не проверять, как поведет себя его голос в такой близости к объекту страсти.

– Думаю, выжгут ли меня с нашего фамильного древа, – также тихо ответил Драко.

– Малфой, – зло выдохнул Гарри, все-таки отстраняясь и поворачиваясь к Драко лицом. – Что тебя больше всего бесит: то, что ты в союзе со мной, или то, что ты в союзе с грязнокровкой?

– Больше всего меня бесит то, что я в союзе с идиотом, – фыркнул Драко. – И я никогда не звал тебя грязнокровкой.