Сразу несколько яростных зарядов со зловещим шелестом пролетели буквально в шаге от Эдмунда. И они почти попали, почти сбили его с ног, почти вонзились в тело беззащитного вора. Обречён. Если он в тот момент не побежит, как сделал это в городе, он однозначно будет обречён, непреодолимо и неминуемо. А вместе с ним будут обречены и осколки, что достанутся потустороннему противнику, управлявшему этой взбешённой армией.

Неожиданно всю равнину наполнил ослепительный светло-зелёный свет, такой согревающий, обнадёживающий; Эдмунд невольно вспомнил, как соединились меч и браслет, разогнав целую армию энфиров. На миг он подумал, что это нечто подобное, такая же великая сила сейчас уничтожит всех пробудившихся стражей или погрузит в бесконечный спокойной сон. Крепко зажмурившись от чрезмерно яркого света, он стал чуть ли не молить Междумирье, чтобы все было так, чтобы неизвестный оказался спасителем, а не врагом.

Это торжество загадочного света было короче, чем неистовое столкновение сил меча и медальона. Когда всё исчезло, Эдмунд почему-то решил, что оно было само по себе каким-то неправильным, чужим. Ни одно такое заклинание не даровало внутреннее тепло, а в тот момент оно отчётливо растекалась по каждой клеточке его тела, такое приятное, успокаивающее. Саннорт задумался. Огляделся по сторонам и… Не увидел ни одного стражи. Только странные старухи все кружились вокруг обмякшего коронованного тела, перешептывались грубыми скрипучими голосами, да Кэт Кристаленс по-прежнему бездвижно лежала на снегу, вся напитанная губительным светом. И таинственный незнакомец, облачённый в тёмно-зелёный плащ с капюшоном, направлялся прямо к Эдмунду.

— Твари учуяли осколки зеркала Вечности, — многозначительными тоном начал неизвестный, подойдя ближе. — Кажется, передо мной сейчас те самые великие искатели Ворнетта. — Последние слова он произнёс с какой-то едкой, саркастической усмешкой, от которой Эдмунд невольно напрягся и крепче сжал меч Равенсов. От чуть заметного восхищения, охватившего его после исчезновения всех стражей, не осталось и следа, все его мысли закрутились вокруг пронзённой молнией Кэт и возможного нового противника, гораздо более сильного и умелого, чем он сам.

— Украденные сокровища Равенсов, умения недоучившихся школьников и бушующий огонь амбиций… Забавно и печально звучит одновременно. Как сюжет неудачной трагикомедии с печальным концом, — с критической ухмылкой проговорил мужчина и непринуждённо направился к распластавшейся на земле Кэт. Что-то недоброе чувствовалось в этом человеке и в его словах. Эдмунд резко выставил меч, готовый в любой момент отразить нападение.

Мимолётный взгляд, насмешливый, скептический зелёный взгляд, обратившийся на Саннорта из-под тёмной тени капюшона, остановился на заветном клинке Равенсов. И безмолвная магическая сила вырвала из рук оружие, резко отбросила его.

— О, это юношеская импульсивность… — прежним снисходительным тоном прокомментировал незнакомец и на этот раз вытянул руку в сторону Кэт. — Да, лучше подними оружие и убери подальше от ильт. Они весьма дикие, любят полакомиться металлом, к тому же сейчас очень обозлены, потому что благодаря стражам остались без матери всего народа.

— Кто вы, и что вам нужно? — с трудом выдавил из себя Эдмунд, ощущая какую-то досадную скованность перед этим незнакомцем, перед этим сильным, грамотным, способным осуществлять как минимум стандартные заклинания без проговаривания колдовских слов вслух и жестикулирования руками магом.

Он направился к мечу, и волшебник его теперь даже не остановил, зато начал произносить таинственное заклятие, целясь в Кэт. И лишь задались жадным скрежетом ильты, обратившие внимание на сияющий клинок Равенсов. Но подойти ближе они не осмелились, все пять скрюченных старческих фигур продолжали крутиться вокруг погибшей «матери», оборачивая её плотными тканями плащей.

Повисла пауза. Маг продолжал шептать неведомые Эдмунду заклинания, а тот в растерянности стоял, не понимая, как с ним бороться, как помешать этой особой силе. Кэт не должна достаться незнакомцу, не важно, живая, или мёртвая, Эдмунд обязан вернуться вместе с ней. Но неспособен он был противиться столь неравному, зрелому, находчивому врагу.

И он не успел. Неизвестный опутал Кристаленс чарами, связал светящимися верёвками, обвившими и сковавшими ее неподвижную фигуру. На какой-то миг Эдмунд снова почувствовал себя беспомощным, тем самым недоученным школьником, что по воле Ворнетта стал частью печальной трагикомедии.

И все дальше растекался внутренний холод, усиливая мерзкую скованность.

— Я спасаю вас, этого пока достаточно, — резко ответил волшебник, принявшись небрежным движением поднимать Кэт, будто что-то подобное было для него привычный обыденный картиной. — С твоей подругой редкий случай. Обычно такое происходит с частично исцелёнными новообращенными стражами: молнии не убили её, а наполнили тело. Моё эльфийское заклинание-щит не позволит им вырваться наружу.

Неловкую беседу прервал новый шорох, снова донесшийся со стороны занесённых снегом холмов. Эдмунд обратил все внимание на подступающего. И как только он увидел противника, его снова захлестнула леденящая волна ощущения беззащитности, раздражающей беззащитности и неспособности противостоять врагу.

Это были те, что преследовали их в начале пути, что заставили их направиться к воротам Дотрейеса. Вольфенты, полупризрачные звери и люди, сверкающие манящими ярко-красными глазами, снова почти бесшумно подкрадывались к ним, чуть приминая снег мягкими шагами.

«А если этот маг их прислал?» — Неожиданно в голову Саннорта закралась не самая обнадёживающая мысль, и он понял, что должен сражаться. Он обязан защитить себя, Кэт, осколки и великого наставника, а не быть «недоученным школьником», робко сжимающим краденое оружие.

Прочувствовать свою магию, слиться с ней, самому стать магией, что бурлила внутри него и жаждала в полной силе вырваться наружу.

— Парень, успокойся, я отгоню их. Лучше позаботься, чтобы они не навредили твоей подружке. — И снова он почувствовал иронический взгляд, но на этот раз оказался быстрее. Мощная, стремительная, порывистая магия вихрем вырвалась от заклинания и пронеслась на многие расстояния, настигнув непрошенных противников. Теперь это оказалось гораздо легче, Эдмунд почти сразу почувствовал неистовую силу и соединился с ней, дал ей завладеть собственным телом и разумом. И рассыпались в разные стороны с приглушённым визгом чудовища, поглощенные пространством и удивительной, непонятной самому Саннорту волшебной мощью. Его личной мощью, что тихонько скрывалась внутри него долгие годы и лишь недавно вырвалась на свободу, пронеслась зовущим будоражащим вихрем.

— Похоже, я тебя недооценил, признаюсь. — Даже в этом ровном, скептическом голосе вдруг почувствовалось лёгкое удивление.

Незнакомец произнёс какую-то короткую речь на неведомом языке, и из морозного тумана, нависшего над равниной, почти сразу выпорхнули кипенно-белые крылатые кони и изящно опустились на заснеженную землю. Это были они, прекрасные, величественные эльфийские скакуны, что когда-то уже несли Эдмунда и его друзей на своих гибких спинах. И он ещё все ещё помнил тот странный полёт, все его изящество и пробуждающую воображение красоту.

А теперь две благородные лошади снова покорно стояли перед Эдмундом, ожидая приказа.

— Сейчас мы отправимся к самому королю светлых эльфов, путь будет не слишком тяжёлым, но и неблизким. Твоя подруга полетит со мной, — лаконично пояснил маг, жестом призывая Эдмунда к крылатому созданию.

И в другой раз Саннорт, наверное, хорошо бы подумал, представил все вероятные опасности, но сейчас такой возможности не предвиделось. Карта была выжжена и в клочья изорвана, в любой момент его могли настигнуть стражи, а Кэт оставалась без сознания, напитанная пронизывающими молниями. Ему оставалось лишь слушаться, покорно следовать за таинственным спасителем, отбросив все опасения и мрачные мысли.

Эдмунд ловко забрался на гладкую лошадиную спину — и в скором времени расправились белоснежные крылья, и эльфийские кони плавно взлетели в тяжелый морозный воздух, расплескав искристые снежинки.