========== Глава 30. Особо талантлив ==========
Протяженная заснеженная равнина сменилась длинной горной грядой. Небо словно стало ещё ниже, приобрело другие, нежно-сиреневатые оттенки, и кучерявые облака неспешно плыли у самых вершин, иногда нанизываясь на них и, казалось, разрываясь, словно тоненькие лоскутки хрупкой ткани. Величественные заснеженные шапки постепенно уступили место жизнерадостной цветочной россыпи, яркой и манящей своей лучезарной прелестью. Невольно хотелось опуститься в неё, ощутить тепло каждой клеточкой тела и забыться в приятных мыслях, изредка поглядывая вниз, на далёкий, таинственный, замутнённый жемчужно-пепельной дымкой мир.
Сейчас Эдмунд тоже мог смотреть вниз, мог наслаждаться меняющимися окрестностями, по ландшафту напоминавшими спину выгнувшегося зверя или птицы, что сжимала в своих лапах весь мир. Но он не смотрел вниз. Его попросту не интересовали ни облака, ни величественные горы с россыпью цветов-драгоценностей, ни далёкие серые земли, ни блаженный красочный мир, простирающийся впереди. На протяжении всего пути его охватывало напряжение. И иногда он судорожно цеплялся за своего скакуна, словно боясь упасть, безжалостно сорваться вниз и разбиться, покрыв идиллические земли зловещими багровыми каплями. Но нет, меньше всего он боялся сорваться вниз. Ему уже приходилось ни раз летать на прекрасных эльфийских лошадях, и ничто в этом полёте его не страшило. Все его мысли просто странно спутались, каждое мгновение путешествия проносилось перед глазами каруселью абстрактных образов. Он до конца не понимал, что происходит, что ждёт их впереди, где, как сказал загадочный проводник, расположились владения короля светлых эльфов. Эдмунд не был уверен, что это так, да даже если так, никто не утверждал об обязательной светлой стороне эльфийского правителя и его оппозиции к Маунверту. Но другого выхода не было, он затерялся, сами путники затерялись, проиграли в долгой и мучительной битве. Или все же не совсем?
Эдмунд обернулся, пытаясь отыскать среди бесконечного облачного океана своего нового спутника. И обнаружил его где-то далеко впереди. Кажется, все с тем же спокойным, невозмутимым и расслабленным видом он бодро погонял лошадь, унося с собой и обмякшую Кэт. Саннорт невесело вздохнул и снова углубился в беспокойные мысли.
Незаметно кони начали опускаться, медленно, плавно, грациозно лавируя белоснежными крыльями, и вспыхнул впереди огромный дворец, возвышающийся на холме. Стены его были усыпаны драгоценными камнями, большие винтажные окна сверкали ослепительными бликами, а высокие позолоченные башни разрезали светло-сиреневое небо, что словно специально спустилось в благоговении перед невинным великолепием. Неподалёку от дворца заливался звенящей песней водопад, через который аккуратно протянулся широкий каменный мост, такой же сияющий, украшенный самоцветами на парапетах. Вся земля вокруг была усеяна цветами. Невиданные краски смешивались в тонком, изящном искусстве эльфийского полотна, а чуть заметные огоньки, такие же, как в обители тёмных эльфов, плавно летали над окрестностями, вписываясь в бесконечное буйство цвета и гармонично смешиваясь.
Вот совсем близко сверкнула бьющая вода, обдав странника прохладными брызгами. Кажется, здесь всегда царило лето, тёплое, приятное, смеющееся тем же хрустальным смехом, что и неугомонный водопад.
Лошади изящно приземлились на небольшую цветочную полянку, ловко взобрались на мост, проскакали и плавно остановились у кованых ажурных ворот, ведущих в великолепный дворец. Сразу же ворота распахнулись, и навстречу новоприбывшим вышли несколько загадочных существ с длинными, развевающимися золотыми волосами, тонкими чертами лица и горящими зелёными глазами. Эдмунд осторожно слез с лошади, его проводник уже давно стоял, придерживая все ещё находящуюся без сознания Кэт.
Вооружённые изящными луками и колчанами с мерцающими стрелами, стражники обступили гостей. Незнакомец сразу же начал что-то им объяснять на непонятном переливистом языке, ранее Эдмунд уже слышал его из уст волшебника и сам как-то на нем говорил, когда защищал себя от стражей. Но это было немного не то. Истинная речь самих эльфов звучала завораживающе, словно звонкая песня воды, переговаривающейся с небом. У таинственного проводника получалось прекрасно, но все же не сравнить с настоящими носителями.
— Назови ваши имена и, главное, фамилии, — Неожиданно незнакомец обернулся к Эдмунду, и он снова встретил на себе этот скептический зелёный взгляд, играющий каким-то озорством и снисходительными нотками. Только увидев его, Саннорт подумал, что, возможно, он из Сэвартов. Но нет, сейчас он точно понял, что ошибся: в глазах этого человека не было ни зловещей гордости, ни королевской надменности, ни затаенного ледяного гнева, только мягкое равнодушие и лёгкая скука, что обычно возникает у человека, выполняющего привычный ритуал. И сам цвет радужек был светлее: не густая изумрудная зелень, а какой-то хризолитовый оттенок. Эдмунд на миг задумался, чуть растерялся, стоило ли называть настоящие имена, но решил не лгать. Все же эльфы были не теми запутавшимися потерянными магами, а поистине могущественными созданиями, способными творить даже саму магию Междумирья.
— Эдмунд Саннорт и Кэтлин Кристаленс, — рассеянно отозвался Эдмунд, чуть отвернувшись от пронзительных взглядов стражников, словно всматривавшихся в его душу. Зеленоглазый маг ещё что-то обсудил с эльфами, и вскоре к ним подошли ещё двое представителей прекрасного народа. Незнакомец жестом позвал Саннорта за собой, в сторону величественного королевского дворца.
Вот они уже ступали по ковровой дорожке, казавшейся мостом, перекинутым через чистый, зеркальный омут. Все вокруг было украшено золотом и лепниной, высокий потолок играл ажурными изгибами и завитками, а на стенах, водружённые в рамы из драгоценных камней, висели огромные картины, изображающие эльфийские пейзажи. И каждая словно дышала какой-то жизнью, тайной, невидимой. В каждую хотелось погрузиться, утонуть в её неописуемом блаженстве, раствориться в праздном сияющем раю, затерянном в далёком уголке мира. Но смотреть на картины не было времени. Волшебник в сопровождении эльфов уверенно двигался вперёд, зазывая за собой неожиданного гостя.
Вот они миновали несколько лестничных пролётов, таких же витых, украшенных позолотой, вот прошли по длинному, озарённому лишь парящими в воздухе огоньками коридору и остановились около маленького живого садика с резвящимися в роскошных цветах феями, устроенного прямо посреди коридора. Здесь позолоченные люстры не горели, только искорки бросали на это великолепие серебристый свет, придавая маленькому живому уголку особенно волшебный вид.
Дальше коридор разветвлялся. Эльфы ещё о чем-то переговорились с загадочным проводником Эдмунда, а затем взяли Кэт и повернули направо. Саннорт хотел последовать за ними, но волшебник его остановил, положив на его плечо свою руку.
— Твоей подругой займутся эльфы-лекари. А мы пойдём в мой личный уголок. И не отставай от меня. Здесь не столь безопасно, как тебе кажется, — предупредил маг.
Эдмунд хотел было возразить, поделиться своими опасениями, но решил промолчать. Вряд ли кто-то стал бы его слушать, да и самому ему противиться было слишком рискованно. Он ещё прекрасно помнил глухие решетки эльфийской тюрьмы и гнетущее ожидание скорой неминуемой казни.
Вскоре они поднялись наверх и ещё там миновали такой же длинный, декорированный самоцветами, позолотой и живыми картинами коридор. Иногда Эдмунд невольно натыкался взглядом на цветы, которые росли прямо из картин и тянули свои любопытные головки к огонькам, как к маленьким солнцам.
Но вот они остановились около простой деревянной двери, выделяющейся из всего драгоценного изобилия. Незнакомец вызволил ключ из кармана мантии и ловко повернул в замке.
Через некоторое время они уже стояли в просторной комнате, заставленной многочисленными шкафами с книгами и большим письменным столом посередине, усыпанном исписанными листами. На стенах здесь было лишь несколько обычных картин с изображением природы, а освещали все не магические огоньки, а вычурные свечи, горящие в ажурных хрустальных люстрах. Чем-то это напомнило Эдмунду дом Мавена Ворнетта. Он бегло осмотрелся, но после снова мрачно опустил взгляд, думая о не самом приятном и готовясь к новым указаниям.
