Одним движением маг стянул с головы капюшон, вольготно устроился на стуле и вызволил из кармана плаща небольшой продолговатый цилиндр с сияющим шариком на конце. Поднеся этот цилиндр к носу, он сделал несколько шумных вдохов, отчего всякое последнее напряжение в его чертах лица улетучилось. Он стал совсем расслабленным, безмятежным, казалось, не заботящимся ни о чем в этой счастливой жизни.
Теперь Эдмунд мог чётче разглядеть и его черты лица. На вид мужчине было около сорока пяти. Светлая кожа, овальное лицо с мягкими контурами, маленький нос с чуть закруглённым кончиком, немного выраженные скулы и живые зеленые глаза, все такие же скептически-невозмутимые, но при этом полные какого-то смутного любопытства. Эдмунд словно ощущал его интерес, что таился где-то внутри и что прятался за отчасти скучающим выражением лица.
Между тем взгляд незнакомца остановился на медальоне, на том самом странном, проклятом древнем медальоне, который все ещё великим грузом покоился на шее Эдмунда.
— Итак, парень, — многозначительно произнёс неизвестный, расслабленно сложив руки на столе. — Возможно, мне стоит тебя поздравить, потому что сейчас у тебя есть огромное преимущество, которым я рекомендовал бы тебе воспользоваться.
Эдмунд удивленно посмотрел в его спокойное лицо.
— Медальон Равенсов, — продолжал маг. — Даврестиэн, король светлых эльфов, на протяжении долгих веков желал заполучить этот медальон, чтобы исследовать его скрытые свойства. Но так складывалось, что медальон постоянно исчезал и ни разу не попадал ему в руки. И я думаю, теперь он согласится обменять медальон на что-то, очень интересующее тебя. А я уверен, он знает очень много полезного для искателя. В том числе и то, что неведомо даже мне или Ворнетту. Медальон — крайне ценная вещь. — Теперь его голос стал серьёзным, без скептических, иронических или критических ноток, а взгляд продолжал исследовать древний медальон с алым камнем.
— Хотя признаюсь тебе, — продолжил он, приподнявшись со стула. — Осколки зеркала Вечности — не самое важное, ценное или великое, что существует в этом мире. Знаешь, я когда-то тоже их искал, вместе с Ворнеттом. И это были самые бесполезные годы моей жизни.
Эдмунд вздрогнул. На всего его будоражащей волной накатило озарение. Тот самый первый искатель, которого не раз упоминал, но почему-то никогда особенно не примечал Ворнетт. И теперь этот загадочный человек собственной персоной стоял перед Эдмундом и с интересом ученого смотрел на его медальон, а точнее, на медальон Равенсов, что достался ему от Кантиды Сауз. Эдмунд бы с удовольствием засыпал его беззастенчивыми вопросами: этот искатель мог знать немало, — но почему-то застыл в оцепенении. Голова словно опустела, мысли сами куда-то улетучилось, и он снова ощутил досадную неловкость и скованность, невидимыми верёвками связавшие его разум.
А первый искатель непринуждённо продолжил:
— Сейчас я покину тебя, думаю, ненадолго. Мне нужно поговорить с королём. Полагаю, тебя прямо в королевские залы не пустят, поэтому сиди здесь и никуда не выходи. И подумай о медальоне. Возможно, сейчас он тебе не столь важен.
Эдмунд не успел больше ничего спросить, как маг развернулся и быстрыми шагами покинул комнату. Саннорт остался в одиночестве, в окружении многочисленных стеллажей, наполненных загадочными книгами, в основном на эльфийском языке. Ему ужасно захотелось что-то взять, открыть, почитать. Но нет — нельзя покоряться этому предательскому детскому любопытству, что становилось все сильнее, что мелкими огоньками сжигало его изнутри.
Или… все же можно, если втайне? Взгляд Эдмунда упал на старенький лист бумаги, лежащий на краю стола, такой непримечательный, чуть помятый. Его внимание привлекли слова, выведенные там разборчивым почерком на эльфийском и понятном ему языках. Заклинание против стражей зеркала Вечности, кажется, то самое заклинание, с помощью которого первый искатель отогнал целую армию чудовищ, обступивших несчастных путников.
Эдмунд долго удерживал себя, но не смог. Его руки сами потянулись к заветному клочку, и вскоре он уже внимательно изучал слова, чётко проговаривал их вслух и в голове, старался запомнить каждый слог, каждый акцент и каждый голосовой перелив. И на этот раз запоминание далось ему удивительно легко — не так, как в доме Лоунт. Сейчас эльфийские речи не вызвали у него столько затруднений, несмотря на то что после хижины сестёр он с ними ни разу не встречался.
Но вот послышались чьи-то шаги, Эдмунд стремительно кинул листок на стол. И очень вовремя, потому что буквально спустя несколько секунд в комнату снова с раскрепощенным видом ступил первый искатель.
— Думаю, для тебя это будут хорошие новости, — сразу начал он, затем вновь достал из кармана плаща загадочный цилиндр с шариком, несколько раз вдохнул что-то из него и продолжил. — Даврестиэн готов провести беседу и с тобой, и с твоей подружкой, когда ее окончательно исцелят. И он рассматривает вариант обмена медальона Равенсов на любое твоё пожелание, даже на ценную информацию. Тебе стоит воспользоваться его щедростью. Хотя навязывать свои советы не стану. — Он неоднозначно хмыкнул. — Все же ваш наставник Ворнетт, а не я.
Непринуждённым движением он убрал цилиндр с шариком в карман.
— Да, хорошо, я подумаю, — затуманенно ответил Эдмунд, ощутив, однако, как что-то внутри него начало сопротивляться, не желая отдавать медальон, держась за его позолоченную цепь неразрывной хваткой. Саннорту ужасно не хотелось даровать это сокровище неизвестному королю светлых эльфов, но какая-то его часть подсказывала, что это действительно стоит сделать, что это поможет ему в великом странствии.
Первый искатель, в свою очередь, перевёл тему — стал рассказывать, куда Эдмунду можно ходить, а что посещать не следует.
— Можешь заходить в общий сад, в библиотеку и во все комнаты этого коридора. Дальше соваться не советую. Светлые эльфы, скажем так, не такие светлые, какими зовутся и видятся. И магов не очень жалуют. Хотя истории известно немало случаев сотрудничества, но, вестимо, история сама по себе неоднозначна. Так что лучше лишний раз не попадайся эльфам, не пытайся с ними заговаривать — они не слишком любят общаться с волшебниками, с которыми не имеют дружественных связей. А главное, обходи центральные королевские владения, там тебе уж точно не будут рады. И ещё не слушай просьбы эльфов вдохнуть из такого предмета. — Он снова вызволил из кармана причудливый цилиндр с шариком и наглядно показал его Эдмунду. — Это пары растения таследо. Эльфам они не вредят, только приносят недлительное расслабление или ощущение эйфории, а вот у обычных людей и магов с первого вдоха вызывают сильнейшую зависимость, замечу, неизлечимую ничем и никогда. Эльфы об этом знают, но почему-то очень любят предлагать его волшебникам, особенно случайно оказавшимся в их обители. Хотя я был далеко не случайным, но мне тоже предложили, ещё когда я был совсем юн, примерно твоего возраста. Как сам видишь, последствия остались до сих пор. А теперь иди за мной, я покажу тебе библиотеку.
И они покинули кабинет, маг ловко захлопнул дверь и повёл Эдмунда по коридору, тому же длинному, декорированному коридору с картинами, огоньками и живыми цветами. В конце прохода они повернули направо, прошли немного по пустому коридору и остановились у иссечённой затейливыми эльфийскими рунами двери, оказавшейся чуть приоткрытой. Эдмунд сразу же хотел нырнуть в библиотеку и окунуться в местный книжный рай, но его остановил проводник.
— У тебя ещё будет время, — резонно заметил он. — Сейчас я покажу тебе сад и самый короткий путь к нему.
Они повернули к лестнице. Миновав несколько пролётов и коридоров, в скором времени Эдмунд и первый искатель вышли в большой роскошный сад. Здесь мягко витали пряные ароматы, на переплетающихся деревьях то и дело вспыхивали удивительной красоты плоды, всюду летали маленькие очаровательные феи, играющие друг с другом в прятки в пышногривых цветах. Неподалёку вырисовывался обрыв, и с той стороны до слуха доносилась звенящая хрустальная песня воды, в такт которой плясали искорки, таинственные, чарующие.
