Опустившись на корточки, она представилась как медик и попросила женщину отойти. Как только Энн распахнула полы парки и выдернула рубашку из джинсов, то поняла, что у них большие проблемы.

Колотая рана в нижней части живота, в самом скоплении органов. Там же располагались огромные кровеносные сосуды, как и артерии, и судя по тому, насколько глубоко вошло лезвие, смерть маячила на горизонте.

Она набирала 9-1-1 окровавленными руками. И, приложив телефон к уху, посмотрела на Дэнни.

Тогда их глаза встретились.

Она никогда не забудет его лицо в этот момент. В работе они прошли через многое, входили в горящие лестничные клетки и комнаты, на стенах которых пузырилась краска, на верхние этажи, где было жарче, чем в печке. Но их обучали этому.

Эта ситуация была вдвойне опасней, потому что на ее руках была кровь, и неясно, чем болел этот мужчина. И была прямая угроза жизни Дэнни.

Я не хочу терять тебя, — подумала Энн. — Только не этой ночью.

Никогда вообще.

Когда к ней пришло осознание, раздался громкий хруст… и она на работе часто слышала, с каким звуком кости вылетают из суставов, чтобы понимать, что этот случай — тот самый.

Потом нож отлетел в сторону.

Дэнни обездвижил парня, что, впрочем, было уже лишним: тот валялся на асфальте, постанывая от боли.

— Я вызвала помощь, — сказала она хрипло. — Они в пути.

— Хорошо. — Дэнни тяжело дышал.

— Он умрет?

Энн перевела взгляд на женщину, которая, казалось, еще не определилась, за кого из мужчин она переживает.

— Можешь дать свой шарф?

Женщина стянула шерстяную длину.

— Вот. — Потом она сосредоточилась на мужчине, потерявшем сознание. Перевела взгляд на агрессора. — Этого не должно было случиться.

Энн свернула шарф и, прижав его к ране, обратилась к женщине:

— Как тебя зовут? Меня — Энн.

— К-Кэнди. Это Роб. А это — Антонио.

Подавшись вперед, Энн позвала:

— Роб? Поговори со мной?

Вдалеке послышался звук сирен, и он становился все ближе. Пострадавший, между тем, не реагировал, дыхание было поверхностным, а глаза не открывались.

Пусть это будет скорая, — молилась Энн.

— Ты что-нибудь знаешь о его проблемах со здоровьем?

Кэнди покачала головой.

— Нет. Он мой парень. А это… мой брат.

Роб затряс головой и что-то забормотал в тот момент, когда полицейский патруль вывернул из-за угла. Когда яркие фары осветили переулок, Энн присмотрелась к Кэнди. С плотным макияжем она выглядела на сорок, и волосы были окрашены некачественно. Юбка была настолько короткой, что виднелись розовые трусики, и даже с температурой в тридцать два градуса на ней была блузка под легкой ветровкой.

Вокруг шеи расползлись отметины, синяки примерно двухдневной давности, на коже уже проступил фиолетовый оттенок.

И она была совсем тощей.

«Роб», если его на самом деле так звали, открыл глаза.

— Сутенер. Не брат, а сутенер.

Кэнди ссутулилась.

— Нет, он мой брат, и я не стану выдвигать обвинения.

В районе часа ночи Дэнни остановил грузовик Муза возле дома Энн, и, нажимая на тормоз, он хотел сказать очень многое. Поставив коробку передач в режим паркинга, он посмотрел через захламленный салон.

Энн сидела, уставившись в лобовое стекло. Спустя мгновение она встряхнулась и окинула взглядом пустые банки «Маунтин Дью», смятые пачки «Доритос», фантики «Сникерс» и «Старбёст»…

— Ты в порядке?

— Конечно. — Она наклонилась к мусору в ногах. — Знаешь, невозможно смотреть на эти завалы. Не могу удержаться.

— Кажется, я видел здесь пустой пакет из «Стар Маркет»… даже два.

Дэнни раскрыл один и подержал открытым, пока Энн скидывала туда семь пустых бутылок. Потом собрала оставшуюся часть мусора и затолкала в пакет, шуршащие фантики почти ничего не весили.

Потом они оба затихли.

Энн посмотрела на него.

— Голодный?

— Как волк.

На самом деле, еда — последнее, о чем он думал, но если был шанс войти внутрь и поговорить с ней? Он положит на тарелку собственные тапки и зажует с кетчупом.

— У меня небольшой выбор.

— Не имеет значения. — Дэнни заглушил двигатель. — Есть пиво?

— Нет, но найдется «Джек Дэниэлс». Помнишь, как Дафф подарил всем по бутылке на Рождество? Я свою даже не открыла.

— Идеально.

Они вместе выбрались из автомобиля и подошли к двери. Ее дом был всего на тысячу квадратных футов, но в стиле кейп-кодов[10] и с хорошими окнами и дверьми… которые закрывались плотно и были оснащены датчиками сигнализации. Он знал это потому, что в начале сентября все собрались у нее смотреть игру «Пэтриотс»[11], и он тайком проверил безопасность этого места.

А также осмотрел помещение в поисках доказательств наличия у нее бойфренда.

Энн ясно дала понять, что живет одна, и никогда не упоминала о свиданиях с кем бы то ни было. Также он не нашел фотографий, на которых какой-нибудь сопливый идиот стоит рядом с ней с тупой улыбкой, будто он выиграл суперприз.

— У меня небольшой бардак…

— Бардак по-музовски или..?

Войдя внутрь, он увидел несвернутое одеяло на диване, а сквозь кухонную арку заметил чашку возле раковины. Смокинг в целлофановом чехле, взятый на прокат у Майка, по-прежнему лежал на столе, а вещевая сумка с ее тренировочной одеждой — на полу рядом.

— Если это твоя версия «бардака», — произнес он, закрывая дверь, — то ты не жила с четырьмя парнями. Здесь у тебя маниакальная, я-примерный-арендатор чистота.

Она сняла куртку.

— Тебе почти тридцать, но ты все еще живешь как в колледже.

Дэнни нахмурился.

— Это не навсегда.

— Когда планируешь что-то менять?

Это был праздный вопрос по пути к раковине, чтобы помыть руки, но он попал в цель.

Потому что для нее он хотел быть кем-то большим. Он хотел быть… всем… для Энн.

А это — форменная фигня. Когда влечение и страсть перетекали для него во что-то большее?

С другой стороны, разве время имело значение, когда ты дошел до точки? И он понимал, что назад пути нет.

— Не против, если я тоже воспользуюсь твоим мылом? — хрипло сказал Дэнни.

— Прошу. И медикам следовало осмотреть тебя.

— Незачем, он не зацепил меня. — Дэнни повторил за ней у раковины, быстро сполоснув руки. — Все в порядке.

— Я сдам это в переработку. — Она подняла пакет из «Стар Маркет». — Посмотри в холодильнике, что понравится. «Джек» в шкафу у кофеварки.

Вытирая руки, он наблюдал, как она вышла через черный вход и скрылась из виду, а он просто стоял на месте. Вернувшись назад, Энн остановилась возле него.

— Что?

— Прости, — услышал он себя.

— За что?

— Энн…

В голове промелькнули детали драмы, в эпицентре которой они оказались: он — сражается за нож, потом прижимает нападающего к тротуару, дожидаясь прибытия полиции; она — оказывает помощь и передает пациента парамедикам, когда приехала скорая; разборки между женщиной и двумя мужчинами.

Велика вероятность, что они с Энн так и не узнают, чем все закончилось. Может, что-нибудь напишут в газетах или в журнале регистрации приводов, и они узнают, выжил ли бойфренд. Но остальное… оставила ли Кэнди проституцию, что случилось с сутенером и остался ли с ней парень?

Об этих подробностях никогда не напишут книгу и не снимут фильм.

А ему хотелось узнать финал, несмотря на то, что они были незнакомцами.

Накрыв лицо руками, Энн покачала головой.

— Я не могу выбросить произошедшее из головы.

— Я тоже. — Он прикоснулся к виску. — Просто вижу… образы.

Ну, отчасти это ложь. Сейчас он думал только о ней, вспоминал пожар второй степени, который случился в первые дни ее работы в части. Ее лицо было покрыто сажей и потом, волосы разметались под шлемом, на подбородке виднелась красная ссадина. Они возвращались в часть на пожарной машине, она сидела на откидном кресле за Дешаном, Дэнни — лицом к ней. Их колени сталкивались на каждой кочке, и он дразнил ее, доводя до улыбки.