Я перевёл дух и продолжил:

– Больше я не позволял себе ни к кому привязываться, а о том случае старался не вспоминать. Но сейчас я понимаю, что история с котёнком повлияла на всю мою жизнь. Я подавлял чувства, но не мог убить их. Мне нужна была замена, и ею стали страдания жертв. Эйфория от наплыва чужих эмоций позволяла мне чувствовать себя живым.

Анья прижалась ко мне ещё крепче.

– Я верила, – зашептала она. – Я знала, на самом деле, ты хороший. Как я счастлива, что встретила тебя!

Я обдумывал всё случившееся за последний день и вдруг вспомнил про Эриса. Как же он принял жизнь в Фальции, если его воспитывали с иными ценностями?

– А как же другие некроманты? – спросил я. – Особенно иноземные. Они все заблуждаются?

– Конечно! В глубине души все люди добрые. Просто некоторые глубже погрязли во зле. Боюсь, многих уже не направить на истинный путь.

– У нас есть некроманты из Катарона. И они с удовольствием служат в Тёмной Цитадели.

– Быть может, их жизнь сложилась ещё хуже, чем у тебя. Ты ведь не можешь этого знать? Я думаю, катаронцы глубоко несчастные люди. Ведь счастливые люди не начинают войн. Если они жестоки, то только потому, что жестоко обходились с ними.

Тогда я удовлетворился таким объяснением. Однако позже я многое переосмыслил и пришёл к выводу, что склонность ко злу закладывается в человека при рождении. Не зависимо от воспитания, для кого-то жизнь в Фальции идеально подходит, для кого-то – нет. Кто-то из таких не склонных ко злу, попав в Тёмную Цитадель, ломается, кто-то, как я, приспосабливается, извращая душу. Но изменить свою сущность человек не может.

От разрушительных мыслей меня спасала Анья. В ту ночь она задремала, приникнув к моему плечу. Я засыпал с лёгким сердцем, слушая её ровное дыхание и согретый её доверием. Её невинные объятия отгоняли мою тьму. А утром, когда пришло время «нашего испытания», я понял, что больше не в силах причинять боль Анье.

Я ожидал, что Анья, как обычно, начнёт спорить, и уже приготовился отбиваться от её доводов. Но она долго и внимательно смотрела мне в глаза, а потом подошла и крепко обняла.

– Меркопт, я люблю тебя.

А я стоял ошеломлённый, вдыхая запах её волос, и размышлял: разве я достоин любви самого доброго и прекрасного создания Авильстона? Я, жестокое, извращённое чудовище?

– А ты, Меркопт? Ты любишь меня?

Я ответил, не задумываясь:

– Больше жизни.

Анья улыбнулась.

– Значит, мы вместе преодолеем любые трудности.

Меня воодушевляла её уверенность, но только сейчас я позволил себе задуматься: а что же ждёт нас дальше? Раньше я просто плыл по течению, поступал, как приказывали, и не думал о будущем – ведь оно было предопределено. Теперь всё изменилось. Я не позволю отвезти Анью в Тёмную Цитадель.

– Я спасу тебя. Жизнь отдам, но спасу.

– Нет. Мы вместе спасёмся. Я не хочу жить без тебя.

Это было бы прекрасно. Слишком прекрасно, чтобы в это верить.

– Анья, я устрою тебе побег. Ты вернёшься в Онрилл-Этил и заживёшь, как раньше.

– Так спасайся вместе со мной!

– Некроманта не примут ни в одном государстве. А Фальция… Даже, если мою вину не докажут, жить как раньше я уже не смогу.

– Не надо жертвовать собой! Солнечные эльфы тебя примут, как только узнают получше. Мы сбежим вместе, Меркопт!

– Солнечные эльфы ненавидят людей.

– Это не так! Они ненавидят зло. А в тебе зла больше не осталось. Меркопт, пойми! Солнечные эльфы не такие, как фалийцы, они следуют путём Света! А Свет с радостью принимает всех, кто раскаивается в своих злодеяниях. В Онрилл-Этиле мы будем счастливы. Вместе.

Итак, мы задумали побег. Анья не сомневалась, что благородные солнечные эльфы милостиво примут нас обоих, и я посмел поверить, будто достоин прощения. Времени оставалось мало: на горизонте я уже видел Драконьи клыки – горы на границе Фальции. Если мы не осуществим задуманное до того, как пересечём их, не спасёмся уже никогда. Без посторонней помощи выбраться из Фальции почти не возможно, а на поиск союзников нужно время, которого преследователи нам не дадут.

Единственный шанс выжить был добраться до Алмазной горы, и то я не знал, примут ли нас гномы. Алмазная гора возвышалась справа от нашего маршрута, разделяя горный хребет на Драконьи клыки и Грифоновы скалы. Её невозможно спутать ни с какой другой горой – настолько она возвышается над остальными.

Туда я и отправил Анью. Ночью, когда лагерь был поглощён суматохой сборов, я отвёз её подальше от отряда. Закутанная в невзрачный плащ с капюшоном, Анья не привлекала внимания. Когда я спустил её с коня, она вцепилась в поводья.

– Пойдём со мной, Меркопт! Никто не заметил нашего побега. Мы успеем добраться до Алмазной горы до того, как фалийцы обнаружат наше отсутствие. Тем более, верхом.

– Ошибаешься. Пропажу некроманта и коня обнаружат быстро. А вот тебя я всю дорогу держал в фургоне – никто не усомнится, что ты там, если я вернусь и, как ни в чём не бывало, продолжу путь с отрядом. Держи, – я протянул ей котомку. – Здесь фляга с водой, немного провизии и необходимые вещи. Торопись, Анья. Я верю, ты доберёшься до Онрилл-Этила.

Анья смахнула слёзы.

– Обещай мне, Меркопт, что не вернёшься в Фальцию. Обещай, что сбежишь следом за мной.

– Обещаю, любовь моя.

Я развернул коня и поскакал прочь, боясь, что ещё немного, и мне не хватит решимости оставить Анью. Я обрёк её на полный опасностей путь. Даже, если она сумеет добраться до Алмазной горы, попасть внутрь и договориться с гномами, ей предстоит пересечь весь Катарон. Я гнал от себя мысль, что больше могу не увидеть Анью.

Я вернулся в лагерь быстро – меня никто не успел хватиться. Как я и предполагал, отсутствия Аньи не заметили. Отряд продолжил путь.

Всю ночь я не мог сомкнуть глаз. Без Аньи фургон опустел. Странно было не слышать её дыхания, не чувствовать её присутствия. Только слабый травяной запах напоминал о ней, но и он становился всё слабее.

Меня не покидала тревога. Я так хотел отправиться с ней – будь Анья рядом, под моей защитой, мне было бы спокойнее. Но, обнаружив моё отсутствие и взяв след, вампиры бы нагнали нас быстрее всадников. В одиночку шансов выжить у Аньи больше, хоть и до ужаса мало. Вдруг она столкнётся с гарпиями? Или с ранфами? Хватит ли ей сил отбиться от чудовищ Мёртвой пустыни?

На протяжении ещё трёх дней я продолжал брать в фургон двойные порции еды. Так что я, не вызывая подозрений, сумел накопить немного провианта. На третий день я зашёл в фургон только утром – занёс обед «покормить пленницу», потом до вечера занимал себя делами в лагере. А вечером, вернувшись в фургон, «обнаружил пропажу» и забил тревогу.

– Эльфийка сбежала! – орал я. – Обыщите лагерь!

Метались слуги, рыскали орки, суетились некроманты – а я неистовствовал. Все обыскивали лагерь – конечно, безуспешно. Некоторые пытались пересчитать лошадей, но из-за творящегося вокруг хаоса постоянно сбивались.

Минут через тридцать порядок восстановили. Помимо Аньи недосчитались ещё шести пленников и нескольких лошадей. Похоже, пленники воспользовались суматохой и сбежали. Сумерки, шум и паника этому прекрасно способствовали, лучшего случая, чтобы спастись, им вряд ли посчастливилось бы дождаться.

– Надо организовать поиски, – распоряжался Сольвер. – Вайрис, Эфия, Ион, Ясти, Диамон, Люцита, Ринон – возьмите с собой людей с лошадьми и прочешите окрестности в радиусе десяти миль. Беглецов доставьте живыми.

Сольвер назвал всех четырёх наших вампиров и нескольких некромантов. Но не меня.

– Я тоже пойду! – вызвался я.

– Достаточно, – возразил Сольвер. – Они прекрасно справятся без тебя.

– Ты отправляешь на поиски моей эльфийки Вайриса. Да он только и мечтал о том, как добраться до неё! Может, это он устроил ей побег? Чтобы теперь так удачно отправиться её искать?

Как я и рассчитывал, Вайрис не сдержался:

– Не смей обвинять меня! На что мне нужна твоя девка? Я вдоволь насмотрелся на неё, пока служил у тебя, так насмотрелся, что видеть уже больше не могу!