Китинг выпрямился и осмотрелся. Он твердо знал, что ему следовало побороть свое влечение к Камилле. Он был обязан это сделать, потому что его сыну требовалось хотя бы приличное образование. Это было гораздо важнее, чем его, Китинга, собственные желания.

«Кажется, я вам верю», — сказала эта несносная девчонка. И это было самое лучшее и вместе с тем самое худшее из всего, что она могла ему сказать. Китинг энергично помотал головой, пытаясь избавиться от воспоминаний о ее поцелуе. Снова осмотревшись, он поднялся и направился к подъездной дорожке, где оставил Увальня. Теперь от него требовалось только одно — уговорить Стивена позавтракать с ней. И если он, Китинг, сумеет держать язык за зубами, а прочие части своего тела — в узде, то успех ему был практически обеспечен. Главное — не думать ни о чем другом. То есть не думать… о прочих возможностях, какими бы соблазнительными они ни казались.

Элеонора Ховард, леди Балтроу, пила чай и листала лондонскую газету трехдневной давности. Читать газеты было гораздо увлекательнее шесть лет назад, когда она близко знала всех тех, кто упоминался на страницах светской хроники, но и сейчас выходки какого-нибудь беспутного юнца аристократа порой очень смешили.

Внезапно ее взгляд привлекла одна из заметок, заголовок над которой гласил: «Несколько пари, заключенных в «Уайте». Оказалось, что пари эти были проиграны, когда выяснилось, что мистер Китинг Блэквуд, живой и невредимый, вернулся из провинциальной глуши, чтобы ринуться в водоворот столичного сезона. «Скандально известный Чертов Блэквуд, — писал автор заметки, — расположился у герцога Гривза, и его уже несколько раз видели в обществе одной леди, пользующейся не менее скандальной репутацией».

Дочитав абзац, Элеонора откинулась на спинку стула и вдруг вскочила и выбежала из маленькой столовой.

— Моле, Салли! — позвала она. — Немедленно укладывайте мои вещи!

На зов из холла явился дворецкий.

— Что прикажете, миледи?

— Несите вниз мой дорожный сундук и наймите экипаж. Мне немедленно надо в Лондон!

— Что-то случилось, миледи? — с беспокойством спросил дворецкий с сильным французским акцентом.

— Случилось — и очень многое. Мне грозит страшная опасность! Меня могут забыть!

Китинг Блэквуд в Шропшире — это одно дело, а вот в Лондоне, где великое множество других дам, несомненно жаждущих разделить с ним ложе, — совсем другое. И в результате она могла лишиться дохода, а также остатков своей репутации. И, уж конечно, будущего.

Блэквуд обязан был помнить, что он натворил, и ни в коем случае не тратить деньги на пари, выпивку и женщин. И пусть даже не надеется когда-нибудь обрести покой — ведь ей же нет покоя. Но главное — пора было напомнить ему о долге. Чем раньше, тем лучше.

— Вы хотели встретиться в клубе «Высший свет» только для того, чтобы мне пришлось понижать голос? — спросил Фентон, входя в библиотеку герцога Гривза. Приблизившись к одному из шкафов, маркиз провел пальцем по книжным корешкам (Китинг так и не понял, читал ли тот заглавия или же проверял, нет ли пыли). — Кроме того, вы должны помнить: я не желаю появляться вместе с вами на публике, — продолжал маркиз. — Чем меньше людей знает, что мы с вами в родстве, тем лучше.

— А вот с этим могут возникнуть некоторые сложности, — заметил Китинг.

Фентон наконец-то повернулся к нему.

— Это еще почему?..

— Потому что я хотел бы, чтобы завтра вы составили мне компанию за ленчем. И еще я пригласил леди Камиллу и одну из ее подруг, — добавил Китинг.

Маркиз уставился на него в изумлении. Наконец снова отвернулся и проворчал:

— Это вы так шутите? Не смешно…

— Нет, я не шучу. С какой стати вы рассчитываете, что девушка передумает и выйдет за вас замуж, если вы не в состоянии дать ей понять, что вы вовсе не болван с ледяным сердцем?

— Если кому и стоит поменять характер, то не мне.

Китинг уже хотел ответить, но тут вдруг заметил краем глаза какое-то движение в дверях. Он повернул голову, но в дверях уже никого не было. Впрочем, не составляло труда догадаться, что Гривз находился где-то рядом. И если так… Значит, все, что услышит герцог, останется на совести Фентона — и поделом ему. Китинг уже давно собирался потолковать с Адамом о ситуации, в которой он оказался, и его останавливала лишь мысль о том, что тогда он нарушит обещание, данное кузену.

— Так вот, еще раз повторяю… — снова заговорил Китинг. — Если она будет считать, что ничего не изменилось, то передумает. Будьте хотя бы последовательны, Стивен.

Маркиз вздохнул и с раздражением проговорил:

— В таком случае где-нибудь за пределами Мейфэра. И обязательно должен пройти слух, что это она сама вернулась ко мне, а не я уговорил ее помириться.

— Уследить за всем, что болтают чужие языки, я не в состоянии, но могу снять отдельный кабинет на каком-нибудь постоялом дворе ближе к окраине. А вы, Стивен, будете настолько любезным и обаятельным, насколько это в ваших силах.

— Но вы ведь сказали ей, что она должна быть тихой и кроткой? — осведомился маркиз.

Китинг пристально взглянул на кузена.

— А вас хотя бы интересует ее истинный нрав? Или вы хотите, чтобы она стала такой, как нужно вам?

— Довольно лицемерить, Китинг. Вы же сами советуете мне стать не таким, какой я на самом деле. — Фентон взял с полки книгу и, полистав ее, поставил на место.

«Наверное, картинок в ней оказалось слишком мало», — промелькнуло у Китинга.

— Так вот, чтобы эта встреча состоялась, — заключил маркиз, — она должна быть достойной потраченного мной времени.

— Если вы удосужитесь проявить внимание к вашей невесте, то так и будет, — отозвался Китинг.

Снова взглянув на него, маркиз заявил:

— Ваша задача — доставить ее в церковь. И держать язык за зубами. До известного предела я терпел ваши… методы. Но имейте в виду, я вам не кто-нибудь из ваших вечно пьяных и распускающих руки дружков подхалимов, которые…

— Никаких дружков у меня нет, равно как и подхалимов, — перебил Китинг. — А теперь уходите. Адрес постоялого двора я пришлю вам в письме. Только прошу вас не опаздывать.

— Не буду, — сказал Фентон с явным облегчением. И тут же направился к двери.

— И еще одно… — проговорил Китинг, поморщившись.

Кузен замер у двери, обернулся и проворчал:

— Ну, что еще?..

— Если она упомянет цветы, букеты и поздравления с днем рождения, то скажите, что вам это было в радость, но, увы, подобные знаки внимания сильно запоздали.

— Что?.. Что вы сказали? — Маркиз сделал шаг обратно в комнату. — Я же запретил вам посылать ей букеты и прочие дары в знак оправдания и прощения ее возмутительных поступков!

— Слишком поздно, Стивен. Я уже отправил ей несколько букетов. Не слишком изысканные дары, но вполне пристойные. И теперь считается, что вы и впрямь горите желанием помириться со своей невестой. Если, конечно, вы готовы считать ее своей невестой.

— Больше не предпринимайте ничего без моего ведома, Китинг! — ткнул пальцем в его сторону Фентон. — Иначе нашей сделке конец.

— Договорились, милорд.

— Вот и хорошо. — Коротко кивнув, маркиз быстро вышел из комнаты и через несколько минут покинул Басвич-Хаус.

— Что ж, приятный вышел у вас разговор… — послышался голос Гривза.

— Так я и думал… Знал, что вы шныряете за дверью, — проворчал Китинг, не поднимая головы.

— Я же герцог, и поэтому я не шныряю, а собираю сведения… в стратегических целях. — Гривз подошел к столу с подставкой для графинов. — Я предложил бы вам немного виски, но, судя по вашему виду, немного вас никак не устроит.

— Вполне вероятно, — буркнул Китинг.

— Итак, если я не ослышался, — продолжал Гривз, — теперь у меня имеется подтверждение тому, что вы заключили с Фентоном соглашение с целью заманить леди Камиллу в брачные сети.

— Но вы слышали об этом не от меня, — возразил Китинг.

— Хм-м… А ведь Фентон, видимо, настроен весьма серьезно, если продолжает угрожать вам карами в случае неудачи.