— Желаете посмотреть детенышей? — спросил Буллок, отвлекая Китинга от бесцельных раздумий.

— А можно? — оживилась София, не сводившая глаз с огромной львицы, спавшей в клетке перед ней. — Они очень свирепые?

— Они родились всего месяц назад, у них едва прорезались глаза, — ответил Буллок и повел их к массивной запертой двери.

Вскоре из-за этой двери появились два служителя, которые несли на руках маленьких львят.

— Ой, какие миленькие! — воскликнула Камилла, когда малышей спустили на выложенный кирпичом пол. Присев возле львят на корточки, девушка взяла на руки одного из них. — Китинг, идите скорее сюда! У них такая нежная шерстка!

В любое другое время Китинг отдал бы горсть тяжким трудом заработанных соверенов, лишь бы не сидеть на полу с невинной девицей и не тискать котенка-переростка, но на этот раз ему и в голову не пришло отнекиваться. Он присел рядом с Камиллой, и с его шейным платком сразу же принялся играть другой львенок.

— Ничего ты не смыслишь в моде, это сразу видно, — сказал он львенку, мимоходом отметив, что известный своей замкнутостью Гривз помогал смеявшейся Софии отцепить львиные коготки от подола ее платья.

— Зато если кто-нибудь спросит, что случилось с вашим шейным платком, вы сможете сказать, что на вас напал лев.

— Да, пожалуй, это прозвучит весьма интригующе, — пробурчал Китинг. Он хотел что-то добавить, но тут Камилла вдруг наклонила голову, потерлась щекой о мордочку львенка — и Китинг тотчас же забыл, о чем думал.

Волосы Камиллы были чуть светлее, чем рыжевато-бежевая львиная шерсть, но вовсе не это поразило Китинга, а выражение полного восторга на ее милом лице. «Интересно, как давно она не испытывала такой безудержной радости?» — подумал Китинг. А в следующее мгновение ему вдруг ужасно захотелось сделать так, чтобы эта чудесная девушка почаще улыбалась.

Стараясь скрыть свое замешательство, Китинг возился со львенком, обслюнявившим его шейный платок, пока будущий страшный зверь не зарычал и не попытался оторвать его левый рукав.

— Боже милостивый! Да меня сейчас сожрут живьем! — негромко воскликнул он, и Камилла прыснула.

— Лев явно распознал в вас собрата-хищника, — с усмешкой заметил Гривз.

— Ну, насчет этого не знаю… — отозвался Китинг, нахмурившись. — Лично я чувствую себя здесь антилопой.

Он поднялся и протянул руку Камилле, чтобы помочь встать, а подчиненные мистера Буллока тем временем собрали разбегавшихся в разные стороны львят.

— Это было замечательно! — воскликнула Камилла, продолжая улыбаться. — Но не хотела бы я снова встретиться с этими малышами через год-другой…

— О, миледи, они будут смертельно опасны уже через шесть месяцев, — отозвался Буллок. — Это ведь мощные чистокровные английские львы, — добавил он со смехом.

Тут Китинг, внезапно сообразив, что по-прежнему держит Камиллу за руку, выпустил ее и спросил:

— А больших медведей у вас здесь нет?

— Конечно, есть. Это старый Мартин. Его мы получили в дар из Америки, от «Компании Гудзонова залива». Но приготовьтесь, дамы и господа. Он очень велик — совсем не такой, как европейские медведи.

Девушки последовали за смотрителем к клетке громадного, поседевшего от старости медведя, явно питавшего пристрастие к печенью, а Китинг, придержав Гривза за плечо, тихо проговорил:

— Адам, вы здесь не для того, чтобы выставлять меня в дурном свете.

— А я-то думал, что помогаю вам, — невозмутимо отозвался герцог. — Я ведь просто указал, насколько вы непригодны на роль… поклонника.

Проклятье! В словах герцога была логика.

— Но мне надо, чтобы она доверяла мне, — сказал Китинг.

— Зачем? Думаете, она поверит вам, что бы вы ей ни говорили?

Китинг уперся ладонью в грудь приятеля.

— Адам, лучше не вмешивайтесь.

Гривз многозначительно посмотрел на его руку.

— А мне казалось, вам свойственно скандалить лишь во хмелю. Хорошо. Воля ваша. Я больше не буду предлагать свою помощь.

— И правильно сделаете. — Китинг убрал руку и тут же сказал: — Впрочем, я хотел еще попросить у вас разрешения воспользоваться вашей ложей в театре.

Герцог едва заметно усмехнулся.

— А вас непросто иметь в друзьях, Китинг.

— Сам знаю. Тем больше ваша заслуга — в том, что терпите меня.

Осмотр зверинца завершился у грота, которому предшествовал ряд клеток с орлами, соколами и другими хищными птицами. Гривз вел под руку Софию, а Китинг, предложив руку Камилле, с улыбкой спросил:

— Ну как, стоила эта прогулка того, чтобы ради нее поменяться рабочими часами с подругами?

— О, безусловно! — Девушка радостно улыбнулась. — Ведь я подержала в руках львенка!

Сияние этой улыбки в один миг смыло шесть лет позора и боли.

— А вы уверены, что не хотите присоединиться ко мне сегодня вечером в театре «Друри-Лейн», на представлении… — Китинг вопросительно взглянул на Гривза.

— Кажется, дают «Сон в летнюю…» — со вздохом произнес герцог.

— Да-да, «Сон в летнюю ночь»! — воскликнул Китинг. — Так как же?

— Ох, я не смогу, — ответила Камилла. — Я ведь сегодня и так…

— Ты же знаешь, Камми, что Эмили не откажется подменить тебя вечером, — перебила подругу София. — Сделай одолжение, поезжай в театр. Ты же весь прошлый год сетовала на то, что пропускаешь все премьеры.

Камилла вспыхнула и, потупившись, пробормотала:

— Но это было бы неприлично… Понимаю, в моих устах это звучит глупо, но все-таки я не хочу осложнять положение…

— Я найду вам кого-нибудь в качестве компаньонки, — пообещал Китинг, когда они уже садились в ландо герцога. — Какую-нибудь даму. И тогда все будет выглядеть… вполне благопристойно. А всякому, кто осмелится взглянуть на вас косо, придется иметь дело со мной. Так что соглашайтесь.

Камилла медлила с ответом, хотя ей очень хотелось пойти. В театре она не была уже целую вечность и скучала по нему еще до своего злополучного бегства из-под венца. Девушка перевела взгляд на Софию, потом — на едва заметно усмехавшегося Гривза, и, покачав головой, сказала:

— Нет, не могу. — И голос ее при этом предательски дрогнул.

И в тот же миг Камилла подумала, что отказалась не просто от вечернего посещения театра. Ей хотелось согласиться не только для того, чтобы посмотреть пьесу. Да, с точки зрения закона она, видимо, до сих пор была обручена с лордом Фентоном, но ее замешательство было вызвано отнюдь не соглашением двадцатидвухлетней давности. Всякий раз, стоило ей взглянуть на Китинга Блэквуда, в голову лезли очень странные мысли, а по спине пробегали горячие мурашки. Предложение казалось необычайно соблазнительным, как и сам Китинг. Но отправиться с ним в театр — это ведь совсем не то, что прогуляться вместе по парку, не так ли?

В театре наверняка окажется слишком много знакомых, и она ужасно боялась появиться перед ними вместе с Китингом. Ведь у него репутация еще хуже, чем у нее. Впрочем, сам он, разумеется, об этом прекрасно знал.

— Что ж, воля ваша, Камилла. Известите меня, если передумаете, — сказал Китинг.

О боже!.. За эти несколько минут она успела передумать раз семнадцать!

— Непременно, — пообещала она.

К счастью, София поддерживала светскую беседу следующие двадцать минут — до самого их возвращения в клуб «Тантал». Камилла не понимала, как ее подруге удавалось мириться с собственным скандальным происхождением и просто… не обращать внимания на взгляды окружающих. В клуб София устроилась по одной-единственной причине: в гувернантки ее никто не брал, и никто из родных со стороны герцога или ее матери не пожелал взять на себя заботы о ней.

Гривз и Китинг также вышли из ландо, чтобы проводить своих спутниц до парадной двери клуба «Тантал», причем на виду у посетителей! Но Камилла старалась их не замечать. Интересно, о чем думали эти джентльмены при виде «девушек из «Тантала», как их называли, вернувшихся откуда-то в сопровождении герцога и неисправимого повесы? Отчасти момент был примечателен тем, что никто не смел при этих двоих бросить ни единого осуждающего слова. Будь Камилла сейчас одна… хотя нет, в одиночку она бы даже за дверь клуба не вышла.