Привычно набрав код сейфовой панели, Василиса открыла тяжелую дверь и ахнула. Почти все деньги с таким трудом и унижением вырученные за продажу дорогих вещей, исчезли.

Василиса надеялась, что они купят на них небольшой домик в провинции Испании, где – нибудь на тихом побережье, где живут добродушные, простые жители и убегут туда зализывать свои раны. И начнется новая, спокойная жизнь, в которой не будет бесконечных телефонных переговоров о закупках, сорванных поставках, нарушениях технологий и прочего, – что всегда отнимало у них Кирилла. Эта мысль грела Ваську все хмурые дни, которые она проводила в уже ставшем чужим ей доме.

Василиса выстраивала в мечтах свою будущую жизнь. Строила планы, как пойдет работать: будет садовником, или устроится в турфирму, водить русские группы, или пойдет в гостиницу, будет заполнять музыкальные паузы за роялем в небольшом холле. Работы она не боялась, ей даже хотелось испытать себя.

Но и этого ее лишил Кирилл, поставив все на улетевшую от него удачу.

Она взяла одну оставшуюся пачку, переложила в сумку.

– Васька, ты не представляешь, какая была удача у меня сегодня ночью! Сколько мне пришло! Я бы мог дворец шейха купить, выкупить весь свой бизнес и даже приумножить. Я все ставил и ставил. Вокруг меня собрались все, кто играл ночью. Все говорили, что такого фарта не припомнят.

– Так почему ты не остановился?! – Закричала Василиса. – Почему?!!

– Я не знаю, Вась! Не знаю! Это было наваждение, точно кто – то другой сел вместо меня за стол. Помнишь, как у Достоевского?

– Тебя снова опьянило внимание публики, как и всегда? Получал свою порцию кайфа, стоя на вершине? Господи, да когда же ты спустишься со своей горы? Я ненавижу тебя, Кирилл! – прошептала Василиса.

Но он ее уже не слышал. Он спал, скрестив на груди руки и вытянув далеко вперед свои длинные ноги в мятых брюках. Спал спокойным, тихим сном, даже улыбка искривила его губы. Словно ему снова снилась вершина, которую он покорил много лет назад.

Тогда он вернулся с Кавказа, после восхождения на Эльбрус, другим, словно заколдованным, постоянно возвращаясь к той минуте, когда стоял на самом верху, вместе с другом Вадимом.

– Васька, ради этого стоит жить! Эти эмоции не сравнятся ни с чем. Ты стоишь на вершине, и весь мир лежит у твоих ног в буквальном смысле. Дышать трудно, адреналин зашкаливает, и ты пьянеешь и плачешь от своей победы. А рядом с тобой еще несколько сильных людей, которые испытывают те же чувства.

И он все последующие годы, пытался поймать те ощущения, сравнивая свою жизнь с той минутой восхождения…

Василиса, сжав зубы, вцепилась в руль, и все сильнее давила на педаль газа. Машина разгонялась все стремительней по ровной, еще свободной в ранний час дороге.

«Сейчас будет поворот, который я всегда не любила и боялась и я в него не впишусь», – решила Василиса, бросив взгляд на сонного мужа.

Но он, словно почувствовав что – то, открыл в ту минуту глаза, посмотрел на чужое, серое лицо жены и вмиг все понял. Сжав руль своей рукой, он не дал машине вылететь в кювет…

Татьяна

Таня, подъехала к дому, припарковала машину и с недовольством заметила приличную вмятину на бампере.

– Это когда я успела? – пробормотала она, разглядывая повреждение. – Миша расстроится.

Они оба любили порядок, так уж им повезло друг с другом. Все вещи в их доме лежали на своих местах, то, что ломалось, обязательно отдавалось в починку или просто выбрасывалось. С особым трепетом Миша относился к автомобилям.

– Если в машине появляется лишний стук или скрип, это значит, машина просит о помощи. Вы же не будете спокойно ходить со сломанной ногой или больным горлом? Пойдете к врачу, правильно? Вот и машину надо везти в сервис, – любил он наставлять окружающих.

А, уж, водители, которые продолжали ездить на помятых, разбитых машинах, приводили его в крайнее возмущение:

– Нет, ну как можно так не уважать свой автомобиль? Он и себя этим не уважает. И в жизни у этого шофера такой же хаос, – всегда восклицал он.

– Миш, ну, успокойся! Может, у человека нет пока денег на ремонт его машинки. И он сам от этого страдает, а ездить надо, работа, дела… – успокаивала мужа Таня. – А, может, он записался на прием, и теперь ждет своей очереди. Ты же знаешь, как сейчас долго везут детали.

Михаил немного успокаивался, но свои автомобили сразу вез в автосервис на ремонт.

Вздохнув, Таня направилась к дому и тут заметила большой букет роз, лежащий на газоне.

– А это еще, откуда? – она даже покрутила головой в надежде увидеть этого шутника, бросившего розы.

Цветы были дивными: нежно – розовыми с тонкой зеленоватой каемкой по краю лепестков. Татьяна подняла букет, обнаружив внутри маленькую открытку с одним словом: «Любимой»! Подчерк был красивый каллиграфический, ровный. Миша так никогда не писал.

«Опять с кем – то перепутали!» – вздохнула Таня, но цветы с газона подняла и внесла в дом. Не оставлять же на земле такую красоту!

– Кто – то останется сегодня без своих роз, а кто – то, может, возлагал на этот букет большие надежды. Вон сколько здесь цветков, – принялась пересчитывать Татьяна розы, но в это время раздался входной звонок.

Возле калитки стоял почтальон и, заметив Татьяну, приветливо помахал рукой.

– Вот, распишитесь, пожалуйста, – мужчина протянул ей большой желтый конверт, адресованный Михаилу Пупсоеву. – Тут, правда, написано: «Лично в руки»! – немного замялся почтальон.

– Не беспокойтесь, передам лично в руки, и вскрывать не буду, – улыбнулась Таня.

Конверт был увесистый, плотный, но без обратного адреса. «Такие к нам еще не приносили», – пробормотала Таня, положив послание на небольшой столик в прихожей.

Сменив свой костюм на старые, удобные джинсы и клетчатую рубаху мужа, Таня занялась домашними делами, решив побаловать Пупса пирогами.

Но очередной посетитель отвлек ее от приятного занятия. Звонили долго и настойчиво, Таня даже испугалась и поспешила открыть калитку.

У ворот стояла Настя Сварова. В рыжих волосах запутались капли уходящего солнца, легкая замшевая курточка, отделанная мехом рыси, придавала образу дорогую изысканность, светлые брюки подчеркивали стройность длинных ног. У Татьяны даже дыхание остановилось от такой красоты.

Настя стояла и молча, улыбалась, наслаждаясь маленькой победой.

– Привет, – пропела она мелодичным голосом. – А в дом не пригласишь?

– А как ты узнала наш адрес? – растеряно пробормотала Татьяна.

– Ой, как невежливо, – рассмеялась Настасья и, не дождавшись приглашения, прошла на участок. – Я гостила тут у приятелей и случайно речь зашла о моих школьных друзьях. Оказалось, что вы живете с ними по – соседству. Вот я и решила зайти по старой дружбе. А Михаил дома?

– Миша скоро приедет. Проходи, – Тане стало совсем грустно, даже захотелось плакать.

Ей страшно было представить, что сейчас приедет Миша и увидит эту неземную красоту своей бывшей возлюбленной.

– Ой, а где это ты так машинку помяла? – Настасья остановилась рядом с «Мерседесом» и огорченно рассматривала вмятину на бампере.

– Не знаю, – пожала плечами Таня. – С утра еще ничего не было. Обидно, конечно.

– Михаил будет недоволен. Он с детства не любил поломанные вещи. Приходил к нам и сразу принимался все чинить. Думаю, с годами эта привычка стала только сильнее?

– Правильно думаешь. Проходи в дом, – смирилась с неизбежным Татьяна.

– Дом у вас красивый, – одобрила Сварова, – большой.

Она бесцеремонно обходила комнаты, заглянула на кухню, словно осматривала недвижимость, которую планирует купить.

– А на втором этаже что?

– На втором этаже наша спальня и Мишин кабинет, но туда мы гостей не водим.

– Да, брось, Серова, строить из себя богатую и знаменитую, – махнула рукой Настя, и уверенно стала подниматься наверх.

– Я не строю и я не Серова, – слабо возразила Таня.