— Гарри, берегись! — звонкий голос Гермионы где-то на периферии.

Но Поттер почти не слышал. Он машинально подхватил с пола откатившийся шар с пророчеством и рванул к двери. В голове был сумбур. Ему нужно было место, где он мог бы перевести дыхание и собрать в кучу расползающиеся мысли.

В груди все еще болезненно ныло от воспоминаний о Томе.

Для Гарри — они попрощались всего минуту назад. Но для него… Поттеру сложно было представить себе, что Том прожил без него пятьдесят лет. В памяти вспыхивали обрывки событий — первого курса, второго, четвертого…

Волдеморт вел себя так, будто не помнил его.

Да… скорее всего так и есть. Он не помнит. Не проводит параллелей между Гарри Поттером и Джеймсом Эвансом…

— Гарри, куда ты?! — крикнул кто-то ему вдогонку.

А Поттер продолжал бежать сквозь бесконечные залы Отдела Тайн, периодически уворачиваясь от заклятий преследовавших его ПСов. Где-то на полдороге появились орденцы во главе с Грюмом, тут же схватившиеся с ними и выигравшие немного времени.

Двери, комнаты, лестницы…

***

Заклятие Беллатрикс настигло его у самого входа в Атриум.

— Круцио!

Поттер, не успевший увернуться, ощутил, как тело прошило острой болью, выгнуло и швырнуло на пол.

Каким чудом ему удалось удержать пророчество и палочку — Мордред его знает. Но едва первый приступ стих, и он ответил тем же.

Вымещая на подвернувшейся под руку ведьме всю боль, весь страх и отчаяние, которые до сих пор не отпускали его. Сейчас ему казалось, что он способен убить.

— Гарри! — вбежавшая вслед за ними Джинни вскрикнула.

И Поттер пришел в себя.

Рука с палочкой обессиленно опустилась, а извивающаяся на полу Беллатрикс обмякла, пытаясь перевести дыхание.

— Отсюда нужно уходить… — хрипло начал он, и в этот момент шрам на лбу взорвался острой болью. Такой, что Поттер точно понял, что сейчас произойдет. — Джинн, уходи!

— Что? Гарри…

— Уйди! — рявкнул он с такой яростью, что Джинни непроизвольно отшатнулась.

Но с лестницы уже доносился шум, предвещающий появление Пожирателей и орденцев, ищущих его. А в следующий момент раздался полный первобытного ужаса голос Беллатрикс, смотрящей куда-то ему за спину.

— Повелитель, простите! Я не виновата! Я пыталась…

И Гарри медленно… очень медленно обернулся.

***

А Волдеморт, едва открывший рот для язвительной реплики, замер на полуслове.

Потому что человек, стоявший сейчас напротив него… без сомнения, это был Поттер. Его лицо, глаза, шрам на лбу… вот только сейчас он выглядел почему-то старше своих неполных шестнадцати. А на левом виске появилась белая, словно седая прядь.

Нет. Это безумие… Галлюцинация воспаленного сознания. Бред.

В Атриуме повисла гробовая тишина.

И в этой тишине Поттер вдруг сделал шаг к нему. А потом еще один. И еще.

Он приближался, и Волдеморт видел страх в его глазах. Но это не был страх перед смертельным врагом, даже близко нет.

Это было какое-то совершенно иное чувство.

***

Гарри было плохо.

Каждый шаг давался с огромным трудом.

Он напряженно вглядывался в ярко-алые глаза Волдеморта и отчаянно пытался найти в них Тома. Того Тома, с которым только что попрощался. Искал — и не находил. И это было действительно страшно.

Он боялся, что уже слишком поздно. Что в этом змееподобном монстре уже не осталось ничего от человека, которого он любил. Что он не узнает его…

Шар с пророчеством выскользнул из руки и с дробным стуком покатился по полу. Где-то на фоне раздался сдавленный вздох массовки, но ни Поттер, ни Волдеморт этого даже не заметили. Они, словно завороженные, вглядывались друг другу в глаза, боясь моргнуть, разрушить этот странный момент.

Гарри понимал, чем рискует. Он понимал, что в любую секунду Волдеморт может очнуться и… сделать все, что угодно. Убить. Проклясть. Исчезнуть.

Он точно знал, что у него есть только одна попытка.

И он точно знал, что должен сделать.

Последний шаг, и вот он уже ощущает знакомую, родную магию, разлившуюся внутри живительным теплом. Осторожно, не отрывая взгляда от расширившихся красных глаз, он взял в ладони руку Волдеморта и медленно приложил к своей груди.

Туда, где бешено колотилось сердце.

— Пожалуйста… узнай меня…

***

Тихий шепот, прозвучавший как мольба, знакомый стук сердца под ладонью и эти глаза… точь в точь такие же, как он помнил.

Все еще помнил. Не разумом. Той крошечной частью души, которая у него осталась.

За пятьдесят лет многое забывается. Голос, внешность, черты лица… даже самые дорогие образы постепенно стираются из памяти. Остаются ощущения. Ощущения и детали. Такие, как эта.

— Джей… — хрипло, на выдохе.

У него вырвалось это непроизвольно. Прежде, чем он успел осмыслить. Но вспыхнувшая в зеленых глазах надежда отозвалась глубоко внутри паникой.

Он вернулся. Тот, кто так долго терзал душу глухой тоской. Вернулся тогда, когда Волдеморт ожидал меньше всего. Когда уже почти забыл, перестал надеяться.

Когда совершил столько, что пути назад не было.

Или…

Раскаяние — жгучее, мучительное, накатило волной, заставив задохнуться. Заставив сожалеть обо всем, что наворотил, так, как не жалел ни о чем и никогда. Заставив буквально каждую клеточку тела полыхнуть огнем, а затем… вдруг так же внезапно схлынуло.

И Тому понадобилось еще секунд десять, чтобы осознать, что произошло.

***

А вот Поттер понял это сразу.

Как только ощутил вновь возникшие между ними прочные, сияющие нити, восстановившиеся вместе с обретенной целостностью души.

Ибо только цельная душа способна чувствовать по-настоящему.

***

Они так и стояли, замерев, все еще пытаясь принять и поверить в то, что происходящее — не сон и не иллюзия.

Для них прошла целая вечность. Для остальных — несколько мгновений.

Недоверие — сомнение — смятение.

Касание — вздох — взгляд.

Массовка — челюсти — пол…

***

Поттера и Волдеморта унесло вихрем аппарации, а Пожиратели, орденцы и члены ОД еще некоторое время тупо пялились на то место, откуда исчезли эти двое.

— Он похитил Гарри! — первым отмер Сириус.

— Кто еще кого похитил, — задумчиво отозвался Малфой.

========== Глава четырнадцатая и последняя ==========

Где-то вне миров…

— Эй, а дальше? — Магия нетерпеливо потрясла за плечо задумавшуюся о чем-то Время. — Дальше-то что?

— А что дальше? — меланхолично отозвалась та. — Все будет так, как должно быть…

— Я должна это видеть!

— Поживем — увидим…

— Ну уж нет! Я хочу знать сейчас! Я хочу быть уверена, что все закончится хорошо!

— Вообще-то это против правил!

— Да к лешему правила! Ну пожа-а-алуйста! Ну перемотай немножко вперед! Ну что тебе стоит?

— Ой, ладно, ладно! Только перестань меня трясти, я тебе не яблонька!

И Время махнула рукой, ускоряя бег часов.

***

Дальше — и правда все шло, как надо…

После внезапного просветления Повелителя благополучно отпустило и всех его верных ПСов, которые — отдышавшись и оглядевшись — пришли в такой ужас от того, что успели натворить за годы «затмения», что чуть все дружно не загремели в Мунго.

А больше всех печалился Малфой. Это ж страшно вспомнить! Один подсунутый девчонке Уизли дневник чего стоил! А попытка проклясть национального героя прямо возле директорского кабинета на втором курсе? Не говоря уже о том эпичном в степени своего идиотизма «избиении младенцев» в министерстве…

В общем, откачивали Люциуса всей толпой и литрами успокоительных…

… ровно до того момента, пока кто-то где-то не вычитал, что крестражи, несмотря на все свои побочные эффекты, такого помутнения рассудка вызвать не могли.

Изменения характера — да, деградацию личности — возможно, бесчувственность — сколько угодно… но не сумасшествие, да еще наступившее так резко и внезапно.

Зато его очень даже замечательно вызывало проклятие наведенного безумия.