Том держался в стороне от товарищей. Он доверял им ничуть ни больше, чем вервольфам. Мужчины перебрались на следующую крышу, шаги глухо отдавали по жести. Бум, бум, бум – звучал гонг, зовущий оборотней на обед. Трое старались не искушать судьбу и ступать осторожнее, четвертый - Джагнар разгуливал по крыше как по своей спальне.

Риддлу он сразу не понравился. Самоуверенность охотника, чувство собственного превосходства, страсть к показухе поначалу просто раздражала, а теперь сидела у Тома в печенках. И ничего, что его самого природа в избытке наделила тем же добром. Соринка в чужом глазу всегда затмит бревно в собственном.

Надо отдать громиле должное без него колдуны вряд ли дотянули бы до утра. Из отряда в двадцать человек их осталось лишь трое. Среди погибших не было ни криворуких, ни молокососов, которые скорее отстрелят себе яйца, чем попадут в оборотня, но противник все пер и пер. Проклятые твари думали так, мы не выберемся отсюда живыми, но и вам, сучьим детям, не дадим.

Риддл видел, как дрался Джагнар и сделал два вывода. Во первых, охотник один стоил всего того быдла, что министерство собрало против вервольфов. А во вторых, если компаньоны станут обузой, верзила, не задумываясь, их бросит. Чести в этом вроде как потомке чистых кровей было не больше, чем у шлюхи из Лютного. Он все греб под себя. Впрочем, кто здесь поступал иначе?

Солнце пекло как проклятое. Горячий воздух сомкнулся вокруг плотным коконом, а жар раскаленной крыши проникал сквозь подошвы ботинок. На поясе Риддла висел мешок с волчьими зубами. Он, не раздумывая, отдал бы парочку за возможность стянуть обувь и сунуть натертые сопревшие ноги в воду.

- Внутри хотя бы было прохладно, - с тоской начал Рэд, но запала ему не хватило, растратил весь на рассуждения об оборотнях. Он умолк и занялся тем же что и остальные – высматриванием подлянок. Светловолосая, но не рыжая, башка верталась туда сюда как тыква на палке, тело у колдуна было тощим.

Риддл не вертел головой, полагался на интуицию. Вервольфов не увидишь и не услышишь, пока они сами того не захотят. Мужчины перепрыгнули на новую крышу, покрытую потрескавшейся черепицей и высохшим мхом. Тени высоких труб съежились, не оставив никакого укрытия от солнца.

Рэд замер перед большой дырой, торопливо отступил и бросил взгляд на Риддла. Том успел прославиться своим чутьем на ловушки. Клоп, пронырливый коротышка под стать своей кличке, присел на корточки. Он искал остатки магических знаков, что могли бы подсказать, какая точно дрянь таится за чернотой дыры.

К неприятному удивлению министерских среди оборотней оказалось много хороших колдунов. Помимо проклятий они накладывали чары, которые бдительно реагировали на вспышки чужой магии. Том не стал рисковать и проверять ворожбой заколдована ли подозрительная дыра или нет. Да и зачем, ведь у них был Джагнар. Уверенный в собственной неуязвимости охотник обошел дыру по краю и устремился в узкий проход между двумя высокими красными скатами. Риддл насторожился, застыл, затаился. Все его чувства ждали, как отзовется место на вторжение чужака. Разбуженная магия дала бы о себе знать холодком по коже. Нападая, она бы встряхнула застывший воздух, а, получив отпор от защитного амулета Джагнара, рассыпалась бы во все стороны.

Том знал, что неприятное покалывание отраженного волшебства он почувствует не кожей, которая и так во всю зудела от грязи и укусов мелкой гнуси, а зубами. И заранее стиснул челюсти, хотя интуиция шептала, что все чисто. Как обычно она оказалась права. Джагнар преодолел проход между скатами, еще одно хорошее место для ловушки, и пошел дальше. На своих спутников он не оглянулся.

Клоп повернулся к Риддлу. Связка острых клыков четко выделялась на черной ткани рубашки. Они были мелкими, по большей части от детенышей и самок, но коротышка, ничуть этого не смущаясь, гордо выставлял трофеи на показ. Тома коробило от его хвастовства. Блестевшая от белизны связка так и просила, чтобы ее взяли и затолкали хозяину в глотку или, что было более практичным, опустили в карман своей мантии. Ведь зубы оборотней были не просто трофеем, а будущим золотом и серебром. Правда за клыки самок и молодняка министерство платило всего по пять-десять галеонов.

- Все равно чой-то тут не так, - протянул Рэд, намекая, что хорошо бы Риддлу пойти вперед, у него и чуйка лучше и магический дар сильнее. Клоп поддержал товарища взглядом.

- Все нормально. Не трясись, - отрывисто бросил Том. Вместо того чтобы последовать за охотником, он достал фляжку и сделал долгий глоток. Воды оставалось меньше четверти. Она была теплой и только утолила жажду, не принеся ни удовольствия, ни мимолетного освобождения от зноя. Рэд и Клоп переглянулись, и у того и у другого глаза были как мелкие грязные лужи. Одно время оба набивались Риддлу в приятели, но Том не водился с выродками. Пусть сейчас он был с ними, он никогда не был одним из них. Клоп с Рэдом и плотью и костями принадлежали Лютному. Они родились жить в дерьме и нигде больше. Том же верил, что у него великая судьба, а Шмарксшед – просто небольшое препятствие, которое не задержит его надолго. Ничего удивительного, что эти двое хоть и лебезили перед чародеем, в тайне ненавидели его не меньше чем сраных оборотней.

Клоп и Рэд двинулись между скатами с неохотой, но весьма шустро. Они боялись потерять Джагнара – их главную надежду выбраться отсюда живыми. Том пристроил фляжку на ремне и огляделся. Пестрая череда крыш почти заставила его потерять веру в существование нормального мира. Крыши перед глазами начали плавиться, растекаться яркими пятнами, затылок в раз отяжелел. Колдун наклонил голову. Ему показалось, что сейчас из носа хлынет кровь. Плюнув на конспирацию, он позволил магии сконцентрироваться в ладонях, превратиться в прохладу, а потом швырнул ее себе в лицо. Полегчало. В голове прояснилось, и крыша под ногами перестала раскачиваться. Том окунул лицо в сложенные ладони, втер магию в колючие щеки. Зажмуренные глаза защипало, а на языке появился привкус металла. Риддлу захотелось продлить свой короткий отдых, но время поджимало и пришлось возвращаться к реальности. Он хлопнул по полам грязной коричневой мантии, стряхнув с нее немного пыли. А потом поспешил следом за остальными. Их группа держала путь на восток к магическому порталу. Это был единственный шанс выбраться из города, отрезанного от остального мира антиаппарационным барьером и прочими чарами.

Риддл догнал спутников и пошел замыкающим. Не будь Джагнара, он стал бы лидером. Том всегда стремился подчинять себе других людей. Это было что-то инстинктивное, что-то лежавшее в самой основе его характера. Оно питалось страхом, вырастало из недоверия, и существовало потому, что колдун жил в мире, где все люди делились на две категории: охотники и жертвы. Без контроля – нет безопасности.

Но Клоп и Рэд хотели видеть своим лидером не его, а Джагнара. Том покосился на чужестранца. Высоченный, сильный, покрытый татуировками, загадочными как тени дрюченного Игдрассиля, громила идеально подходил на роль командира. Куда лучше грязного усталого Риддла, исходившего потом и страхом.

Соль шутки заключалась в том, что ни первому ни второму не нужна была сомнительная честь – вести за собой пару жалких отщепенцев. Все здесь упиралось в вопрос принципа. Два хищника сошлись на одной территории. Чародей и охотник шагали по одному пути. Ничем хорошим это закончиться не могло.

Судьба столкнула их лбами при помощи человека незначительного даже по меркам первого, что под руку подвернулось. Его звали Иеримия Бэнк. Заметив незнакомцев, он спрятался за широкой трубой и постарался с ней слиться. Рахитичный, как и все выродки Лютного, он бережно, с нежностью, с какой его мать никогда не прижимала к себе ни одного из своих детей, притиснул к впалому животу тяжелую сумку. Если б мог, Иеримия вдавил бы ее в собственную плоть, лишь бы не отдавать чужакам. Бэнк задержал дыхание, прислушался. Высунуть нос из-за края трубы он не рискнул. Заметят – нападут. Горячий кирпич трубы припудрил пегую бороденку красной пылью, та же пыль лезла в ноздри. Оборотня срань! Иеремия отнял одну руку от драгоценной сумки и зажал нос. Осторожно выдохнул, стараясь не поперхнуться собственным чихом.