— Как ты объяснишь неожиданное появление мальчика? Сие означает, что женщина его скрыла.

— И что?

— То, что её никто не оставит безнаказанной.

— Кого же они накажут, подумай, Лони?

— Вероятно, его мать. Или ты уже продумал пути отступления и забыл мне сказать?

— Мне показалось, всё очевидно. В случае с сыном не нужно предъявлять им родившую его женщину. Ей может быть кто угодно.

— Забыл совсем, — Лекс хлопнул себя по лбу. — Хватит и сравнения генетического кода с твоим. Скажем, что его мать уже мертва. А девочка от другой женщины, твоей собственности.

«Не позволю! — Вороница почти озверела, услышав это. — Что значит Эл от другой женщины?! Его совсем собираются у меня отобрать?! Да если понадобится, ворвусь в совет и… и…»

Что собирается делать в совете, Вороница не знала, так же как и кто её туда пустит. Только возобновила попытки отпинать Блека, и даже вскинула руку, чтобы ухватить красноглазого за волосы и повыдёргивать их.

— Хорошо, Лони, иди, готовь крейсер, — Элайджа поспешил оттащить землянку подальше от друга. Применить ещё больше силы для удержания означало сделать ей больно, чего мужчина хотел бы избежать. — Я сейчас её успокою, скажу пару слов Дереку, и мы присоединимся к тебе.

— Да уж, хорошо, если тебе под силу успокоить дикую кошку, — тонкие губы Алекса тронула загадочная улыбка. — Я бы на её месте прибил тебя или разорвал бы на части.

«Стой, гад, куда?! — Вороница так резко взмахнула ногой в сторону уходящего эльса, что с неё едва не слетела туфелька. — Стой, стой, стой! Так и быть, не буду тебе глаза выцарапывать! Помоги этого верзилу поколотить! Ну и Стей с тобой! Сама справлюсь! Ну что, Элайя, покажи, как ты собираешься меня успокаивать!» — Вороница застыла в предвкушении, чтобы он быстрее купился на её примерное поведение и отпустил. Нет, конечно, ещё не совсем отключившемся от злости мозгом землянка понимала — большого вреда эльсу ей не причинить. Но пару заслуженных тумаков он непременно получит, перед тем, как скрутит её снова.

— Да, Ягуарчик, — шепнул ей на ухо тихий голос. — Твои актёрские способности заметно улучшились, но не для меня.

«Чего?!» — Вороница сумела сдержать ярость и изобразить в глазах удивление и невинность.

— Я держу тебя в объятьях, моя маленькая глупышка, — Элайджу позабавило, с каким упорством женщина изображает покорность, лишь бы наброситься на него, едва оказавшись на свободе. — А значит, чувствую даже маленькое изменение в твоём пульсе. Как бы ты не разыгрывала смирение, сердце выдаёт тебя.

«Твою ж налево!» — стараясь успокоиться, землянка закрыла глаза, глубоко вздохнула, но услышав смешок, плюнула на всё и попыталась вцепиться зубами ему в ладонь, которой он по-прежнему зажимал ей рот.

— Ох, Ягуарчик, — теперь его дыхание обожгло шею. — Я понимаю, что ты злишься, но постарайся хотя бы выслушать меня.

«Нет, ты не представляешь, насколько я злюсь! Вот разожми руки и узнаешь!» — мычанием Вороница дала понять, что не желает слушать, а желает пинаться.

— Хорошо, если мои объяснения тебя не устроят, ты сможешь выразить это кулаками и когтями, только не прилюдно. Договорились?

«Рот мне открой!» — женщина завертела головой, надеясь, что её знак будет истолкован как готовность к диалогу, но без зажиманий с его стороны.

— Нет, глупышка, не выпущу, пока ты не образумишься и не начнёшь слушать. Хватит на сегодня сцен для публики. Они и так в восторге: столько интересного за один вечер.

С этим поспорить было трудно. Бесстыжие, любопытные взгляды до сих пор направлены на них. Вороница не сомневалась, все кости ей перемыли! Напридумывали хрен знает чего, и то, что она уже слышала, наверняка самое безобидное. Пришлось на время сдержать ярость и начать слушать.

— Ну вот, молодец, — похвалил Блек, моментально уловив реальное изменение в её поведении. — Начнём по порядку, ладно? Как я уже говорил, Сирене ничего не угрожает, если мы увезём её на Эльсод. Ягуарчик, постарайся понять, я не обещаю тебе идеальной жизни без проблем и забот. Я вовсе не говорю, что всё будет легко и по твоему желанию. Есть обстоятельства, к которым нужно приспособляться, обычаи, с которыми придётся мириться. И это касается не только моего мира, — добавил он, поскольку Вороница начала протестующе мычать. — На Земле ты так же не можешь получить всё, чего пожелаешь. Согласен, самой понимать ситуацию и рассчитывать только на себя кажется более… надёжным, чем полностью положиться на другого.

Женщина всхлипнула, желая, чтобы он побыстрее перешёл к объяснениям, а не терзал душу. Зачем ему подчёркивать её одиночество и вынужденную самостоятельность? Надеяться на кого-то? Что за глупости! Если кто-то помогает или добр к тебе, значит ему что-то надо. И это что-то — чаще всего постель. Гораздо проще облачиться в мысленную броню и сделать всё самой. Не придётся бояться быть преданной.

Элайджа как будто не замечал, что своими словами делает ей хуже.

— Это моя вина, что ты осталась совсем одна. Прости, Ягуарчик, мне не следовало тогда потакать твоим желаниям, самоуверенно полагая, что всё просчитал. Я всего лишь хотел дать тебе немного погулять на свободе, прийти в себя, но не смог предугадать твоё поведение и в результате потерял на десять лет.

— Хафит, фофами фо тену! — потребовала Вороница.

— Я говорю только по делу, — голос Элайджи сделался ещё тише. — Но ты меня не услышишь, если не прорваться сквозь твою стену.

— Мммм…— землянка протестующе замотала головой.

— Не спорь, Ягуарчик. Тебе придётся потерпеть, потому как я не остановлюсь, пока не разрушу её полностью, — Элайджа наконец-то отпустил любимую.

Вороница отвернулась к стене, чтобы никто из гостей не заметил пары слезинок, слетевших против воли. Тёплая ладонь прошлась по шее, нежно поглаживая её. Сильными руками мужчина развернул женщину к себе и загородил от окружающих.

— Всё ломаешь, — с трудом выговорила Вороница. - Ты делаешь мне очень больно! Полностью уничтожаешь мой мир!

— Так нужно, Ягуарчик, иначе ты никого к себе не подпустишь. Нельзя всю жизнь провести в одиночестве. Да и я не собираюсь оставаться на расстоянии.

— Не хочу, — как бы ни желала Вороница довериться ему, она уже знала по своему опыту: все уходят, все предают. Учиться заново быть сильной и самостоятельной намного тяжелее, чем оставаться таковой всегда.

— Хочешь, просто боишься, — Блек оказался совсем близко. Руки ласкают её лицо. — Боишься, что станет ещё больнее. Боишься, что привыкнешь, а потом потеряешь. Но я не собираюсь тебя больше отпускать. Никуда. Как бы ты ни просилась, всё равно ты моя. Убежишь — найду и верну обратно. Смирись уже и доверься мне.

Вороница не выдержала и опять приоткрыла ротик в надежде на поцелуй, но Элайя даже не задел её губ. Острая обида кольнула сердце. Блек не мог не заметить столь открытого намёка. Значит, просто не захотел её целовать.

— Ты пытаешься отобрать у меня детей! — разум мгновенно прояснился от сладкого тумана.

— Ягуарчик, не кричи, иначе мне придётся снова зажать тебе рот, — мягко пригрозил Элайя. — Я никого у тебя не отнимаю.

— Сирена…

— Да, Сирена не сможет остаться моей собственностью, когда вырастет. Мне придётся оформить её на другого.

— Этого красноволосого монстра!

— Несправедливо утверждать это, даже не попытавшись его узнать. У Алекса доброе сердце. Он не причинит вреда молодой девушке.

— Он меня чуть было не изнасиловал! И я слышала, как он говорил, что хочет трахнуть меня! Он извращенец, думающий своим…

— Как и все эльсы, не так ли? — Элайя уже строже перебил свою женщину. Ему даже пришлось взять её за плечи, поскольку в порыве эмоций она начала размахивать руками.

— Ягуарчик, ты для него была посторонним человеком. К тому же, женщиной, мозолившей глаза, к чему скрывать, своей сексуальностью несколько лет. Я ещё удивляюсь, как он так быстро взял себя в руки, хотя, похоже, не до конца смирился. А вот Сирена моя дочь. Он не посмеет ей ничего сделать, как и тебе теперь.