Эниера назначили в разведывательную группу. В первый же раз, выйдя за пределы уже очищенных территорий, Ринт столкнулся с воинами сежеллин. Убив свою первую жертву, Энир почувствовал себя настоящим эльсом.

Его группа пробыла вне лагеря двадцать три дня. Вернувшись, Ринт первым делом похвастался Памиру о своих боевых успехах.

Видя сияющую от восторга физиономию друга, Лог не стал портить ему настроение своим истинным мнением, а великодушно хмыкнув, поздравил с первой кровью.

— По такому случаю, держи подарок. Сделал, пока тебя не было, — он протянул Эниеру новенькие, великолепно выкованные мечи.

Ринт с восторгом принял их из рук Памира и повращал один из них на ладони. Идеально: тонкий, плоский и острый!

— Спасибо! — юноша осмотрел лезвие. — И спасибо, что без гравировок.

— Они для тебя не подходят, — пожал плечами Лог.

— Верно. Я не люблю украшений…

Их разговор прервал неожиданно вошедший то-капитан.

— Сержант, почему обнажённое оружие в казарме? Убрать! — Тут же приказал Элайджа. — И оба на выход! К площадке для допросов. — Его губы искривились в улыбке. — Мы кое-кого поймали.

Эниер, засунув мечи в ножны, выскочил наружу. Лог за ним.

Площадка для допросов представляла собой небольшую арену с разными приспособлениями для причинения боли. Всё простое, без технических ухищрений, которые здесь не работали. Эниер увидел её только после возвращения — до его отбытия ничего подобного здесь не было. Юноша понятия не имел, зачем нужны конструкции в виде деревянных треугольников, и странные металлические оковы с шипами.

Весь лагерь собрался за деревянным забором. Эльсы шумели, свистели и смеялись. Подойдя к ограждению, Эниер увидел несколько сежеллинок, привязанных к столбам. Девушки выглядели не настолько белыми, как пленник, увиденный ранее. Особенно отличалась та, которую привязали отдельно от остальных, посадив на землю. Длинные светло-коричневые волосы выгодно выделяли её на фоне других, чьи белые локоны тускло спадали с плеч.

— Смотри, — шепнул Памир Эниеру. — Эта сежеллинка — редкое исключение из правил. Женщины с цветными волосами встречаются у них одна на сотню.

— Это жрица, — Элайджа Блек тихо встал за спинами друзей, и потому услышал слова бывшего графа. — Если только она знает дорогу к камню, значит, мы заставим её говорить.

— Если не запытаете до смерти, — не сдержался черноволосый эльс. — Кнут, разорванная плоть, переломанные кости и раскалённое железо? С другими пленными вы делали то же самое, только в подвале. Зачем вы приказали соорудить целую арену для пыток, Гиррон?

— Затем, что ей причинят не физический вред, — Блек довольно улыбнулся, не разжимая губ. — Она будет только смотреть на страдания других, пока не сломается…

— Или пока не закончатся другие, — опять не сдержался Памир.

— Мы оба знаем, что сежеллинки остро реагируют на боль подруг, — У Элайджи, видимо, было очень хорошее настроение, раз он стерпел резковатый тон Лога. — Когда отправлюсь домой, непременно прихвачу с собой такую девочку. Они, оказывается, так берегут свою девственность…

— Свободу, Гиррон, — поправил Памир. — У них нет понятия девственности, есть только свобода.

— Без разницы, как это назвать. Твои знания оказались очень кстати, солдат. Молодец.

— Вы прочли уже всё?

— Нет, но больше половины, — то-капитан вздохнул, бросив взгляд на вышедшего на арену эльса. — Жаль, не смогу присутствовать, меня ждут другие дела. Развлекайтесь.

Из-за радостных воплей эльсов Эниер не слышал, что говорили жрице, но судя по тому, как она ворочала нос от допрашивающего её солдата, Ринт сделал вывод, что девушка знает эльсодский и сейчас демонстрирует свою гордость и верность их «хранителю».

Эниер гневно стукнул кулаком по забору: он узнал в допрашивающем её эльсе Фрода.

— А что он здесь делает?!

— Видимо, развлекается, — Памир и без неожиданного гостя стоял мрачнее тучи.

Фроуд, не дождавшись от жрицы ответа, сделал знак стоящим рядом эльсам с кнутами начать пытку. Те принялись безжалостно хлестать других женщин. Кожа сежеллинок слишком тонка для подобного обращения. Кнут истерзал до крови их спины и бёдра.

Жрица плакала, закрывала глаза, но упорно сохраняла молчание.

Поняв, что придётся сильно изуродовать девушек, а может даже и убить их, Фроуд решил сначала воспользоваться возможностью и получить удовольствие.

— Кто-нибудь хочет отведать сладости сежеллинок? — смеясь, крикнул он и первым сорвал жалкие остатки одежды с пухленькой девушки. Та настолько ослабла, что не смогла оказать никакого сопротивления.

Предложение Фрода встретили на «ура». Эльсы перелезли через забор, сняли сежеллинок со столбов, к которым те были привязаны, и повалили на пол. Девушки вопили и извивались, но ничего не могли сделать против державших их мужчин.

Эльсы спешили окунуться в тепло женского тела, причиняя боль и страдания своими грубыми толчками, оставляя засосы и укусы на нежной белой плоти. Когда один удовлетворялся, его сменял другой. Им нравилась беспомощность сежеллинок.

К жрице никто не посмел притронуться. Приказ то-капитана соблюдался чётко. Но именно она завизжала громче всех, отворачивая взгляд.

Насытившись своей жертвой Фроуд, довольно улыбаясь, вернулся к жрице, схватил её за волосы и заставил смотреть на происходящие.

Эниер тоже было хотел присоединиться ко всеобщему веселью. Он опёрся об забор, намереваясь перемахнуть его.

— Нет, — Памир внезапно резко ухватил Ринта за локоть.

— Да отвяжись ты! — отмахнулся юноша. Он понимал, что после пыток тела женщин будут похожи на кашу с кусочками костей, поэтому не хотел слушать останавливавшего его друга-моралиста.

Но Лог крепко скрутил его руки за спиной и прижал парня к забору.

— Иди к Иригайе! — Ринт завыравался что было силы. — Сейчас же отпусти меня! Я не хочу упустить шанс отыметь сежеллинку!

К разочарованию и изумлению Эниера, из стальной хватки Памира выбраться оказалось задачей непростой.

— Просто поверь мне, не стоит этого делать, — прошептал Лог.

— Ладно, верю! — солгал Эниер, продолжая сопротивляться. — Не пойду туда. Отпусти!

— Зато я тебе не верю, — Памир неумолимо продолжал его удерживать.

Среди всего шума: криков одобрения, плача мучаемых женщин, звука глухих ударов, смеха, угроз и оскорблений, юноша ясно услышал крик жрицы.

— Не смейте! — надрывалась она тонким голосом. — Пришедшие из тьмы, не смейте!

Эльсы не слышали её. Они веселились вовсю. Но их безжалостный смех внезапно сменился чудовищным воплем, полным боли. Как ужаленные, они отскочили от своих жертв, но кто-то остался лежать на телах женщин. Началась полная неразбериха. Солдаты с недоумением разглядывали не двигающихся товарищей, тыкали ногами сежеллинок и удивлённо разводили руками. Ничего не понимающему Фроуду пришлось оставить горько плачущую жрицу и вернуться к солдатам.

— Что это?! — Эниер, как и остальные, вертел головой в попытках разобраться в произошедшем.

— Они мертвы, — Памир отпустил друга. — И насильники, и жертвы.

— Что здесь произошло? — то-капитан вернулся на площадку сразу, как только услышал крик. Он уставился на Лога, ожидая объяснений, поскольку остальные только пожимали плечами, не в состоянии прокомментировать случившееся.

— Гиррон, — Памир с жалостью отвёл взгляд от неподвижных тел, — если перед следующим допросом изучите все записи, что я вам предоставил, вы будете точно знать, чего делать нельзя, если не хотите навредить солдатам.

— В таком случае, ты просветишь меня об этом прямо сейчас. Живо в мой кабинет! — Блек равнодушно взглянул на тела. — Дежурные, наведите здесь порядок. Сержанты, помогите им. И через час жду вас у себя.

Памир быстрым шагом покинул площадку, не желая там задерживаться ни на минуту.

Эниер, умирая от любопытства, не смог поговорить с бывшим графом до того, как был вынужден вместе с другими сержантами пойти в кабинет то-капитана. Поэтому, вернувшись в казарму даже через час после отбоя, бесцеремонно разбудил Лога.