Верёвки тем временем вздернули Яна на ноги и потащили прочь от стены, пока он не врезался животом в оббитую кожей стойку. Охнув от боли, юноша наконец-то предпринял хоть какую-то попытку вырваться, но тщетно. Путы чуть не вывернули ему руки из суставов, утягивая за собой, заставляя нагнуться и упереться животом в стойку.

— А-а… — полукрик-полустон вырвался из груди парня, сменившись еле слышным всхлипом, когда он понял, что опять не в силах пошевелить ни руками, ни ногами. Его конечности оплели всё те же верёвки, надёжно зафиксировав их, примотав к ножкам.

Единственное, что осталось Яну, это, до боли кусая губы с перепуга, приподнять голову, осматривая пространство перед собой. Сработавший защитный механизм, спасающий своего хозяина от окончательного безумия, упорно твердил, что всё происходящее не взаправду, отказываясь верить в возможное насилие. Тело, не знавшее, что это такое, тоже не могло донести всю степень кошмара, в который попал юноша.

Но ничего из этого не могло помочь Яну справиться с дичайшим страхом, который усилился, когда пространство перед беднягой начало заволакиваться чёрным дымом. Похитителю, видимо, надоело играть в прятки. Мужчина появился прямо из потемневшего воздуха и высокомерно воззрился на жертву.

У Яна затекла шея от необходимости держать её в напряжении, но отводить взгляда от врага он не собирался. Только вид безжалостных ярко-зелёных глаз, как и насмешливой, довольной ухмылки, уже не мог вынести. Они вселяли в душу леденящий ужас. Парень уставился на элегантный чёрный костюм с безвкусными золотыми пуговицами. По мере приближения человека, юноше всё сильнее хотелось зажмуриться, но он упорно не позволял себе подобной слабости, продолжая таращиться на проклятые пуговицы. Сознание цеплялось за любую мелочь, лишь бы не думать о возможном будущем, и Ян поймал себя на том, что уже считает концы выгравированных на пуговицах звёзд. Он на мгновение поднял глаза выше и обнаружил, что мужчина уже снимает с левой руки чёрную перчатку, помогая себе зубами. Юношу пробил озноб. Отрешение от правды, конечно, помогало сохранить рассудок, вот только совершенно не способствовало спасению всего остального.

Ян ещё раз дёрнулся, убедившись, что путы крепки, а попытки освободиться приносят ему порцию боли. Он понял: единственный шанс — это разговор. То, в чём парень никогда не был силён, практически не умея скрывать ни мыслей, ни настроения. Тем не менее, он решился на отчаянную попытку заговорить со своим мучителем, попытаться прояснить до конца причину сверхъестественности окружающей его среды, а возможно и вымолить снисхождение.

— Ты не человек! — дрожащим, срывающимся голосом выпалил Ян.

— Какая проницательность… — мужчина дотронулся кожи своей жертвы на спине и, обходя стойку, ласково провёл рукой вдоль позвоночника.

— Тогда кто? Дух? Демон?!

— Как тебе будет угодно, — мучитель, не отрывая пальцев, продолжил вести, пока не коснулся ложбинки между удобно выставленными напоказ ягодицами.

— Не… не надо… — совсем тонкая грань удерживала Яна от полной истерики. Если он ещё не орал, заливая слезами всё вокруг, то только потому, что оставалась малюсенькая надежда на милосердие.

— Ты будешь наказан за грубость, — мужчина проигнорировал еле слышный лепет, правой рукой раздвинул попытавшиеся сжаться в сопротивлении круглые половины и неспешно коснулся указательным пальцем упругого колечка мышц, надавливая на него.

— Нет!

Это был уже не крик, а настоящий визг. Ян никогда бы не подумал, что ему в анус будут вторгаться чужие пальцы. К тому же маньяк вряд ли собирается ограничиться только пальцами. Юноша замотал головой. Его мышцы сокращались, силясь избавиться от инородного предмета, что причиняло ещё больше боли. Мерзкое ощущение охватило всё тело.

— Нет! Убери руки!

— Не зли меня, малыш, — мужчина сопроводил строгий голос чувствительным шлепком по попе. — Я могу изувечить тебя только здесь, а могу оставить раны и в настоящем, — он грубо погрузил в тело Яна больше половины фаланги, вызвав новые крики.

— Умоляю! Пожалуйста!.. — из глаз юноши брызнули слёзы, стекая по щекам прямо на пол. — Не делай этого! Всё что угодно, только не… не насилуй! Прости… прости меня!

— Я не собираюсь никого прощать, Ян, — похититель резко выдернул палец, и юноша снова взвыл. Девственные мышцы ощутили режущую боль. — Тем более, ты не раскаялся.

— Раскаялся! — едва руки перестали терзать его тело, парень моментально поджал попу, насколько смог. — Я очень сожалею! Я не имел права тебе… Вам! Вам грубить! Прошу, не надо!..

Маньяк еле слышно хмыкнул, вновь обойдя Яна, и присел на корточки, оказавшись прямо напротив заплаканного лица своего пленника. Их взгляды снова встретились. Покрасневшие глаза Яна испуганно моргнули, не желая играть в гляделки с зелёными глазами похитителя.

— Я не отпущу тебя просто так, малыш.

Тихий голос безжалостно обрывал последние нити надежды. Юноша открыл было рот, чтобы возобновить мольбу, но мужчина приложил палец в перчатке к губам парня, не позволяя подать голос. Он сам ещё не договорил.

— Но так и быть… На первый раз позволю тебе самому выбрать, что мне с тобой сделать.

В раскрытой левой ладони похитителя появился чёрный кожаный ремень с острой металлической пряжкой в форме той же пятиконечной звезды, что была изображена у него на пуговицах и висела в ухе в качестве серьги. Если бы Ян сейчас мог шевелиться, он бы непременно попятился. Но всё, что оставалось привязанному юноше, это с ужасом взирать на орудие пытки.

— Как мне тебя отодрать? Выпороть ремнём? — мужчина ласково улыбнулся.

От его улыбки Яну стало совсем жутко. Издеваться над человеком, при этом спокойно нежно улыбаясь, может только чудовище!

— Или всё-таки трахнуть? Будет подольше, зато не так болезненно. Даже приятно…

— Вы… вы… — Ян задыхался не в силах сделать нормальный вдох. От страха в горле словно ком. Выбор ему предоставили жуткий, — выпори… — сумел еле слышно выговорить парень.

Простую порку, какой бы болезненной она ни была, пережить можно. А вот в состоянии ли он окажется смириться с настоящим насилием и жить дальше, зная, какой подвергся мерзости, причём по собственному выбору? Вряд ли.

— Ну как скажешь, малыш.

Ян сглотнул. У него начала кружиться голова. Биение сердца подстраивалось под шаги мужчины, словно отсчитывая их. Мучитель не спеша обходил стойку. Шаг… Стук… Эхо… Шаг… Стук… Эхо… Абсолютно отказываясь понимать, где заканчивается реальность в этом проклятом месте, юноша уже не знал, что отражает эхо. Шаги похитителя или биение его сердца. Для него они слились в единые часы, которые должны вот-вот остановиться, приведя к неминуемому истязанию.

Удар обрушился внезапно. Он оказался настолько сильным, хлёстким и болезненным, что крик, вырвавшийся из груди юноши, ободрал ему горло, вызвав кашель. Ягодицы обожгло огнём. К счастью, после первого удара мужчина остановился, позволяя парню откашляться.

— Не передумал? — с усмешкой уточнил похититель, для устрашения пощёлкивая ремнём. — Жалко такой зад портить.

Ян промолчал. Гнев, до этого усмирённый страхом, начал расти. Ему безумно захотелось высказать кучу ласковых слов, но он прекрасно осознавал, что даже одно из них только усугубит его положение.

— Жаль… жаль… — мучитель правильно расценил молчание.

Ян надеялся, что раз уже знает чего ожидать, то выдержать будет легче, но он ошибся. Боль оказалась такой же нестерпимой, как и в первый раз. Более того, теперь никакой передышки ему не давали. Ремень обрушивался на его бесстыже выставленную пятую точку без малейшей жалости. С каждым разом жгло сильнее и невыносимее. Хлёсткие звуки заполонили всё пространство, заглушая даже крики юноши. А он кричал… Кричал, не щадя ни лёгких, ни голосовых связок. Никаких мыслей в голове не осталось, даже чтобы осыпать своего мучителя проклятиями. Всё вытеснила адская боль.

До этого Яну никогда не доводилось пробовать, что такое порка. И без этого знакомства он с удовольствием обошёлся бы дальше. Мужчина явно не сдерживал силу, порол от души.