— Тогда чем ты занимался всю прошлую ночь?! Я специально разбудил тебя, дав возможность закрыть окно, укрыться и лечь в кровать по-нормальному! Но больше не нашёл твоего сна!
У юноши едва не подкосились ноги. Так значит, вчера с ним хотели сделать что-то ещё?! Помня, чем угрожал ему мужчина за молчание на неудобный вопрос, парень заставил себе ответить.
— Я заболел… — голос Яна дрогнул, — и не смог больше уснуть.
— Не смог уснуть? — улыбка на лице итальянца выглядела слишком хищной для нормального завершения разговора. — Несмотря на то, что я в избытке снабдил тебя усыпляющими цветами? Между прочим, специально, чтобы ты проспал до утра, не мучаясь от болезни!
Юноша открыл рот, но тут же закрыл его. Усыпляющие цветы? Теперь многое встаёт на свои места. Август подбрасывал маки, заботясь, чтобы жертва не пропускала „свиданий“.
— Я… понятия не имел, — еле выдавил из себя парень, чувствуя, что ещё немного и опять разревётся от жалости к себе. Сначала испытание врачами, а не прошло и двух часов — снова Август. — В моей спальне было холодно, я лёг в гостиной.
Повисла тишина. Мужчина молча покачивал ногой, сидя в кресле, не сводя ярко-зелёных глаз с юноши. Ян отвечал ему напуганным, затравленным взглядом, также не мигая. Причин для страха у него было предостаточно. За первую грубость его выпороли, за вторую — приговорили к недельному изнасилованию. После упрямства жёстко унизили, едва не отдав на растерзание нескольким десяткам мужчин, что же будет за использование головы бога сна вместо мяча?!
— Мне не хотелось тебя трогать днём, малыш, — когда тишина начала давить на уши, Август, наконец, заговорил. — Но и просто так отпускать, раз уж пришлось призвать, не намерен. К тому же после таких фантазий.
Мужчина поднялся, приближаясь, а у Яна чуть в очередной раз ноги едва не подкосились. Когда высокий мужчина, изящной рукой приобнял его за талию, прижимая к себе, юноша сжался и вдруг обратил внимание на один факт, незамеченный им ранее. Он в одежде. Не голый, как обычно. Да и если подумать, то сегодня его не заставляли идти по жуткому залу с лестницами. Впрочем, рассуждать некогда. Итальянец протянул руку, и перед ним появилось уже знакомое гинекологическое кресло, только напротив того стояло большое зеркало.
— Тебе туда, — мужчина ласково подтолкнул ошарашенно вылупившегося Яна. Возвращаться на кресло тому не хотелось, зеркало давило на нервы ещё сильнее. — Раздевайся, не зли меня. Последствия тебе не понравятся, малыш.
Уж в этом юноша точно не сомневался. От воспоминаний о прошлых последствиях до сих пор тошнит. Он вцепился руками в свою толстовку с целью послушно её снять, но так и застыл, не двигаясь. Руки словно зажили отдельной жизнью, не желая подчиняться мозгу.
— Я… сейчас… Пожалуйста, дайте минутку… — всхлипнул парень, пытаясь вернуть контроль над внезапно оцепеневшим телом. Он не без причины опасался, что промедление может выйти боком.
— Что-то случилось? — мужчина с интересом наблюдал за жертвой.
— Ру… руки не слушаются… — Ян не смог выдумать достойной причины и от безысходности брякнул правду.
— Соберись. Я подожду… чуть-чуть.
Парень бросил косой взгляд на мучителя. Почему он такой добренький сегодня? Из-за того, что Ян болеет? Но здесь, во сне, юноша не чувствует болезни. Что маньяк задумал?!
Закрыв глаза и сделав несколько судорожных вздохов, юноша смог заставить себя дрожащими руками стянуть толстовку и сразу поморщился от холодка, пробежавшего по коже.
— Бросай на пол, — велел итальянец, заметив, что парень нерешительно озирается в поисках, куда бы сложить одежду. — Она всё равно ненастоящая.
Ян, не споря, кинул её под ноги, схватился за ремень и опять замер. Снять брюки показалось ему задачей потруднее. Что же будет, когда дойдёт до трусов? Всё познаётся в сравнении. Оказывается, как хорошо было появляться здесь уже голым… так сказать, подготовленным…
— Почему… Почему я сегодня в одежде? — юноша похолодевшими пальцами, медленно расстегивал ремень, но ему нужно было немного больше времени.
— Потому что ты должен уметь сам её снимать по моему приказу.
Не выдержав пристального взгляда ненавистных ярко-зелёных глаз, парень отвернулся, думая, что так ему будет проще. Всхлипнув ещё несколько раз, он не сдержал слезу, но тут же её вытер. Это была слеза жалости к самому себе — таких ронять он больше не собирался. Да, страшно, да, неприятно, но не так ужасно, как в первый раз.
— А… почему не на лестнице? — Ян сумел справиться с ремнём, но теперь застрял на пуговице. Кажется, проще её оторвать, чем расстегнуть.
— Было интересно наблюдать за твоими муками выбора. Но теперь ты уже знаешь, что все дороги ведут сюда.
Ян не успел даже мысленно возмутиться, его обняли чужие руки, прижимая спиной к мужской фигуре и отбирая несчастную петлю с пуговицей.
— Намеренье оценил, — тихо проговорил Август, помогая с застёжкой. — Но завтра разденешься полностью сам.
Юноша стоял, не шевелясь, пока с него не стянули джинсы, сразу с трусами. Почему-то ласковое поведение итальянца и его собственная кротость заставляли парня смущаться и краснеть сильнее, чем прежде.
— Иди, малыш. Будь хорошим мальчиком, и я подарю тебе крепкий целебный сон до следующего утра.
Яну было как-то плевать на награды. Лучше если бы его оставили в покое, но до этого ещё не скоро. Лишь бы долбаному извращенцу не понравилось с ним играть, а то, чего доброго, отпускать раздумает. Еле шевеля ногами, парень добрёл до кресла и залез на него. В его положении произошли некоторые изменения. В прошлый раз, юноша почти лежал, сейчас же спинка поднята, ноги задраны выше. Такая поза без усилий явно возможна только во сне. Наяву подобной растяжкой он не обладал. Ян сидел, боясь посмотреть в зеркало, прекрасно понимая, вид чего его ждёт и как ему будет стыдно.
— Смотри прямо.
Тихий приказ, вставшего сбоку Августа, выбора не оставил. Отчаянно краснея, юноше пришлось повернуть голову. Собственно, что он и ожидал увидеть: свою физиономию, по цвету перещеголявшую помидор, и многострадальный анус, выставленный на очередное растерзание. Странно, в этот раз Август не стал привязывать его. Даже ноги не закрепил. Настолько уверен, что парень не станет трепыхаться?
— Правила те же, малыш. Злишь меня или не слушаешься — делаю больно. Говоришь лишнего — получаешь кляп.
Ян обречённо кивнул, мечтая поскорее отвернуться. Слёзы уже выстроились в полной боевой готовности, но пока он ещё мог их сдерживать. Только кулаки сжались, отчего ногти впились в ладони.
— Смотри в зеркало, не отворачиваясь, — мужчина привычным движением сотворил из воздуха гель. — Если выдержишь и не кончишь — отпущу пораньше. Если не вытерпишь… — он загадочно ухмыльнулся, не договорив.
Впрочем, Яну продолжения и не требовалось. И так всё ясно. Итальянец придумал очередное извращение. А то, что не сможет вытерпеть, юноша не сомневался. Августу в предыдущие два раза удалось заставить его мечтать о разрядке. Так же будет и сейчас. А учитывая, что сегодня единственным ограничением будет сила воли Яна… результат предопределен.
Мысленно парень приготовился ко всему, но не смог учесть единственного важного фактора — зеркала. Он не просто чувствовал прикосновения, он видел их. Неискушённое сознание к такому повороту не было готово. Август специально встал сбоку, прикасаясь так, чтобы не загораживать обзор.
Поначалу, когда пальцы в геле аккуратно дотронулись до сфинктера, Ян сжался от стыда. Захотелось отвернуться, но ему пришлось смотреть, наблюдать, как они начали плавно кружить, осторожно смазывая задний проход. В ответ на нежные действия, колечко мышц запульсировало. Непонятно почему, но вид, как один из тонких пальцев, аккуратно проскользнул внутрь, неглубоко погрузившись, и сразу вышел обратно, продолжая дальше массировать дырочку, завлёк юношу. Он даже не почувствовал былого отвращения, а без него прикосновения были приятными.
Нет, стыд никуда не делся, напротив, щёки Яна уже болели от красноты, но он ничего не смог с собой поделать. То, что он видел, показалось ему слишком возбуждающим. А когда в уже податливый анус палец погрузился полностью, юноша не выдержал и застонал, ведь он одновременно со зрелищем, ощутил его проникновение собственным телом. Прежде чем парень понял, чему поддался, его член уже стоял.
