– Я не отказываюсь от своих слов, граф.
– Тогда извольте распорядиться.
Спутник графа отдал свите из шести всадников, одетых едва ли не в такие же темные одежды, как и он сам, нужные распоряжения, и через несколько минут оба бессознательные, но уже с признаками жизни тела были осторожно уложены в карете рядом друг с другом.
Когда через сутки Педро пришел в себя и впервые увидел рядом со своей постелью дона Гаспаро, он несказанно удивился и даже не сразу понял, что именно сказал ему про наваху этот невысокий, но с необычайно живыми глазами человек.
– Кто вы? Где я? – забормотал он. – Неужели я уже на небесах, и вы – Бог?!
– Нет, молодой человек, вы пока еще на земле. И я не Бог. Хотя, возможно, для вас и посланец Божий. Меня зовут дон Гаспаро. А вас? Мы не обнаружили при вас никаких документов.
– Я – Педро. Просто Педро Сьерпес, бродяга и сирота. Но как я оказался здесь, у вас, господин?..
– Дон Гаспаро. Мы с моим другом нашли вас бездыханным на дороге, когда возвращались домой.
– Бездыханным?!
– Да, Педро. Практически вы были уже мертвы, и моему другу, замечательному врачу, потребовалось немало усилий и искусства, чтобы вернуть вас в этот мир. Впрочем, согласно его указаниям, вам, чтобы окрепнуть, придется провести в постели еще около месяца.
– Месяц?!
– Увы, предписания моего друга должны выполняться неукоснительно, иначе полного успеха не обещаю. Так что приготовьтесь не торопиться.
С этими словами дон Гаспаро налил в диковинный зеленый бокал воды, достал какой-то пузырек, капнул несколько капель и протянул питье Педро.
– Теперь вы должен выпить это и снова уснуть. Завтра я опять приду, и мы побеседуем подольше.
Педро протянул еще слабую руку и взял бокал из руки своего спасителя, едва не выронив. Однако, успев вовремя собрать волю в кулак, поднес бокал к губам, даже не расплескав, и жадно выпил содержимое. Израненное тело мгновенно охватило блаженство, и юноша стал погружаться в забытье так быстро, что даже не заметил, как дон Гаспаро тихо, словно кошка, покинул комнату.
С каждым следующим днем дон Гаспаро разговаривал с Педро все дольше и дольше, и юноша постепенно рассказал ему все и о своей короткой жизни, и даже о доне Рамиресе.
– А что это за грязный обрывок ткани нашли мы у вас на шее? – вдруг спросил однажды у Педро его спаситель.
Юноша даже вспыхнул от неожиданности, но быстро поборол свои чувства. С одной стороны ему было несколько неловко, что он скрыл от этого замечательного человека историю с Клаудильей, а с другой стороны, Педро уже давно страдал из-за исчезновения своей единственной драгоценности и никак не мог заставить себя спросить об этом обрывке у дона Гаспаро.
– Это мне дала дочь дона Рамиреса, – с некоторым внутренним облегчением выдавил он. – Но ведь вы его не выбросили?.. – вдруг с тайной надеждой взглянул он в глаза этого загадочного человека. Ожидая услышать из его уст утвердительный ответ, юноша все же слегка побаивался увидеть в черно-золотых глазах легкую усмешку презрения или снисходительности.
– Нет, не выбросил, – совершенно без всякой насмешки спокойно ответил дон Гаспаро. – Но, надеюсь, вы не обидитесь на меня за то, что я все же велел отмыть ее от грязи и крови?
В словах и во всем облике дона Гаспаро было при этом столько простого человеческого понимания и заботы, что Педро схватил его руку и благодарно выдохнул:
– О, благодарю, благодарю вас!
После этих слов дон Гаспаро достал из-за пазухи столь драгоценный для юноши обрывок ткани и передал его Педро.
– Вы любите ее? – спросил он затем таким же спокойным и ровным голосом, как говорил всегда и обо всем.
– Как родную сестру, – облегченно ответил Педро. – Ей было десять лет, когда мы расстались. И я не знаю, увижу ли ее когда-нибудь вновь.
– Знаете, Педро, – после непродолжительной паузы вдруг сказал ему дон Гаспаро, – я видел тогда, как вы дрались. Скажу прямо, вы замечательный боец, хотя и действуете во многом еще не очень умело.
– Не очень умело? – удивился юноша. – Но ведь меня…
– Знаю, знаю, вас учили лучшие бойцы на навахах. И, кстати говоря, именно с одним из таких бойцов вы и столкнулись в последнем поединке.
– Да, он, похоже, оказался искуснее.
– Я бы так не сказал. Вы оба оказались достаточно искусны, но оба недостаточно обучены.
– А разве тут можно еще чему-нибудь научиться?
– О, еще очень и очень многому, – рассмеялся дон Гаспаро. – Если желаете, по истечении месяца можете не уходить от меня сразу…
– О, дон Гаспаро, – вдруг жарко прервал его Педро, – если только вы меня не выгоните, я готов всю жизнь служить вам.
– А как же дон Рамирес?
– Я не знаю, где он сейчас. И к тому же… дон Рамирес меня уже все равно отпустил, он даже разрешил мне продать его овец. Да и вообще, я думаю, что если дон Рамирес даже когда-нибудь и отыщется, он тоже сразу же станет вашим другом.
– Как знать, мой мальчик, как знать, – задумчиво ответил дон Гаспаро.
– Все равно, дон Гаспаро, теперь вы для меня, как родной отец, и моя жизнь прежде всего принадлежит вам.
– В этом, пожалуй, вы правы, юноша. Но служба у меня полна опасностей.
– Для Педро в этой жизни нет ничего интересней, чем опасности и приключения.
– Но ведь ты даже не знаешь того, ради чего уже готов жертвовать своей жизнью, едва к тебе вернувшейся.
– И знать не хочу! – решительно отрезал Педро, едва не вскочив с постели.
– То есть?! – дон Гаспаро едва удержал его.
– Не хочу и все. Для меня достаточно знать, что это нужно вам, а остальное меня совершенно не интересует. Поверьте мне, дон Гаспаро. Не выгоняйте меня.
– Что ж, я вам верю. С этого момента можете считать, что состоите у меня на службе.
Педро в порыве благодарности схватил белую руку своего нового покровителя и поцеловал ее. Это был первый человек в его жизни, который обращался к нему на вы…
* * *
Через несколько дней он уже начал вставать, и тогда дон Гаспаро познакомил его еще с одним человеком из своего окружения. Это был невысокий стройный мужчина, с мягкой походкой, желтым круглым лицом и блестящими раскосыми глазами. Педро до сих пор никогда не видел таких людей – незнакомец был явно откуда-то не из Испании и даже не из Европы, поскольку еще во времена своего детства в Барселоне Педро насмотрелся и на французов, и на англичан, и даже на русских. Этот был совершенно не из их числа.
Но с этих пор Су Цзы, как представил его Гаспаро, или учитель Су, как вскоре стал называть его Педро, повсюду сопровождал пока еще слабого юношу, как бы заново уча его ходить. И юноша постепенно перенимал его походку, манеру двигаться и чуть ли не манеру говорить. Силы возвращались к Педро мощным вешним потоком, и очень скоро он стал чувствовать себя вполне здоровым.
За все время пребывания в замке дона Гаспаро, стоявшем далеко от больших дорог, Педро не знал никаких забот и огорчений. Расстроился он только однажды. В тот день Педро впервые гулял в саду один, без провожатых, как вдруг увидел перед собой того самого коренастого парня, с которым около двух месяцев назад сцепился в смертельном поединке. Педро, хотя и чувствовал себя еще не вполне восставшим из пепла, внутренне собрался и приготовился подороже продать свою жизнь, но ни в коем случае не отступить перед этой наглой улыбающейся физиономией.
– С возвращением на землю, дружище, – неожиданно сказал коренастый, и улыбка его стала еще шире и еще наглее.
– Ты, может, думаешь, ублюдок, что я теперь ни на что не годен? Да я и без навахи растерзаю тебя зубами и когтями.
– Ну-ну, полегче, мучачо[59]. Я вижу, ты просто не в курсе, – спокойно сказал коренастый, но улыбка все же сошла с его лица.
Неизвестно, чем бы закончилась эта встреча, если бы в следующий момент рядом не появился сам дон Гаспаро.
– Это Хуан, а это Педро, – спокойно сказал он, будто и не заметив напряженной позы обоих. – Я знаю, при первой встрече вы так и не успели друг другу представиться. Но это было в прошлой жизни, в нынешней вам пора, наконец-то, познакомиться. – Дон Гаспаро говорил совершенно спокойно, в то время как оба молодых человека продолжали молча стоять, напряженно рассматривая друг друга. – Хуану я уже успел кое-что сказать о вас, Педро. Теперь послушайте и вы. Когда я нашел вас, вы оба были практически мертвы. Таким образом, вы уже расквитались с прошлыми обидами сполна, а новых заводить я вам не советую. Я знаю, вы оба готовы идти до конца – именно поэтому вы оба у меня на службе, и в моих прямых интересах сделать вас лучшими друзьями, а не врагами. Вы поняли меня, Педро?
