Призрак кивнул.

– Надо разрезать книгу между страницами в самом конце, у форзаца.

– Понимаю, чтобы потом можно было склеить обратно. Отличный способ!

Кондитер положил молитвенник на маленький столик у софы. Достав из рукава тонкий кинжал, он раскрыл книгу на последних страницах. Лезвие отделило их друг от друга быстрым, но аккуратным движением.

Обложка упала, открывая корешок, прикрытый тонкой деревянной пластинкой. Карэле подцепил её острым ногтем, сдвигая в пазах – крышка тайника пошла вниз. Под ней виднелся какой-то лоскут. Отодвинув крышку до конца, Карэле осторожно извлёк содержимое – скатанный в рулончик обрывок белого бхаратского шелка.

– Хотите развернуть? – спросил он у Нины.

Та кивнула. Бережно придерживая край, девушка расправила лоскут, и на нём загорелись крупные рубиновые капли.

– Какая красота, – ахнула Нелида.

Ласлен глядел на рубины тоскливым жадным взглядом, не пытаясь, впрочем, к ним прикоснуться.

– Сколько они могут стоить? – спросил Ланс.

– Мне предлагали три тысячи – это первый покупатель. Второй давал три с половиной.

– Неплохое состояние, – кивнул головой Карэле. – Хватило бы на покупку дома… или на несколько лет веселой жизни, на выбор.

Призрак только махнул рукой, отворачиваясь.

– Что ж, теперь эти рубины вам действительно ни к чему. Возможно, у вас есть наследники?

– Никого, насколько я знаю, – безразлично ответил Ласлен.

– В таком случае, я предлагаю вам отказаться от камней в пользу их нынешней владелицы.

– Отдать мне?! – ахнула Нина.

– Они в некотором роде ваш трофей, – Карэле указал на молитвенник. – Что скажете, сударь?

Призрак потёр лоб, глядя почему-то на Нелиду.

– Забирайте, – наконец решился он. – Пусть они принесут вам счастье.

– Но… камни такой стоимости… Что я буду делать с ними? – пролепетала потрясённая девушка.

– Часть придётся продать – эти деньги вы пустите на своё образование, а впоследствии на приданое, – ответил Кареле, опуская подбородок на сплетённые пальцы и задумчиво разглядывая рубины сквозь карамельные ресницы. – Но, надеюсь, несколько штук удастся сохранить. Они будут вам очень к лицу – позже, когда вы станете старше.

– Ты думаешь, что-то уцелеет, если Людус до них доберётся? – скептически хмыкнул Ланс.

– О, ему сообщать о находке вовсе не обязательно, – Карэле лукаво улыбнулся. – К счастью, у Нины есть и другие родственники. После нашей сегодняшней прогулки немудрено слечь на несколько дней – а за это время вы, моя дорогая, поговорите с тётей и передадите ей камни. А затем у тёти внезапно появятся деньги, которые она, по своей доброте, пожертвует на ваше обучение в выбранной ею школе.

– Прекрасный план! – воскликнула Нелида. Ланс, подумав, кивнул.

– Как я понял, цена каждого камня – пятьсот ренов. Если ваша тётя обратится ко мне, я готов купить пару. Этого хватит на два-три года учёбы и текущие расходы.

– Зачем тебе рубины? – удивился Ланс. – Капиталовложения?

– Не совсем, – Карэле бросил на него быстрый взгляд. – Не догадываешься? Сорок лет со дня женитьбы на моей Алли, рубиновая свадьба. В будущем году, в апреле.

– Солидный срок! – покачал головой призрак. – Заранее не поздравляю, но обещаю навестить. Приватным образом, разумеется.

– Жду, – кивнул Карэле. – А теперь, дамы и господа, предлагаю закрыть заседание и отправиться на отдых. Ночь Самайна ещё не закончилась, и до рассвета есть время…

Затворив дверь за сбивчиво благодарящей девушкой, прижимающей к груди крысу и семь бхаратских рубинов, и проводив призраков к окну, кондитер задержался, чтобы отправить молитвенник в саквояж, где уже лежали «Небеса безумной страсти». Эти книги послужат неплохим дополнением его библиотеки, хотя вряд ли станут наиболее диковинными экземплярами…

*

День обещал быть пасмурным. Безрадостный вид из окна столовой наводил на мысли о бренности бытия и скорой зиме. Часовня, перечёркнутая свежей белой линией, мрачно темнела на фоне серого неба. Тени под глазами Карэле были того же синевато-серого оттенка, но выглядел он более жизнерадостным, чем помятый и хмурый Людус.

– Доброе утро, сударь! – обратился он к фабриканту, входя в столовую. – Не продадите ли вы мне часовню?

Опешивший от неожиданности Людус позабыл ответить на приветствие Карэле и издал несколько нечленораздельных звуков, прежде чем смог вернуться к человеческой речи.

– Продать часовню? Сначала объясните мне, что вы с ней сделали! И что произошло на чердаке? Мою спальню затопило! И, между прочим, погибло несколько документов, которые были нужны мне срочно – договора, контракт со школой Нины…

– Кстати, как себя чувствует ваша дочь? – безмятежно поинтересовался Карэле, усаживаясь за стол.

– Благодарю вас, она болеет, – буркнул фабрикант. – А я всю ночь не спал. В постели вода, в доме – грохот… В часовне что-то до утра выло…

– Выли ваши призраки, – пожал плечами кондитер. – Радуйтесь, что они это делали в часовне, а не в вашей спальне. Я ведь предупреждал вас, что изгнать их в ночь Самайна будет крайне тяжело? К тому же разговор шёл об одном-единственном привидении, а у вас их четыре. Я сделал всё возможное.

– Четыре? – Людус схватился за голову. – И все они в часовне?

– О да, и заметьте – вырваться оттуда не могут, – Карэле пригубил чай и придвинул поближе корзинку с булочками. – К счастью, мне удалось закрыть дверь, через которую они сюда попали, так что новых гостей можно не ждать. В доме призраки больше не появятся.

– Эээ… спасибо, – выдавил его собеседник. – Но я планировал снести эту часовню! Для чего вам понадобилось запирать призраков именно в ней?

– А где ещё? Не в кошатне же… Однако теперь часовня приобрела некоторую ценность, и я хотел бы выкупить её.

– Да для чего она вам?

– Подобное место непременно будет привлекать посетителей, – мечтательно протянул Карэле. – Конечно, потребуются некоторые вложения. Нанять кого-нибудь, кто напишет историю часовни – у вас тут, кажется, имеется историческое общество? Приставить гида… Я собираюсь использовать весь участок перед домом. Неподалеку можно будет пристроить сувенирную лавку – с таким, знаете ли, тематическим ассортиментом. Наборы конфет из белого шоколада в виде призраков, а для детишек – леденцы-привидения на палочке…

Людус сглотнул, лихорадочно оценивая открывшиеся перспективы. Карэле не торопил его, меланхолично жуя намазанную маслом булочку.

– Простите, дорогой друг, но часовня не продаётся, – наконец принял решение фабрикант. – Я не в силах расстаться с исторической ценностью, принадлежащей семье.

Кондитер скорбно вздохнул.

– Но мне нравится ваша идея, и я с удовольствием подпишу договор на поставку вашей продукции, – поспешно добавил Людус. – Думаю, через месяц мы сможем открыть нашу лавочку – то есть я хотел сказать, часовню, для посещения.

– Обсудим детали, – предложил Карэле, и в его глазах загорелся хищный огонёк.

*

«Дорогой Карэле!

Сердечно поздравляю тебя и Алли с годовщиной свадьбы. К сожалению, не могу навестить, как обещал – дела службы. Надеюсь вырваться к тебе в конце весны.

С месяц назад заглядывал к Нине – она освоилась в школе и всем довольна, просила передать тебе поклон и тысячу благодарностей.

Часовня процветает. Кстати, в качестве гида Людус нанял того паренька, который наткнулся на нас ночью. Посетителей полно, а из призраков остался один Мосс. Наша парочка отправилась в путешествие. С трудом отговорил их от поездки в Бхарат – тамошним духам они были бы на один зубок. Насколько я знаю, сейчас они где-то на побережье. Когда я в последний раз видел Нелиду, на ней была юбка чуть ли не до колен.

До встречи!

Ланс».

Буквы, выведенные на затуманенном стекле, помутнели, понемногу растворяясь в сочной весенней зелени. Карэле улыбнулся и распахнул окно в апрельское утро.

Молодой человек в чёрном сюртуке, слишком плотном для начала лета, шагал по тихой провинциальной улочке, время от времени бросая взгляд на номера домов. Впрочем, улочка казалась ему тихой исключительно по сравнению со спешкой и суетой Люндевика. Мимо то и дело катились лёгкие коляски, запряжённые вальяжными тягловыми котами. По тротуарам прогуливались горожане – по крайней мере, на взгляд молодого человека их неспешное движение выглядело именно как прогулка.