Но само Внимание, лишенное содержания функций, всегда остается невидимым. И тем не менее именно Внимание превращает содержание в функцию, подобно ветру, придавая сущему динамический, процессуальный характер. Поскольку Внимание нам никогда не дается вне актов Сознания, вообще понять его как независимое от Сознания событие было для человечества настоящим прорывом. И этот прорыв совершила именно философия. И самое потрясающее, что философия провела границу между Вниманием и Сознанием там, где увидеть ее, казалось бы, совершенно невозможно, – в области Ида, бессознательного. Ведь, как и Внимание, Ид для человека тоже остается в зоне невидимого. И в принципе все метафоры ветра и стекла могли бы относиться и к бессознательному. Но именно здесь, в Иде, в месте полного отсутствия Сознания, Внимание обнаруживает себя как независимое, уникальное событие.

Если позиции индуцированы категорией Внимания, то само внимание может быть ключом к вскрыванию темы позиций. Что такое внимание в нашем контексте? Это акт нашего сотрудничества с бытием в порождении сущего. Философия устами Лейбница задавала вопрос: почему вообще есть сущее, а не Ничто? Мы не пытаемся здесь ответить на этот вопрос и не требуем ответа, мы лишь констатируем тот факт, что наше бытие «приносит» откуда-то сущее (причем для каждого – свое!), которое, подобно туману, окружает нас кольцом своего серого неразличимого единообразия. Внимание являет, побуждает сущее явиться как явленное сущее; это степень выявленности, вынимание сущего из неразборчивости фона. Такое «сумбурное», невыявленное сущее всегда предшествует всем нашим актам сознания, структурирования, действиям, предшествует нам вообще. И тем не менее эта безликая масса сущего не задана нам как некоторый общий, единый для всех материал. Этот «сырой материал» – наш собственный, нами же порождаемый «кошмар», давящий и напирающий на нас, словно дрожжевое тесто. Это и есть суть нашей нулевой позиции – полностью лишенное всякого внимания, обделенное вниманием сущее изначально предстает как какая-то «глина», «тесто», «облако», «сырье».

За нулевой, априорной позицией следует наша главная позиция, где, собственно, и обретается само наше внимание. Главная позиция – это источник, луч внимания, который бьет из пустоты, из «дырки» внутри «кольца» сущего. Здесь находится наше истинное, предвечное, ноуменальное «Я», которое тем не менее нам никак не дано и никак нами не рефлексируется (это «Я» нужно понимать не в эмпирическом смысле, как «кто» Эмпирики, и не в психоаналитическом смысле, как Эго, но в новом для нас ракурсе бытия; наиболее адекватной заменой для местоимения «Я» было бы, возможно, то, что именуется в философии «что-бытием» или просто местоимением «что»). Будучи само источником (внимания, света, – следует отделять этот свет в его статусе источника от эффектов освещенности сущего, как метафор, которые мы использовали при описании эволюции сознания), это «Я» не может быть обнаружено, – это неразделенная тайна нас самих, точка нашего отсчета, глаза, которые смотрят на окружающее сущее и не видят себя. Мы словно освещаем вниманием плотное кольцо безликого сущего, но не можем узнать в нем себя, различить свой собственный лик. Все, что мы можем сказать о главной позиции, подобно утверждению: «Я есмь», – здесь есть «Я» как абсолютная, постоянная величина, как собственное Лицо, из которого я «исхожу», действую, смотрю вовне, но которое сам никогда не вижу и никогда увидеть в принципе не могу, поскольку нахожусь «по ту сторону», «в изнанке» своего Лица (поэтому справедливее было бы сказать не «Я есмь», а «меня нет» – как ни парадоксально это звучит, но мы актуализируем свое «Я» через собственное отсутствие среди сущего, а не присутствие).

Мы не можем увидеть себя, будучи сами собою, в себе пребывая, находясь на том же самом месте, что и наше «Я». Если мы видим наше «Я», значит, оно уже позитивно, значит, есть некоторое дистанцированное место, откуда мы смотрим и откуда оно нам видится. Но может ли это быть нашим истинным «Я»? Иными словами, может ли внимание внимать самому себе – можем ли мы рассмотреть себя, если мы сами и есть ослепляющий источник света (внимания)? Если бы нас не тревожил этот вопрос, если бы у нас не возникало повода для подобного вопрошания, то можно было бы заключить, что наше бытие ограничивается двумя описанными позициями – нулевой и первой (главной). Это фундаментальные, изначальные позиции бытия, в которых мы могли бы существовать вечно: есть абсолютный источник внимания, наша интенция (единица, первая позиция), и абсолютное отсутствие внимания, окружающий нас мрак неизвестного (ноль, нулевая позиция). Луч нашего внимания упирается в клубящийся туман сущего и не находит в нем нашего собственного образа – мы не способны ни найти себя в этом чужом, напирающем со всех сторон сущем, ни познать природу этого сущего.

Дальнейшая драма обусловлена тем, что мы не хотим смириться с таким положением дел. Мы не хотим существовать инкогнито (хоть и вечно). Поэтому мы начинаем действовать, «толкать» эту массу сущего, чтобы обнаружить себя (или, точнее говоря, свою тайну, тайну своего происхождения и того, что нам предшествует) по обратной реакции – сущее реагирует на нас, давая нам представление о нас самих, отражая нас, возвращая нам наш образ и ставя его перед нами, так что мы можем увидеть себя, свое Лицо, словно в зеркале. Мы должны выдвинуть себя в сущее как объект, спроецировать себя в сущее. Поэтому мы «копируем», или сдвигаем две изначальные позиции, получая вместо них вторую и третью (такое «копирование» не имеет ничего общего с тем, о котором говорилось в начале первого тома, когда вводились открытые функции).

Вторая позиция фактически осуществляет наш выход в сущее, она выводит главную позицию вовне, действуя от лица нашего «ноуменального Я». Здесь совершается шаг вперед, выступание-из (как это иллюстрирует египетская ритуальная статуэтка ушебти). Вторая позиция есть наш способ делать шаг вперед, заносить и ставить ногу в сущее, толкать сущее. Это наша самореализация, сказуемое, которое выносит в репрезентацию подлежащее – наше ноуменальное «Я». Во второй позиции «Я» становится действующим лицом, оно ставит свой росчерк (тот самый росчерк, о котором говорилось во вступительной главе к первому тому). Поэтому мы называем эту позицию оперативной — это есть то, что мы постоянно делаем (просто категорически не можем не делать!), чтобы действительно быть, чтобы своим бытием о себе заявить. Здесь апопимпость нашего Лица движется к обретению своего имени. В дополнение к молчаливому и неподвижному Лицу у нас появляются активные и подвижные Руки, выдвинутые в сущее и сочиняющие сюжет собственного романа от своего имени.

Текст романа как конечный результат движения наших Рук, делания, сочинения появляется уже на третьей позиции. Он содержит уже более или менее очерченный, выявленный образ главного героя, которому мы уделяем наше внимание – то самое внимание, которое мы переносим из первой позиции. Наш герой, таким образом, есть наше «Я», вынесенное в сущее, – «сущее Я». Осуществляется наша заветная цель – мы встраиваем себя в сущее, обретаем себя среди сущего, окружая себя некоторым слоем («личного», «ближайшего», «приватизированного», «опосредованного»), присваивая и осваивая часть сущего, назначая себе некоторую роль и отыскивая для себя некоторый смысл, место, предназначение. Мы даем себе некоторый псевдоним, по которому нас можно узнать, обозначить, предъявить другим, выделить среди кишащего множества «улицы». Мы пишем автопортрет, отражаем себя в Зеркале и начинаем видеть себя.

Однако описание нашего «Я» в сущем как «главного героя» всегда ущербно, неполноценно, искажено, оно не может обладать той целостностью, которой обладает исходное, ноуменальное «Я» – наше анонимное, предвечное Лицо. Герой, которым мы себя представляем и с помощью которого мы себя самоидентифицируем, будучи вынесенным в мир, во множество, вовнутрь некоторого бесконечно огромного шара (Вселенной), всегда беспомощен перед роком, зависим от обстоятельств, подвержен изменениям, многочисленным опасностям и поэтому нуждается в защите – защите ввиду своей «брошености» в сущем. Так, в итоге выдвижения изначальных позиций (эк-зистирования), происходит наше падение в мир.