Второй том продолжает изложение типологической системы, предложенной Виктором Михайловичем Антончиком. Путь исследования, исходя из заданных в первой главе первого тома вопросов и предпосылок, пройден во втором томе до логической завершенности. И в то же время будет справедливым утверждать, что второй том является своеобразным поворотным пунктом, переходным этапом между «культурологическим» подходом первого тома и свободной от культурологии «человеческой анатомией» – предметом текущих и будущих исследований.

Итогом первого тома можно считать знакомство с понятием Архетипа и описание четырех Архетипических структур, образующих психический и культурологический ландшафт в целом. Все наши усилия были направлены на создание и прорисовывание «архетипической», или «культурологической» карты местности («ментальной» карты). Четыре элементарные краски, унаследованные от Юнга и традиционно называемые функциями психики, в результате смешивания по принципам сочетаемости дали на выходе четыре новых оттенка. Наша инициатива состояла в том, чтобы в конце концов перейти к новой палитре – некоторому предельному «цвету индиго» как новому содержательному базису, описывающему весь окружающий нас человеческий социум, и научиться различать новые предельные цвета: увидеть мир по-новому.

Мы насколько могли подробно обрисовали в первом томе четыре архетипических содержания, четыре государства со своими внутренними принципами устройства и законами – четыре территории, где порождаются вообще содержания как таковые и моделируются «костюмы» – создаются Большие Стили. Типология тем самым исторически начала свой путь с того, что оторвала содержания от их носителя – человека – и отдала их на изучение Культурологии. Она как бы сняла с человека одежду и поместила ее в репозиторий на попечение «министерства Культуры»… Собственно, тема архетипических квадр, с которой начались все наши исследования, – это и есть «комната с костюмами», «реквизитка», тогда как наша задача состояла в том, чтобы ее упорядочить, найти некоторую фундаментальную систему, способную описать все костюмы.

Такое освобождение содержаний от носителя, как выяснилось в дальнейшем, вполне оправданно. Изучая природу содержаний, Типология (как и до нее философия) пришла к выводу – все сексуальные и архетипические конфигурации могут в принципе существовать независимо, как культурные парадигмы, мемы. Этот факт обусловливает наличие в нашей жизни театра, кино (где подготовленный актер может сыграть любую роль, изобразить для нас любой тип) и вообще всего искусства… Психоанализа… И феномена «вранья» как такового, то есть того обстоятельства, что человек, имея свою конфигурацию, может вместе с тем пародировать – нести на себе чужую… Признавая некоторую свободу относительно содержаний, мы тем самым неминуемо актуализируем вопрос о своей аутентичной конфигурации: что такое, собственно, тип человека и какое значение имеет для него вся эта «разборка» и наведение порядка в «костюмерной»?

Во втором томе мы постараемся ответить на этот вопрос. Оставаясь верными исторически сложившейся композиции, мы пройдем путь последовательной детализации до конца, выделив шестнадцать базисных содержаний (или, если учесть еще фактор женской и мужской составляющих, содержаний окажется тридцать два). Это и есть вся театральная костюмерная – шестнадцать костюмов, которые, в принципе, может на выбор надеть любой человек. Последнее обстоятельство, как легко заметить, способно порождать смуту и путаницу, если тип человека определен некоторыми наборами содержаний и типирование проводится исключительно по костюмам. Чтобы избежать неточностей и ошибок, необходимо совершить некоторый радикальный поворот в исследовании и обратить наше внимание на сам носитель – человека, который архетипические костюмы на себя надевает. Иначе говоря, требуется перенести понятие шипа как такового с костюма (содержания) на носитель.

Как следствие этого поворота, объект исследования в Типологии расслаивается на два события – носитель (сам человек) и содержание (то, что человек на себе несет и с чем он себя ассоциирует). Эволютивная составляющая («уровень развития») при этом есть не что иное, как степень соотношения или соответствия между собой носителя и содержания (между этими двумя величинами изначально есть некоторый зазор, как в случае перчатки – содержания, – не полностью натянутой на руку – носитель). Расслоение на два события проецируется непосредственно на два тома Типологии – первый том, описывающий содержания, носит вспомогательный, или культурологический характер, тогда как материал второго тома уже имеет непосредственное отношение к практике типирования. Дело в том, что попытка типировать людей исходя из содержаний (функций) оказалась несостоятельной, поэтому вся практика типирования была выстроена нами целиком на описании признаков носителей, данном во втором томе. Однако Архетипы не покинули сцену совсем, они, превратившись с точки зрения носителя из «причин» в «следствия», просто отошли на второй план…

Типология как система типирования костюмов (Типология как Культурология) осталась творческой, художественной составляющей предмета. Каждому желающему Типология предоставляет возможность насладиться этой игрой в «историю культуры», причем, что очень важно, именно в актуальном настоящем… И более того, еще и примерить эти костюмы, и при этом убедиться, что только некоторые из них, по какой-то странной причине, нам вдруг окажутся не по размеру… Но, как, собственно, и во всех других дисциплинах, есть еще академическая составляющая. Например, в изобразительном искусстве или музыке, которая требует какого-то совсем не вдохновляющего усилия – изучения нотной грамоты, оттачивания мастерства… В Типологии эта академическая составляющая представлена во втором томе – она исследует то, что действительно является в самом человеке неизменным… Его скелетом и анатомией… Является именно тем, что и актуализирует вопрос, поставленный изначально, – какой костюм нужно носить, чтобы… Кого нужно копировать, чтобы… И если творческие сливки в первом томе уже сняты, то теперь – самое время заняться академизмом…

При этом, несмотря на культурологическую направленность, все же было бы несправедливым полностью отказать исследованиям первого тома в анатомичности. Разбирая в первом томе психику на составные части, мы предложили вполне анатомическое описание частей, деталей, узлов, составляющих механику человеческой психики. Представленный набор комплектующих можно в принципе считать исчерпывающим, но тем не менее на таком уровне препарирования действительности еще нет самого человека как носителя. В самом деле, никакое классифицирующее «раскладывание (содержаний) по полочкам» и присвоение инвентарных ярлыков не способно претендовать на полноценное описание живых людей. Такое навязывание конвенций и соотнесение человека с меткой страдает произволом (зачастую ошибочных) назначений и неминуемо заводит в тупик бессмысленности – за определением типа должен последовать вопрос: «А что дальше?» Ведь акт назначения какого-то типа не имеет действительной силы – он не может ни изменить, ни перевернуть жизнь человека, не может никак затронуть сам носитель. Более того, он вообще промахивается мимо самой жизни как таковой, оставаясь просто курьезным фактом.