– Надо бежать, он сейчас нападет! – вскрикнула Мэши, хватая отца за рукав.

– Нет, Мэши. Этот дракон уже никогда не полетит. Он умирает, он сейчас сгорит, превратится в пепел. Смотри.

И черная громадина вдруг вспыхнула ярким, быстрым пламенем, таким высоким, что Мэши невольно попятилась. Синие всполохи на миг ослепили, пришлось зажмуриться и отвернуться. Странный тонкий треск неприятно резанул по ушам, после перешел на низкий звук, напоминавший то ли скрежет, то ли стон. И все стихло, только слабо и устало полыхало голубовато-белое пламя.

– Что это с ним? Его подбили? – осмелилась наконец задать вопрос Мэши.

Отец обнял ее за плечи, прижал слегка к себе и задумчиво произнес:

– Дракон из Живого металла. А Живой металл умирает только так, в огне. Его сущность распадается на мельчайшие частицы, не связанные между собой и уже не способные воспринимать программы, заданные платой. Но сама плата должна остаться целой. Обычно перед смертью дракон извергает ее в коконе из Живого металла. Мы с тобой стали свидетелями удивительного события, Мэши. Мало кому из Городских довелось увидеть смерть дракона.

– Все равно не пойму, откуда он взялся?

– Это загадка. – Отец кивнул и принялся спускаться с пригорка.

– Ты куда? – нахмурилась Мэши. – Ты что, решил посмотреть?

– Стой тут, – уже распоряжался отец, стараясь ступать осторожно, чтобы не поскользнуться на шелковистой траве, устилающей гору, – не уходи никуда и гляди в оба. Где-то здесь может быть хозяин дракона. Если он, конечно…

Отец остановился, оглянулся, внимательно всмотрелся в стволы деревьев за спиной Мэши. После продолжил:

– …если он, конечно, не сгорел. Но мы с тобой не видели человека на спине этой твари, правильно?

– Отец, пожалуйста…

Мэши хотела попросить, чтобы отец не оставлял ее одну на пригорке, хотела напомнить об опасности, но дракон выпустил еще один высокий столб пламени, который на глазах поменял голубой цвет на бордовый, а после сменился розоватым дымом. Долину заволокло так, что фигура отца просто исчезла, и вскоре не стало видно ничегошеньки. Только едкий розовый дым, наползающий рваными хлопьями.

Мэши поморщилась, опустилась на корточки и обняла колени руками. Так, по крайней мере, она будет не слишком заметной. И может, дым скроет и ее от чужих глаз. А что, если Всадник жив и подкрадывается сейчас к отцу с заряженным арбалетом? Того и гляди, всадит в спину короткий болт, и тогда ничего уже не поможет.

Ну что за глупость? Зачем надо было непременно лезть к этой железяке? Недаром мама всегда упрекала отца в том, что он сначала что-то делает, а после думает. И вот сиди теперь и жди. И надейся, что с отцом ничего не случится…

Мэши сердито пнула камешек, и тот покатился вниз, подпрыгивая на ухабах. Миг – и он исчез в дыму. А оттуда раздался довольно бодрый голос отца:

– Мэши, спускайся. Тут все спокойно.

Ну да, прямо в самый туман и надо идти!

– Тут не видно ничего! – крикнула Мэши, наклонившись и почувствовав, как спадает напряжение. Отец жив и все с ним в порядке, можно вздохнуть с облегчением…

– Здесь хороший склон, не переживай. Зато посмотришь вблизи на дракона!

Зачем, спрашивается, смотреть на дракона вблизи? Зачем? Что в нем интересного? Кому он вообще нужен, дохлая железка?

Мэши боязливо наклонилась, стараясь рассмотреть землю под ногами, нервно дернула плечом, оглянулась.

А вдруг сейчас появятся Гиганты? Вдруг из-под земли вырвется длинный корень, обовьет Мэши за ноги и утащит вниз? Прямо под землю утащит, и отец даже не увидит, что с ней случилось…

О таком рассказывали бывалые люди, два брата Хеши и Нейс, которые жили у них на этаже. Их предку довелось сражаться в Железной войне, и он порассказывал своим внукам и правнукам и не таких страшилок.

Склон, конечно, не крутой и камней почти нет. Только трава да кусты местами. И дым начал рассеиваться, так что, оказавшись в низине, Мэши без труда рассмотрела и отца, и огромную темную груду, на глазах покрывающуюся трещинами. Местами сквозь провалы проступил остов, жесткий, темный, похожий на ребра. Кое-где в отдалении лежали остатки чешуи и даже поблескивали слабо и горестно.

Дракон был мертв окончательно и бесповоротно.

– Платы тут нет, вот это жалко… – пробормотал отец, отступая от черной сплющенной головы на пару шагов.

– Ее наверняка унес Всадник. А что, если он где-то тут и сейчас выстрелит в нас?

– Где? Поблизости его точно нет. Он был уверен, что дракон мертв, иначе бы не бросил его. И он знал, что дракон вот-вот взорвется и загорится, потому постарался унести ноги, это уж наверняка. А вот куда он направился…

Отец наклонился к самой земле, что-то напряженно высматривая в слегка примятой траве.

– Видишь ли, Мэши, это в воздухе Всадники умеют становиться невидимыми, а на земле они обретают вес. Потому оставляют после себя следы. Вот по этим следам и можно понять, куда направился Всадник. Видишь, трава в этих местах слегка прижимается вниз, а ветки кустов надломлены. Вот тут он и прошел, ручаюсь. Клянусь языком Хамийе, как говорил наш сосед Нейс.

– А может, это и не Всадник вовсе, а мелкий ящер побывал здесь совсем недавно? – с сомнением протянула Мэши, тщетно стараясь разобрать хоть что-то у себя под ногами.

– Во-первых, ящеры двигаются стадами и основательно потрепали бы кусты. Во-вторых, это были бы однозначно мелкие ящеры, потому что деревья дальше растут слишком густо для больших животных. Большие животные тут не смогли бы пробраться. А мелкие, достаточно мелкие, чтобы лезть в кусты, а не перепрыгивать через них, скорее всего, эти самые кусты обошли бы стороной. Вон там. И не надо терпеть колючки на своей шкуре. Кусты-то, Мэши, посмотри какие. Ты бы сама полезла через них? Разве что удирала бы, опасаясь взрыва. – Отец еле заметно улыбнулся, выпрямился и пояснил: – На склон он не полез, потому что не успел бы подняться. Потому ломанулся через колючки. Лишь бы уйти поскорее. И это, Мэши, был ребенок. Меньше тебя.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что кусты почти достают мне до плеч. И верхушки их остались нетронутыми. А внизу листья оборваны и местами вырваны колючки – видимо, там, где они вцепились в одежду. Всадник был невелик ростом. А зная их обычаи – посылать на вылазки совсем уж мелюзгу, я могу предположить это с уверенностью. Пойдем по его следам?

– Зачем? – совсем уж ничего не понимая, спросила Мэши.

– У него плата. Драконье яйцо. А это ценная находка, нам бы оно очень пригодилось.

– Что с ним делать? У нас же нет источника Живого металла.

– Плата сама по себе представляет ценность. Это все, что осталось от прошлой цивилизации. И к сожалению, обладают этой технологией абсолютные дикари. Обидно, Мэши. Обидно использовать таких восхитительных роботов, как драконы, для войны. Ведь они могли бы принести много пользы.

– Какая может быть польза от драконов? – спросила Мэши, осторожно обходя вслед за отцом колючие кусты.

– Да хотя бы перевозка грузов или пассажиров.

– Нас и так возят ящеры. И грузы тоже ящеры возят.

– Ну, а разве тебе не интересно было бы пообщаться с настоящим, живым роботом?

Мэши задумалась на мгновение, аккуратно убрала от лица ветку, всю поросшую колючками, и решительно ответила:

– Нет. Они злые и мерзкие, эти драконы.

Кулон из Живого металла еле умещался на ладони. Вытертый до синего блеска, он всегда был теплым, почти горячим. И всегда живым. Он показывал три изображения, меняя их каждые несколько секунд.

На квадратном гладком поле сначала появлялась летящая птица, у которой каждое перышко казалось четким и ясным, будто кто-то умелый и ловкий выгравировал их тонюсеньким резцом. Затем кулон становился совершенно гладким и пустым, как поверхность Слепого озера недалеко от здешней долины. И появлялся бегущий мальчик с длинными волосами. То, что это именно мальчик, не оставляло никаких сомнений. Длинные штаны, закатанные рукава рубашки и узкий меч за спиной мог быть только у маленького мужчины-воина.