Ей бы закричать – да в груди не стало воздуха, горло сковало ужасом. Показался впереди огромный ствол, гладенький, с легкими желтыми разводами на коричневом. Кора – словно кожа, ровная, безупречно прилегающая к дереву. Это Дерево-Гигант, это его корни плетут сеть вокруг Мэши. Дерево желает есть, оно голодно, и вот прямо на глазах разверзается ствол, точно гигантская ненасытная пасть, и мелкие острые зубки скалятся в голодной усмешке…

Мэши наконец скинула оцепенение и закричала. И тут же проснулась.

Вокруг было светло и тепло. Светило клонилось к краю леса, путаясь в верхушках деревьев. Щелкали, покрикивали вокруг мелкие ящеры и разные птички, название которых Мэши и не знала. Она лежала внутри спального мешка, и ей было жарко. Рядом, в своем спальном мешке, ровно дышал отец. Мэши всмотрелась в родное лицо и улыбнулась. У отца был высокий, выпуклый лоб, точно такой же, как и у нее самой. И вьющиеся, коротко подстриженные волосы. Лишь около шеи были оставлены более длинные прядки, которые закручивались тугими кольцами.

Мама раньше говорила, что у отца лоб ученого. Мол, у него всегда такое умное выражение лица именно благодаря лбу. Отец действительно работал с энергетическими установками, где требовались большие знания и профессионализм. Еще у отца были светло-голубые глаза и крошечная родинка рядом с носом. И небольшой шрам у виска – ударился когда-то при нападении Всадников на энергоустановки.

Мэши больше походила на мать – это в доме говорили все. Такие же зеленые глаза, тоненькие бровки и аккуратные губы. А вот лоб и волосы – это от отца. Кудри до середины спины, которые она прихватывала по бокам заколками-зажимами и которые каждое утро долго и мучительно расчесывала.

Рядом с отцом невозмутимо притопывал на месте Лек-Ши. Таращил сероватые глаза и медленно шевелил длинными, тоненькими пальчиками.

– Значит, Лек-Ши, спалось нам хорошо и никто нас не потревожил? – спросила его Мэши, особенного ответа и не ожидая.

Робот лишь коротко свистнул в знак того, что не понял, чего от него хотят.

– Стой тут и карауль отца, понял? Я пойду умоюсь. Вода должна быть тут недалеко, отец вчера вернулся очень быстро.

Мэши выбралась из мешка, проворно надела ботинки, щелкнула зажимами на них и спрыгнула вниз. Задрала голову и улыбнулась медленно шевелящимся кронам деревьев. Сон, конечно, приснился дурной и страшный, но это потому, что ночевали они в чужом месте и слишком устали от долгой ходьбы. Хотя… Вдруг это деревья отправили ей предупреждение?

Большие камни, круглые и теплые, громоздились на расстоянии нескольких шагов один за другим. Около них не росли деревья, и получалась небольшая проплешина в лесу. Возможно, потому, что именно тут поднималась снизу скала и слой Настоящей Земли был совсем небольшим. Мэши помнила, куда поворачивал вчера отец, когда ходил за водой. Вот за этот валун, от которого вел небольшой спуск вниз, к узенькому оврагу. А там, в овраге, и протекала мелкая речушка, которую можно было перейти вброд. И даже колен, наверное, не замочить…

Мэши наклонилась к воде и напилась, черпая ее пригоршнями. Отец говорил, что чище здешних рек не найти, загрязнять их некому, и на водопой сюда могут приходить разные животные. Ящеры всякие да травоядные копытные, которых тут должно водиться в изобилии. Вчера они с отцом, правда, только мелкотню всякую встречали. Это потому, что ушли недостаточно глубоко.

Но отец сказал, что из леса они выберутся, – ведь глубоко забираться в эти места опасно. Здешние ящеры могут вырастать очень большими.

Вода показалась теплой, и Мэши, скинув одежду, залезла по колено в речку и проворно искупалась. После вернулась обратно и принялась прыгать по влажной траве, надеясь хоть немного обсохнуть. Схватилась за рубашку, оглянулась на воду и замерла. По гладкой, медленной поверхности реки шла еле заметная рябь. Будто что-то вздрагивало внутри реки. Будто кто-то большой и сильный тревожил землю…

Мэши оглянулась и еле подавила крик. Вдалеке, за деревьями, медленно шествовали огромные ящеры. Вдоль хребтов у них поднимались треугольные шипы от головы до самого хвоста. Маленькие морды глупо таращились вперед, а гигантские ноги походили на стволы деревьев.

Мэши мгновенно впрыгнула в штаны, накинула куртку и бросилась бежать. Надо предупредить отца. Вдруг эти твари вышли на охоту? Они в два прыжка догонят и Мэши, и ее отца. И на леку наступят и даже не заметят…

Отец уже успел проснуться и теперь беспокойно ее выглядывал.

– Мэши, нельзя так делать, – тут же принялся он выговаривать, – ты не должна без предупреждения уходить. Надо было разбудить…

– Па, там ящеры! Здоровенные! Куча целая ящеров! Надо уходить… или прятаться… Я не знаю…

– Где? – Отец вмиг стал серьезным.

– Внизу, у реки…

– Уходим. Выключай леку.

Отец действовал быстро. Свернул спальники, упрятал в рюкзак посуду, застегнул зажимы на ботинках. И в этот момент Мэши почувствовала, как еле заметно задрожала земля под валунами.

– Они идут прямо на нас, – проговорил отец, хватая Мэши за руку. – Давай-ка вниз, вон туда.

Он махнул рукой на густые ряды высоченных стволов, гладких и ровных, с огромными пышными листьями где-то на самой макушке. И они побежали. Рюкзаки за спинами немного мешали, замедляя движение, зато подгонял страх оказаться под ногами ящеров. Отец явно рассчитывал, что там, куда они бежали, стволы деревьев растут слишком густо, чтобы ящеры могли через них пробраться. И Мэши совсем некстати подумала, что деревья опять укрывают их. Сначала они прятались от своих дозорных. Теперь ищут укрытия от ящеров. И это за какой-то один оборот Эльши.

Они успели добежать до спасительного места как раз вовремя. Стадо травоядных мганси ступило на полянку, и земля загудела под тяжелыми ногами. Они двигались медленно, спокойно. Жевали на ходу ветки деревьев, высоко поднимая головы. Длинные шеи и длинные хвосты придавали равновесие их толстым телам. Рядом бежали мелкие детеныши и время от времени гудели, требуя к себе внимания.

– Осторожно! – вдруг выдохнул отец в самое ухо Мэши и дернул ее на себя.

Мэши чуть не упала, отступая за отцом. Совсем рядом с тем местом, где она только что стояла, появился мелкий зубастый ящер, следом еще один и еще. Они выбирались из кустов, перепрыгивали кочки. Один из них оскалился на отца и Мэши, щелкнул зубами, но у отца был парализатор. Один щелчок – и зубастая тварь упала на землю, удивленно раскрыв пасть и так и не поняв, что с ней произошло.

Отец попятился, двигаясь вглубь леса, повернулся и велел:

– Надо уйти отсюда. Видимо, началась дневная охота. Быстро!

И Мэши уже не оглядывалась, хотя за спиной то и дело раздавалось щелканье, гудение, ворчание и разный другой шум. Вот взревел один из больших мганси – видимо, мелкие хищники навалились на него всем скопом. Следом жалобно заныл кто-то из мелких.

Отец все дальше и дальше заходил в чащу, придерживаясь каких-то своих ориентиров.

– Мы выйдем отсюда чуть южнее, – на ходу пояснял он, – хотя лес за последние двадцать лет мог здорово разрастись. Главное – не теряться, Мэши. Главное нам с тобой сейчас не растеряться.

Шум битвы остался далеко позади, когда они оба вдруг вынырнули на широкую прогалину. Их взглядам предстали каменные валуны и огромный блестящий остов чего-то, что раньше было военной техникой. Или военным роботом?

Блестящий металл когда-то был Живым – он отливал синим точно так же, как и лека, и прошедшее время не до конца загасило его блеск. Длинный, вытянутый нос у этой штуки остался совершенно целым, зато боковые ответвления развалились на несколько кусков, сквозь отверстия которых пробивались усики трав. На широких боковинах еле заметно проступали изображения диковинных букв и знаков, наполовину стертых и давным-давно утративших свое значение.

– Что это? – тихо спросила Мэши.

– Пойдем внутрь. Животные не любят Живой металл и избегают его. В этой штуке мы будем в безопасности, – велел отец.