Граф вновь закрыл глаза, лицо приобрело зеленоватый оттенок, а тело содрогнулось в рвотном спазме.

Неожиданно голод отступил, Себастьян замер, остро ощутив, как страдает сейчас его юный господин, спина которого превратилась в сплошной синяк, а в легких скапливалась кровь. Сердце демона болезненно сжалось. Глаза потухли, сделавшись вновь красновато-карими. Но самое удивительное он испытал нечто вроде раскаяния за одну минуту постыдной слабости, простить которую самому себе Себастьян смог бы теперь не скоро.

— Потерпите, Милорд, сейчас я Вам помогу… – утешительно произнес он, – все будет хорошо, обещаю. А теперь спите, спите, мой господин.

Обнаженная ладонь дворецкого легла на глаза графа, заставляя его уснуть так глубоко, как тогда, на острове Смерти. Пришло время приступать к операции.

Ловкие пальцы демона прошли сквозь теменную кость, временно расщепленную на миллионы свободных частиц, аккуратно нащупали кровяные сгустки и извлекли их один за другим. Когда с этим было покончено, давление на мозг прекратилось, и мертвенно-бледное лицо графа приобрело более естественный цвет. Себастьян облегченно перевел дух и, бережно подхватив мальчика на руки, понес его в гостевые апартаменты.

То, что стало с душевой после всего произошедшего, волновало сейчас демона меньше всего.

Добравшись до апартаментов, Михаэлис первым делом отнес господина в спальню и уложил на кровать. Затем отправился в ванную, набрал в блюдо теплой воды, добавил в нее настойку зверобоя, взял мягкую губку, полотенце и вернулся в спальню. Быстро, но аккуратно раздев мальчика донага, дворецкий стер кровоподтеки с лица, губ и шеи, после этого залечил глубокие следы от ногтей демона, оставленные на нежной коже.

Обтерев спереди хрупкое тело графа влажной губкой, высушив полотенцем и прикрыв простыней, Себастьян осторожно перевернул мальчика на живот и тотчас поморщился. Спину Сиэля покрывали бордовые гематомы, словно бы его избили доской. Вздохнув, Михаэлис порадовался, что ввел господина в глубокий гипнотический сон.

Вновь напрягая последние силы, демон медленно проводил по спине мальчика губкой, наблюдая, как синяки постепенно светлеют и исчезают. С переломом ребра, проткнувшего легкое, смещением позвонков и закрытым переломом лучевой кости правой руки пришлось поработать значительно дольше. Когда же Себастьян закончил, и на теле графа не осталось ни одной травмы, демон уже сам с трудом стоял на ногах.

В последний раз, осмотрев обнаженного мальчика и убедившись, что ничего не пропустил, дворецкий бережно надел на него ночную рубашку и уложил спящего графа под одеяло.

Глаза самого демона непривычно слипались, в висках гудело, а из поврежденного кинжалом легкого все еще вырывались свистящие хрипы. Не совсем осознавая свои действия, скорее повинуясь забытым человеческим инстинктам, Себастьян скинул туфли и, осторожно забравшись на широкую кровать, улегся на бок, позади графа.

В голове начинающего дремать демона промелькнула мысль, что волосы мальчика слиплись от крови, Себастьян протянул руку и привычным жестом коснулся головы господина, приводя прическу в порядок.

Спустя пару секунд серебристо-черные волосы заблестели, словно после мытья шампунем, а изможденный дворецкий так и остался лежать с закрытыми глазами, касаясь пальцами затылка своего юного подопечного.

Сон для демона непозволительная роскошь, но иногда он становится необходимостью. Себастьян сам не заметил, как уснул, прислушиваясь к ровному сердцебиению мальчика, на его бледных губах застыла едва заметная улыбка.

Себастьян не сразу определил, сколько времени он проспал, но за окном заметно потемнело, на небе сгустились серые тучи. Вздохнув, демон почувствовал, что боль в груди почти прошла, как и невыносимая усталость. Это не могло не радовать, и Михаэлис уже собирался встать, но тут заметил, что его рука по-прежнему касается волос юного господина, погруженного в глубокий гипнотический сон.

Демон оперся на локоть и приподнялся, чтобы лучше рассмотреть еще бледное лицо мальчика: сейчас граф выглядел таким смирным и беззащитным, словно обычный ребенок.

«Да… представляю, что бы он сказал, обнаружив в своей постели спящего дворецкого!» – улыбнувшись этой мысли, Себастьян заботливо отвел с лица подопечного непослушную прядь.

И в этот момент от окна неожиданно донесся ехидный, кокетливый голос:

— Ах, Себастьянчик! Как ты чудесно смотришься в постельке! – Грелль прилип к стеклу и обнажил свои акульи зубы в восторженной улыбке.

Михаэлис мгновенно нахмурился, его настроение никак не располагало к учтивой беседе с этим красноволосым недоразумением.

— Будьте так добры, говорите тише. – Сдержанно попросил демон.

— Не хочешь будить своего худосочного раба? – с презрением покосившись на графа, пробормотал жнец, — Не понимаю, почему ты вообще позволяешь мальчишке спать в своей постели? Кинул бы ему коврик в углу, раз уж он у тебя цепная псинка.

Себастьян прикрыл глаза, чтобы успокоиться и сдержать нарастающее желание отвернуть Греллю голову.

— Даже жаль отрывать тебя от отдыха, красавчик! Но за тобой должок… – кокетливо пропел жнец, вертясь за стеклом, словно модница перед зеркалом. – Ну же! Впусти меня!

Спустя минуту Грелль уже оказался в спальне и тотчас повис на шее возлюбленного, но Себастьян буквально оторвал его от себя, сообщив, что ему нужно готовить ванну. И на этот раз демон не лгал.

Керамическая плитка, огромная овальная ванна, даже медная рама массивного зеркала – в ванной комнате все теперь было кроваво-алого цвета. Разумеется, как только Грелль увидел это воссозданное лично для него «великолепие» тотчас взвизгнул от восторга.

— О, это так романтично! Себастьянчик, я на седьмом небе от счастья!!!

— Начинайте раздеваться, мистер Сатклифф, – многообещающе улыбнувшись, попросил Михаэлис, и сам принялся расстегивать пуговицы пиджака.

Дважды просить жнеца не пришлось. Уже спустя минуту он почти полностью избавился от одежды, что позволило Себастьяну с удивлением отметить – даже шелковое нижнее белье Сатклиффа оказалось бордово-красного цвета.

Тем временем демон-дворецкий закатал рукава, закрепив их специальными ремешками и надел резиновые перчатки. Осталось лишь приготовить воду.

— Ой, Себастьянчик! Зачем эта преграда между нашими жаждущими ласки телами? – покосившись на санитарные перчатки, спросил Грелль и обиженно надул губки.

— Мы же договаривались, что я буду купать вас, также как моего господина, разве нет? – изумленно приподняв брови, уточнил демон.

— Да, но не обязательно так четко следовать всем правилам этикета… – кокетливо подмигнув Себастьяну, возразил жнец, – ведь наши чувства гораздо горячее мальчишеских, здесь бушует настоящая страсть!!!

В подтверждении своих слов Грелль избавился от белья, и Михаэлис с отвращением перевел взгляд на ванну. От мутноватой, душистой воды поднимался густой пар. Пора было приступать к процедуре.

— Что ж, как вам будет угодно, мистер Сатклифф… – с ноткой злорадства, отозвался демон и, не успел Грелль опомнится, как сильные руки схватили его за горло и макнули в ванну почти до самого подбородка.

— А-а-а!!! – пронзительно завопил Сатклифф, – Больно!!! Горячо!

Он попытался выскочить из закипающей воды, но демон оказался сильнее и надежно удерживал свою дергающуюся жертву. Возбуждение Грелля мгновенно прошло, от боли из глаз лились слезы, но Себастьян удовлетворенно отметил про себя, что теперь прозвище «Красный жнец» можно считать полностью оправданным.

— Горячо же! Хватит, умоляю! Я сейчас сварюсь!!! – вновь не своим голосом заорал Сатклифф, и на этот раз его мольбы были услышаны.

— Значит, это для вас слишком горячо… — изображая недоумение, проговорил демон, — простите мою оплошность, сейчас все исправлю.

— А-а-а!!! – новый вопль огласил пурпурную ванную. На этот раз Михаэлис резко опустил температуру воды ниже нуля, и теперь наслаждался зрелищем, продолжая крепко удерживать жнеца.