Со вздохом окинув взглядом последствия самостоятельного переодевания господина, демон начал быстро и бесшумно наводить порядок, в то время как юный граф спокойно спал на своей огромной кровати.

Когда же Себастьян обнаружил в кармане пиджака магический револьвер, инкрустированная серебром ручка которого была испачкана кровью, он вновь ощутил беспокойство. Закончив с уборкой дворецкий приблизился к кровати и внимательно взглянул в лицо мальчика, Сиэль улыбался во сне, а в душе графа не было даже следа перенесенной боли или страха. Что-то сильно обрадовало юного любителя ночных прогулок, и теперь это чувство торжества и гордости за самого себя ярким свечением перекрывало остальные чувства. Демон недоуменно поднял брови. Все это казалось довольно странным. И, возможно, Себастьян находился бы в неведенье до самого пробуждения графа, если бы не заметил разбросанные у стола, сломанные спички.

Сиэль впервые самостоятельно пытался зажечь масляную лампу и, учитывая, что теперь она стояла на прикроватном столике, ему это все же удалось. Дворецкий слегка улыбнулся, представив себе все, что происходило ночью в комнате, должно быть это выглядело крайне забавно. Но все же предположить, что внутреннее торжество мальчика связано с успешным освоением техники поджога спички, демон не мог. Он еще раз взглянул на столик и вдруг заметил за лампой исписанный аккуратным почерком обрывок тетради.

Удивление демона удвоилось, взяв тетрадь, он уселся в кресло и начал читать.

Спустя пять минут Себастьян уже знал мрачную историю Марка Кроу, сопоставив ее с полученными от Гробовщика сведеньями, дворецкий убедился, что его господин и в правду обладает чуткой интуицией.

Более того он сумел один пробраться ночью в директорский кабинет и как-то отыскать тетрадь. Безрассудный, но очень смелый поступок. Михаэлис даже испытал чувство гордости за своего подопечного. У мальчика, несомненно, имелся талант к распутыванию человеческих преступлений, но сейчас в голове демона начали складываться части гораздо более сложной мозаики. Однако пока картина не обрела даже одной четверти деталей, а потому лишь вызвала к себе еще больше интереса.

Когда Сиэль проснется, они все обсудят, сегодня Себастьян решил не будить графа, позволив ему как следует выспаться после ночных подвигов.

Самому же демону, сейчас следовало разобраться с проблемами юного господина, ведь кто как не дворецкий семьи Фантомхайв способен справиться с любыми сложностями?

Первым делом Себастьян «перебрал» гречишные зерна, на что ему потребовалось не более пары секунд. Испорченные черные семена Михаэлис сложил в отдельную коробочку, чтоб рассерженному Грину точно не осталось к чему придраться. Теперь можно было идти «вымаливать» прощение своему подопечному.

«Сколько же проблем с этими светлыми душами!» — мысленно сетовал демон, запирая за собой дверь спальни.

Когда Михаэлис, деликатно постучав, вошел в комнату преподавателя физики, Флик все еще был там.

— Ох, Себастьян, вы уже знаете, что случилось?! – горестно воскликнул полный учитель, — Сайман объяснил, зачем он сделал такое?

Демон посмотрел на профессора Грина, правое запястье которого было перевязано, и встретил его строгий взгляд.

— Мой подопечный очень сожалеет о случившемся… — изобразив на лице самую милую, смущенную улыбку, начал дворецкий, — Сайман выполнил ваше задание, перебрал всю крупу, вот!

Себастьян продемонстрировал банку с гречкой.

— И он страшно сожалеет о том, что ночью не узнал вас. Поверьте, Сайман искренне раскаялся в содеянном.

— Любопытно… — все еще строго глядя на молодого коллегу, протянул Грин, — И где же он сам, позвольте узнать? Почему не пришел лично принести мне свои извинения?

— Я полагаю, вы хотите, чтоб я отвел мальчика к директору? – изображая обреченную покорность, вопросом на вопрос ответил демон. Он был бы рад такому исходу дела, ведь теперь лорд Дарфорд буквально был у них в руках.

— Нет! Уолтер, ты ведь этого не сделаешь?! – внезапно взмолился Флик, — Сайман при мне потерял сознание от одного вида жестокой порки! Он хороший мальчик, нельзя его так унижать!

Михаэлис нахмурился, добросердечный учитель биологии лишь усложнял его задачу.

— По моему мнению, юноше в таком возрасте порка не принесет пользы… — сухо заговорил Грин, — Однако наказать Ферроу необходимо, так чтоб он хорошо понял, насколько непростительный проступок совершил. Десять ударов указкой по рукам будет ему хорошим уроком.

— По рукам? – растеряно переспросил Флик.

— Да, Сэмюель, это не столь унизительно, как порка, но вполне соразмерно его проступку. И я не стану никому рассказывать о происшествии, особенно директору. Об этом будем знать только мы четверо. Вы согласны с моим решением, мистер Майкалс?

Себастьян невольно напрягся, ощутив острое желание немедленно устранить угрозу, должно быть такая реакция уже получила свойства приобретенного инстинкта. Но причинить какой-либо физический вред профессору физики он все еще не мог.

— Да, мистер Грин, я согласен, — твердо заявил демон, — Но разрешите мне самому провести экзекуцию. У вас ведь болит рука и вообще… Мне кажется, так будет лучше для всех.

— Нет, мой друг… — скептически покачав головой, возразил Грин, — Я считаю своим долгом наказать мальчика лично. И это мое последнее слово.

Грин потянулся к полке и взял в руку длинную, гибкую указку.

— Так что идите и приведите сюда мистера Ферроу. Не волнуйтесь, я не стану бить слишком сильно.

Воспользовавшись тем, что профессор физики отвлекся на свою указку, Себастьян прищурился и быстро заглянул ему в душу, затем перевел взгляд на банку с крупой и вежливо произнес:

— Что ж, как вам будет угодно. Я немедленно приведу моего подопечного, а вы возьмите это, — он протянул Грину банку, передав ее из рук в руки, а затем развернулся и вышел из комнаты.

Однако вместо того чтоб направиться к себе, Себастьян остановился за дверью и слегка усмехнулся.

Не прошло и пары секунд, как из комнаты донесся звон бьющегося стекла, короткое ругательство, а затем громкий грохот и крики.

Гнев – один из смертных грехов сделал обычно спокойного профессора уязвимым, а наложить на банку простейшее проклятье смог бы даже демон десятого уровня.

Вновь распахнув дверь в комнату, Себастьян увидел Уолтера Грина на полу, случайно выронив банку, он упал, наступив на рассыпавшуюся крупу.

Стопа левой ноги преподавателя физики была вывихнута, а ладони изрезаны осколками стекла. Раны причиняли ему невыносимую боль, в ближайшие несколько дней, он не сможет держать в руке даже вилку.

Вместе с бледным от ужаса профессором Фликом, Себастьян отвел пострадавшего в лазарет, где пришлось будить доктора и медбрата, а затем, с чувством выполненного долга, направился в свою комнату.

Солнце уже встало, поэтому дворецкий сдвинул плотные шторы, затем разжег камин и сел в кресло возле кровати юного господина. Сиэль по-прежнему сладко спал, уронив голову на бок. В свете разгоревшегося пламени, демон рассмотрел паутину, налипшую на серебристо-черные волосы мальчика, где он ухитрился отыскать ее в идеально-чистом кабинете директора, оставалось только гадать. Слегка улыбнувшись, Себастьян подул на волосы графа и они тотчас заблестели, словно только что вымытые с шампунем, высушенные и расчесанные.

«Так-то лучше…» — мысленно произнес дворецкий, склонив голову набок.

Спустя некоторое время, очевидно согревшись, Сиэль высвободил руки из-под теплого одеяла, и демон заметил на тонком запястье мальчика свежие следы от чьих-то сильных пальцев. Они ярко выделялись на почти белой коже.

У Себастьяна возникло желание каверзно спросить у графа, куда подевались этой ночью его осторожность и рассудительность. Напомнить, что риск не только благородное дело, но и опасное, а еще одна подобная выходка может закончиться разоблачением и преждевременным возвращением домой. Но с другой стороны…

«Победителей не судят…» — мысленно возразил демон самому себе, и вновь улыбнулся. Осторожно прикоснувшись к темным кровоподтекам на коже мальчика, он заставил исчезнуть их без следа.