Затем Себастьян зашел в свою комнату, Сиэль по-прежнему крепко спал, натянув на голову одеяло, чтобы укрыться от яркого утреннего солнца. Мгновенно создав плотные, не пропускающие свет портьеры, демон взял учебники, сумку с письменными принадлежностями и направился на урок алгебры.

В класс Себастьян вошел одним из первых и сел за вторую парту, на указанное ему свободное место. Мальчик, показавший новичку, где тот будет заниматься, являлся старостой курса. Тощий, длинный, в очках и с ужасной кожей, он наверняка смело ходил принимать душ по утрам.

Мысль об этом позабавила Себастьяна, как впрочем, и сам факт того, что он – демон второго ранга изображает сейчас четырнадцатилетнего школьника, причем по собственной воле.

— Так как вы новенький, мистер Ферроу, — Полушепотом обратился к нему тощий очкарик, — Позвольте представиться — Джеримайя Колдбридж. Поскольку я являюсь старостой курса, то заранее прошу прощения за то, что сегодня буду вынужден подать профессору Моргану розги для вашей экзекуции. Поверьте, Ферроу, мне это нисколько не приятно. Так что, давайте без обид.

Себастьян взглянул на собеседника с некоторым недоумением.

— Вы очень любезны, сэр, но я пока ничем не заслужил розг. – Имитируя манеру речи своего господина, сухо ответил он.

— Вы – новенький. — Печально возразил Колдбридж, — Поверьте, на уроке профессора Моргана этого достаточно, чтоб заслужить порку.

«Мда, забавная традиция…» — Подумал Себастьян, все больше убеждаясь, как верно он поступил, подменив этим утром юного графа. – «Похоже, мне придется разучить новую роль — идеального ученика, чтобы старому садисту не к чему было придраться».

Конечно, демон мог применить «зеркальное заклятье», в этом случае, боль от каждого нанесенного удара передавалась бы палачу, а жертва не ощутила даже дискомфорта. Но юный господин никогда бы не простил своему дворецкому того, что тот опозорил его неприкосновенный образ перед всем классом, пока сам граф мирно спал, не ожидая подвоха.

Прошло еще пару минут, прежде чем Пол Морган вошел в классную комнату. Его точности могли позавидовать даже стрелки «Биг Бена». Впрочем, все ученики четвертого курса уже заняли свои парты, явившись даже раньше положенного времени. Судя по всему, гнев жестокого профессора распространялся не только на новеньких.

Морган грузно опустился в кресло за учительским столом и открыл толстую тетрадь, очевидно собираясь отметить всех, кто пришел на урок. Внешне этот человек походил скорее на хозяина бакалейной лавки, чем на преподавателя высшей математики. Высокий, полный, с грубыми чертами лица, жирной ноздреватой кожей. Маленькие, серые глазки профессора хищно поблескивали из-под тяжелых век, словно выискивая себе жертву.

— Итак, джентльмены. – Закончив отмечать присутствующих, строго произнес Морган, — У нас сегодня появился новенький.

Злые цепкие глазки немедленно впились в Себастьяна, словно стараясь найти недостатки даже в его внешнем облике.

— Сайман Ферроу не так ли? – Обратился профессор к новой жертве.

— Да, сэр. – Крайне учтиво ответил демон.

Морган мрачно сдвинул брови.

— Для начала проверим ваши знания, мистер Ферроу. – С долей злорадства произнес он и вдруг резко повысил голос. – Выйдите к доске, сэр!

Себастьян спокойно исполнил распоряжение учителя, чем очевидно разозлил Моргана, привыкшего вызывать священный трепет у своих подопечных.

— Чтоб я имел понятие о глубине ваших знаний, решите вот эти пять уравнений. – Продолжая сверлить избранную жертву грозным взглядом, объявил профессор и ткнул мясистым пальцем в открытый учебник. При этом в классе повисла гробовая тишина.

Себастьян мысленно усмехнулся жалким попыткам Моргана его запугать и, взяв мел, принялся расписывать вычисления, безупречно выводя каждый знак.

Профессор же повернулся к нему спиной и громко зачитывал классу, очевидно, свои любимые отрывки из притч Соломона:

— Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его. – Поучительно произносил он. — Наказывай сына своего, доколе есть надежда, и не возмущайся криком его.

После этих слов Морган повернулся к доске и обратился непосредственно к Себастьяну, словно специально отвлекая его от решения собственного задания:

— Не оставляй юноши без наказания: если накажешь его розгою, он не умрет; ты накажешь его розгою и спасешь душу его от преисподней. Вы боитесь попасть в преисподнюю, мистер Ферроу? – Внезапно угрожающе спросил он.

— Да, сэр. – Не моргнув глазом, соврал демон, хотя едва сдержал усмешку, — Но я много молюсь, читаю Библию и усердно занимаюсь науками, а потому верю в спасение. Ведь Господь Бог милосерден, а Иисус завещал возлюбить ближнего своего, как самого себя.

Лицо жестокого профессора покрыл багровый румянец.

— Вы еще слишком неразумны, мистер Ферроу, чтоб трактовать Библию! – Возмущенно воскликнул он, — Я вижу, в вас говорит гордыня! Отойдите от доски, я проверю, сколько ошибок вы ухитрились допустить, рассуждая о том, о чем вас не спрашивали!

— Прошу прощения, сэр. Я как раз все закончил и лишь ответил на ваш вопрос. – Не громко возразил Себастьян, почтительно опустив взор.

Пока Морган, тяжело дыша, изучал решения уравнений, демон незаметно заглянул в его душу. Ему и раньше приходилось видеть нечто подобное, ровное серебристое свечение с редкими малиновыми всполохами гнева. Никаких черных пятен от чувства вины в душе Моргана не обнаружилось, будучи фанатично убежденным в своей правоте, он не осознавал причиненного зла, а потому оно не отражалась и в его душе. Пол Морган оказался не изощренным садистом, как сначала решил Себастьян, а помешенным на Старом Завете фанатиком. Он действительно свято верил, что поркой спасает детские души от Геены огненной.

Спустя примерно полторы минуты гробовой тишины, Михаэлис услышал свирепое ворчание, похожее на рык глодающего кость голодного пса.

— Вы списали, Ферроу! – Буквально содрогаясь от гнева, воскликнул Морган, — Немедленно снимите пиджак и жилетку, я обыщу их!

Себастьян подчинился, хотя уже ощущал нарастающий внутри гнев.

Хорошенько исследовав одежду, которую демону пришлось срочно материализовать, профессор побагровел еще больше прежнего. И неизвестно что бы он еще придумал, если бы вдруг не ощутил острую боль в желудке, с последующим обильным газообразованием.

Однако Морган еще попытался побороть естественные позывы организма и строго произнес:

— Каждый отрок должен получить наказание, чтобы обрести смирение! Ибо сказано: «Глупость привязалась к сердцу юноши, но исправительная розга удалит ее от него»! – Это грозное изречение Морган подкрепил такой громкой и продолжительной «трелью», что многие ученики, не выдержав, сдавленно захихикали.

Богобоязненный профессор же, буркнув, что урок на сегодня отменяется, поспешил покинуть класс, сопровождаемый собственной «канонадой».

— Боюсь, теперь профессор будет еще активнее искать причину, чтоб придраться к вам, Ферроу. – Грустно произнес Джеримайя Колдбридж, приблизившись к Себастьяну, собиравшему свои вещи в сумку. – Но я хочу, чтоб вы знали, я горд, что на моем курсе учиться столь умный и смелый джентльмен, любящий алгебру и способный достойно противостоять таким заскорузлым фанатикам, как профессор Морган.

Староста сдержанно улыбнулся, и протянул Себастьяну руку, которую тот охотно пожал.

Выходя из класса, и собираясь направиться в свою комнату, демон подумал, что в ближайшие дни на уроках Моргана ему придется подменять юного господина, пока фанатичный поклонник Соломона не устанет от проблем с желудком.

— Граф, граф, подождите! – Вдруг раздался за спиной Себастьяна чей-то громкий шепот. Демон обернулся и к своему удивлению увидел полноватого кузена леди Элизабет – Джозефа Мидлфорда.

Эта встреча была неожиданной и в первую секунду показалась Себастьяну крайне неуместной.

Однако когда Милфорд заговорил, мнение демона стало постепенно меняться.