— В чем дело? – Строго осведомился юный граф, — Ты ухитрился что-то забыть?
Он испытующе взглянул на слугу поверх книжных страниц.
— Нет! Что вы, Господин! — Поспешно возразил повар, — Я просто не выношу, когда взрослые бугаи издеваются над детьми. Не могу спокойно смотреть…
Сиэль нахмурился.
— Это ты о чем? – Настороженно спросил он.
— А вы прислушайтесь… — Вновь вздохнув, ответил Бард, — Мальчонка в соседнем купе льет слезы с самого отбытия. Сопровождающий-то, бросил его, жрать видно пошел в вагон-ресторан, а малец все успокоиться не может.
Граф отложил книгу и последовал совету слуги, прижав ухо к тонкой перегородке. Из-за нее действительно доносился едва слышный плач.
— Я схожу, проверю. – Вставая с кушетки, холодно сообщил Сиэль. – А ты, оставайся здесь. Ясно?
Бард молча кивнул.
Выйдя в коридор, граф приблизился к двери соседнего купе и решительно постучал. Плач стал еще тише, но никто не ответил.
Тогда Сиэль дернул дверь, но она не поддалась.
— Вам открыть, сэр? – прозвучал рядом учтивый голос.
Граф обернулся и увидел проводника. На лице мальчика тотчас возникла виноватая, и очень милая улыбка.
— Да, я потерял ключ, а мой кузен еще мал и плачет, когда остается один… — Сиэль вынул из кармана золотую монету и положил ее на поднос, который нес проводник. Спустя пару секунд граф уже вошел в купе несчастного мальчика.
Тот сидел на кушетке у окна и, закрыв лицо узкими худенькими ладошками, тихо плакал. Съежившийся, с содрогающимися от рыданий плечиками, этот ребенок казался намного меньше и еще более хрупким, чем когда отчаянно вырывался из рук своего грозного родственника.
— Меня зовут граф Сайман Ферроу, а как ваше имя, сэр? – Тактично обратился к нему Сиэль.
Мальчик отнял ладони от заплаканного лица и поднял на нежданного гостя полные страха светло-голубые глаза.
— Мэлвин Корнуэлл, сэр… — нерешительно ответил он, а затем добавил дрогнувшим голосом, — Мэлвин Корнуэлл лорд Самерсдейл.
Граф даже оторопел от удивления. Он только несколько дней назад прочел в газете о трагической гибели лорда Дориана Уолтера Самерсдейла, случайно выстрелившего в себя во время чистки охотничьего ружья. Сиэль смутно помнил этого человека и его молодую жену, так как редко встречал их на светских раутах, но маленький лорд Самерсдейл безусловно был похож на мать, а еще на ангелочка с полотен художников Маньеристов, только весьма замученного.
— Приношу свои соболезнования. – Серьезно произнес Сиэль, — Но могу ли я спросить, отчего вы плачете?
— Мой папа… — Плечи Мелвина вновь содрогнулись, а из глаз полились слезы, — Его убили… дядя Джордж, он, он…
Мальчик зарыдал в полную силу, закрывая лицо и дрожа уже всем телом.
— Пожалуйста, успокойтесь. – Строго обратился к нему граф, — Вашей матери известно, где вы находитесь?
— Нет… — Громко всхлипнув, ответил маленький лорд, — Дядя сказал, что теперь он позаботится обо мне, так как мама…
Мальчик осекся, но под строгим взглядом Сиэля все же решился закончить фразу.
— Он сказал, что мама больна, ее надо лечить в специальной клинике. Дядя Джордж увез меня насильно, чтоб отправить в школу. А я хочу домой, к маме!
Сиэль сурово сдвинул тонкие брови, решая как ему теперь поступить. Очевидно, маленького наследника рода Самерсдейл везли в «Хилворд», а это значило, что весь путь до школы им суждено проделать вместе.
— Не плачьте, Корнуэлл, не стоит унижаться перед недостойными людьми. — Назидательно произнес граф, — Я тоже еду в «Хилворд» и по прибытии сразу же напишу вашей матери. Так что если она не в курсе происходящего, то приедет и заберет вас домой.
Услышав последние слова, Мэлвин поднял на Сиэля полные надежды глаза. Но затем вдруг резко съежился и забился в угол между кушеткой и стеной.
Граф даже не успел удивиться, как за его спиной раздался злобный мужской голос:
— А это еще кто?! – Чьи-то сильные руки схватили его за ворот пиджака.
Сиэль дернулся, пытаясь вырваться, но уже в следующую секунду услышал болезненный крик своего обидчика.
— А-а-й!!! Больно! Отпусти!
Ворот графа сразу оказался свободен. Наконец, развернувшись к входу в купе, Сиэль увидел следующую картину: Том, слуга жестокого дяди Мэлвина, скорчился от боли, в то время как Бард крепко сжимал его побагровевшее ухо.
— С Вами все в порядке, Господин? – Обеспокоенно спросил повар-подрывник, продолжая выкручивать ухо неучтивому слуге.
Сиэль надменно улыбнулся.
— Да, Бард. Но этот невежа явно нуждается в уроке хороших манер. – Холодно произнес он.
— Так точно, Господин! – Сурово глядя на Тома, отрапортовал повар, — Ну что, скотина? Сейчас я отучу тебя обижать маленьких!
Угрожающе сообщил слуге Бард, а затем, взглянув на своего хозяина, поспешно добавил:
— Это я не о Вас, Господин!
Быстро отпустив ухо злобного слуги, бывший подрывник нанес ему резкий удар ребрами ладоней в бока, от чего Том, охнув, согнулся пополам и затих.
— И чтоб до самого Рединга я ни звука от тебя не слышал! Понятно? – Продемонстрировав поверженному противнику внушительных размеров кулак, добавил Бард.
Том лишь слабо кивнул и, встав на четвереньки, пополз к своей полке.
Когда Сиэль покидал купе маленького лорда, он бросил на него взгляд и увидел на худом, неестественно бледном лице мальчика искреннюю, благодарную улыбку.
Оставшуюся часть пути граф провел за чтением и даже выпил стакан чая с кусочком яблочного пирога, однако в голове то и дело звучали слова маленького лорда, обвинившего дядю в убийстве своего отца. Конечно, ребенок мог бросить такое обвинение от обиды, горя или отчаянья, но с другой стороны, принцип «cui prodest?»* говорил не в пользу жестокого молодого человека. Единственное, что не вписывалось в версию о расчетливом убийстве, это то, что Джордж Корнуэлл не избавился от мешавшего ему племянника, а всего лишь отправил в престижную закрытую школу. Исходя из этого факта, Сиэль решил не делать поспешных выводов до приезда в школу, где его должен был ждать Себастьян.
На станции Рединга в столь поздний час народу почти не было. Перед тем, как они покинули поезд, Бард помог господину переодеться в школьную форму, на этот раз сносно справившись даже со шнуровкой сапог. Несмотря на непривлекательный цвет и простой покрой, Сиэль отметил, что на нем форма «Хилворда» сидит идеально, а вот бедняжка Мэлвин смотрелся в ней, как скелет в мешке. Увидев маленького лорда в тамбуре, граф вновь поразился, насколько истощенным кажется этот несчастный ребенок.
В дилижанс до «Хилворда» они сели вчетвером. Сиэль оказался напротив Мэлвина и в свете фонаря заметил, что пуговицы на пальто мальчика застегнуты неправильно, очевидно ребенку пришлось одеваться самому.
— Бард, приведи в порядок одежду юного лорда. – Строго приказал граф.
Повар-подрывник дружелюбно улыбнулся смущенному ребенку и занялся его пальто, а затем и сапожками. Причем сидящий рядом с Мэлвином Том даже не шевельнулся и не проронил ни слова. Очевидно, злобный слуга все еще находится под впечатлением от воспитательной работы Барда.
— Спасибо… — Тихо произнес новоиспеченный ученик «Хилворда», глядя в глаза своего юного защитника с искренней благодарностью, — Вы очень добры ко мне, граф.
— Не стоит. – Благосклонно ответил Сиэль, отметив, что сейчас новый знакомый нравится ему значительно больше, чем когда лил слезы в купе поезда.
Дорога до «Хилворда» оказалась длинной, к тому же дилижанс сильно трясло на ухабах и рытвинах. Однако маленький лорд ухитрился задремать, уронив голову на спинку сидения. Заметив, что Мэлвин рискует удариться при очередном толчке о стенку кареты, Бард грубо отодвинул запуганного Тома к окну и сел рядом со спящим ребенком, прислонив его к своему плечу.
Сиэль слегка удивился проявлению столь трогательной заботы со стороны грубоватого повара-подрывника, но возражать не стал. Тем более маленький лорд Самерсдейл выглядел совсем изможденным.
