Его плечи дрожат, но глаза сухие. Слез нет. Они застряли глубоко внутри парня, и скапливаются, чтобы одним большим потопом обрушиться, явиться в его жизнь и смыть все.

Абсолютно все.

Всю боль и всю радость, которую он делил вместе с Дином.

Смыть навсегда, так, что бы он не нашел, не возобновил в памяти, не склеил порванные кусочки картины.

Смыть, и оставить после себя ослепительно чистую пустоту, которая никогда больше не будет пестрить смесью ярких и темных красок.

Они были вместе десять лет. Десять самых счастливых и ясных лет в жизни Кастиэля. И лишь один день смог перечеркнуть всю устоявшуюся жизнь, все то, что они строили, что планировали построить, что было построено. Все лежало в пыльных руинах, и в голове Кастиэля до сих пор звучали звуки рушащихся стен его любви.

Он помнил день, когда татуировка на шее Дина стала тускнеть. Два года назад. Мужчина тогда пошел в татусалон, восстановил цвета и вернулся домой со счастливой улыбкой на лице.

А два месяца назад краски вновь померкли, но… Дин не пошел никуда. Он остался дома, из-под бровей наблюдая за суетящимся на кухне Касом.

Кастиэль поднял глаза на небо.

Что же произошло с ними? Что случилось с теми влюбленными без памяти друг в друга панком и хипстером? Видимо, они исчезли вместе с цветным ирокезом Дина, когда он устроился работать адвокатом; вместе с цветными кардиганами Кастиэля, когда он стал преподавать живопись в школе. Но чувства? Как же то, что было в душе, как же истина?

Кастиэль сглотнул ком. Он не плакал. Все эти месяцы без Дина он не плакал. Он ждал, верил…

17 января… Каждое семнадцатое января они приходили на этот склон и смотрели на зимнее небо, наблюдали за снегопадом и целовались до тех пор, пока не перестанут чувствовать губ… Это было их личной традицией, их тайной. Тем сокровенным и интимным…

Но сейчас он один. Но он верит, таит в себе надежду, что Дин придет… Он ведь всегда приходил, никогда не оставлял Каса. Он же, черт возьми, поклялся не бросать парня!!!

Звук мотора, и Кастиэль широко раскрывает глаза, оборачиваясь, видя…

Мимо него проезжает небольшой семейный фургончик. Не черная Импала Дина, из которой всегда доносятся звуки традиционного панка, а светло-голубой фургончик, из которого звучит легкий джаз.

Он не придет…

Кастиэль плачет, слезы вырываются из его глаз, смывая все, отбирая последний шанс на счастливую жизнь. На жизнь без удушающей пустоты и серых цветов.

А снег все падает и падает, застилая собой горизонт. Хлопья ложатся на одинокую фигурку человека, сидящего на скамейке. Они окутывают его леденящим полотном, даря последние чувства, последние эмоции.

И снег все падает и падает, скрывая надежду…

====== 7′ ======

- Отец хочет, чтобы я пошел учиться на адвоката! – фыркнул Дин, зарываясь носом в волосы Каса.

Они лежали на кровати Винчестера, укрытые лишь тонкой простыней и обнимались. Умиротворенный Кас расслабленно положил голову на грудь своего парня и теперь выводил замысловатые узоры на его плече. Руки Дина обвили талию хипстера, прижимая к себе крепко-крепко.

- Хрен ему, а не адвокат! – возмутился парень, продолжая вещать в черные вихры. – Я поступлю с тобой, детка, и у нас будет жаркий секс в красках!

Новак захихикал, и «случайно» провел кончиком пальца по твердой горошине соска панка.

- Эй!

- Прости-прости! – снова захихикал Кастиэль, жмурясь от удовольствия.

Он любил вот так лежать на крепкой, сильной груди своего парня, не думая ни о чем. Любил слушать его голос, как он рассказывает о проблемах в семье, о своем братишке…

-… и я ведь столько сделал для них, почему они не могут отпустить меня туда, куда я хочу! – пробурчал Дин, прижимаясь щекой к волосам Каса. –Ммм… Ты так вкусно пахнешь, малыш… Так бы и съел!

Заерзав, Кас быстро оседлал Дина, но не предпринимал больше никаких действий. Он просто лег на него сверху, накрыв ладонями его грудь, и прикрыл глаза, слушая дыхание любимого.

- Ешь меня, когда захочешь… – шепнул он, целуя Дина в подбородок. – Эй, я же знаю, художник – не твоя мечта…

Новак оторвал одну руку от теплой, такой приятной кожи на груди парня и провел ею по его щеке. От этой ласки Дин зажмурился, а губы его расплылись в довольной улыбке.

- Я просто хочу быть рядом с тобой, детка. Всегда. А как, где – это уже мелочи.

- Твоё будущее – не мелочи, – возразил Новак, ерзая на бедрах Дина. – Ты всегда мечтал о байке, о врезающемся в лицо холодном ветре. Ты мечтал о музыке, Дин…

Скривив лицо, Дин легонько оттолкнул от себя Каса:

- Ну вот за что ты мне такой вредный?!

- Я не вредный, я просто люблю тебя, – Кас вновь склонился над Дином и легко поцеловал его в губы. Мимолетное прикосновение, но такое сейчас важное для Дина.

Он не хотел следовать совету отца. Даже не совету, а указанию. Адвокат – пф! Серо, нудно, скучно. Это не то. Не то, что нужно Дину. В этой рутине он сгниёт, погрязнет в ней, и весь тот ураган чувств, эмоций, не сможет выйти наружу. Он будет скапливаться и скапливаться, становиться все больше и сильнее, пока не превратится в смерч и не разрушит что-то важное, то, что будет рядом. Просто окажется не в то время и не в том месте. Такой характер, и Дин прекрасно знал об этом своем недостатке. Ему нужен адреналин, нужно полное внутреннее опустошение, и, самое главное – свобода.

Он хочет приходить домой ночью, ложиться в кровать и чувствовать аромат масляных красок – то, чем пахнут волосы Каса. Он хочет каждое свое утро начинать с поцелуя с этим синеглазым чудом и признания в любви. Он хочет готовить Новаку завтрак, а по выходным стоять в дверях мастерской парня, наблюдая за тем, как кисточка художника ловко танцует свой причудливый танец, а мазки на холсте повторяют её движения. Он хочет всю жизнь провести рядом со своим хипстером.

Да, Кастиэль знал его мечту. Ездить по городам на мотоцикле, путешествовать с другими байкерами. Играть концерты каждый день на новых площадках и ловить в толпе взгляд родных глаз. Кастиэль был в каждой мечте Дина, ведь без него парень не представлял своего будущего. Кастиэль и есть его мечта. Сладкая, дурманящая собой. Мечта, которая осуществилась.

- Хэй, я люблю тебя… – шепнул Дин Новаку, и нежно улыбнулся.

Почему-то сейчас хотелось плакать. От той нежности, которая поднималась в его груди, от той любви, которую он видел в глазах напротив. От того счастья, которое он испытывает каждый день вновь и вновь.

- Я тоже люблю тебя, мой хулиган… – улыбнулся Кастиэль, перекатываясь на бок, вновь кладя голову на грудь Дина.

Он почему-то верил, что у них все сложится так, как они мечтают. Будет и байк, и картины, и концерты, и краски. Будет вечная любовь панка и хипстера, любовь, которая останется в их сердцах навсегда, и ничто не сможет её разрушить.

- Дин…

- Да, детка?

- Пообещай мне кое-что... – голос Каса внезапно задрожал.

- Что угодно…

- Пообещай, что никогда меня не бросишь, что будешь рядом… – он приподнялся на локте и заглянул в любимые зеленые глаза.

Кас… Его Кас… Какой же он трогательно-милый…

Дин приподнялся и сел на кровати, заставив Каса сделать тоже самое. Взяв его руки в свои, он прижал их к своей груди.

- Я обещаю, Кастиэль Новак, что всегда буду с тобой. Что никогда не брошу и не уйду от тебя. Буду защищать до самой смерти. Мы будем вместе. Всегда. Клянусь.

И Кастиэль ему поверил. Он всегда верит своему панку.

- Как Сид и Нэнси?* – улыбнулся Кастиэль, и в его глазах появились чертики.

- Глупышка... – шепнул Дин, наваливаясь сверху на Новака и затягивая его в сладкий, головокружительный поцелуй.

*Кастиэль использует сравнение, которое у него на слуху, не зная смысла.

====== 8 ======

http://pp.vk.me/c317120/v317120340/6f38/z06nmKm1hRg.jpg

-Винче-ееееее-естер! – раздался голос, обладателя которого Дин лучше бы и не знал, с легким французским акцентом. – А что это ты здесь ошиваешься?