Потому отказ от сражения казался ей самым логичным выходом.

— Если ты не подчинишься, — после долгого молчания наконец заговорил Каосу и голос его был по-прежнему холоден, — то будешь наказана ещё сильней.

— И что с того? — равнодушно пожала плечами девочка. — Вы продолжаете думать, что подобными угрозами сможете заставить меня что-то делать. Что ж, вероятно, учитель ошибся, когда отказался обучать меня техникам лечения. Впрочем, — она криво усмехнулась, — не думаю, что сейчас будет хуже, чем два года назад. Телесную боль легко игнорировать, хотя, конечно же, от этого она не становится меньше.

— Интересно мыслишь, — внезапно подал голос Тоору.

Все присутствующие повернулись к нему. Кушина чуть нахмурилась, лишь скосив глаза. Учиха пристально смотрел на неё, совершенно определённо желая добиться какой-то цели в разговоре с ней.

— Значит, ты считаешь, что боль, причинённую телу, можно терпеть, — продолжил он. У него был низкий, но без хрипотцы голос, полностью лишённый эмоций. Пожалуй, так могли разговаривать только учитель и она сама. Он говорил медленно, обдумывая каждое слово, прежде чем произнести его вслух. — А что насчёт боли, которую испытывает разум?

Мужчина определённо ждал ответа, однако Кушина говорить не торопилась. Она всё ещё смотрела на Учиху, не оборачиваясь, и чуть хмурилась. При этом Тоору заметил, что смотрит девочка не ему в глаза, а куда-то в область шеи. Это заставило его чуть усмехнутся.

— Избегаешь смотреть мне в глаза? — осведомился он. — Разумно. Ты считаешь, что не сможешь противиться гендзюцу или же боишься, что я наложу технику подчинения?

Вопрос прозвучал достаточно спокойно, однако девочка ещё больше нахмурилась и даже отвернулась. Она уставилась на небольшой куст, и, если не заметить чуть прищуренных глаз, выдававших задумчивость, вид имела абсолютно безразличный ко всему происходящему вокруг.

Пожалуй, кроме Тоору никто не ожидал от неё ответа. Они знали характер и поведение девочки в таких ситуациях. Однако она сумела их удивить.

— Первое, — негромко ответила она, продолжая сверлить пустым взглядом куст.

— Мы не в ресторане, — заметил Тоору. — Говори конкретнее.

— Не думаю, что у меня хватит сил противиться гендзюцу вашего уровня, — закрыв глаза, ответила девочка. Она чуть помолчала, затем неожиданно добавила: — Хотя, если я успею его заметить, вам не удастся его наложить. Однако, — Кушина всем телом повернулась к Учихе и окинула его равнодушным взглядом. Она посмотрела прямо в глаза мужчине, готовая в любую секунду защититься. — Мне вовсе не хочется из-за своей самоуверенности попасть под технику подчинения. Можно сказать, что вторая причина - следствие первой.

Повисло молчание. Кушина вновь отвернулась, и, судя по остекленевшему взгляду, глубоко ушла в свои мысли. Однако плечи её были чуть заметно напряжены, что выдавало готовность среагировать в любой момент. Каосу смотрел на племянницу не читаемым, но далёким от тепла взглядом. Ринтаро растерянно топтался на месте, не понимая, зачем он тут ещё нужен. Фукаши что-то еле слышно шепнул брату, но никто из присутствующих не обратили на это внимания.

Пауза затягивалась. Мыслями Кушина определённо сейчас находилась очень далеко от этого места, а Тоору явно не собирался первым нарушать тишину. Каосу окинул всех присутствующих быстрым взглядом и, негромко вздохнув, вновь обратился к племяннице, мигом возвращая её в реальность.

— Кушина, — позвал он, — Акитакэ перед уходом оставил тебе небольшое послание, но велел отдать только если возникнет острая необходимость. Понятия не имею, что в нём, и что именно он подразумевает под острой необходимостью, но, полагаю, сейчас самое время вручить это тебе.

С этими словами мужчина, выудив из широкого рукава небольшой свиток, протянул его девочке. Та обернулась, сначала кинув непроницаемый взгляд на дядю, и лишь после взглянула на свиток. На нём была слабо светившаяся печать, которую она тут же узнала. Подавив желание усмехнуться, она молча взяла свиток. Печать сразу же перестала испускать тусклое голубоватое свечение, и девочка, аккуратно, чтобы не повредить, сняла её, тут же сунув в рукав. Развернув свиток, Кушина увидела всего несколько предложений.

« Кушина, — гласила надпись, — я могу предположить, пребывая в какой ситуации, ты читаешь это. Делай, что считаешь нужным, но у меня будет лишь один совет, которому — я очень надеюсь — ты всё же последуешь: НЕ ПРИВЛЕКАЙ К СЕБЕ ЛИШНЕГО ВНИМАНИЯ.»

Прочитав эти строчки, у девочка появилось желание крепко выругаться, но она лишь мысленно нахмурилась. И что это значит? Акитакэ наверняка знал, что она не станет соглашаться с тем, что ей не нравится. Он хочет, чтобы она вела себя покорно? Но разве этим она не привлечёт ещё большего внимания? В любом случае…

Кушина ещё несколько раз перечитала написанное. Желание выругаться только усилилось, и, чтобы сдержать поток не самых лестных слов в адрес учителя, ей пришлось прикусить язык. Несколько секунд она тупо пялилась на свиток, потом свернула его и спрятала в рукав.

Конечно, логично было бы предположить, что это Каосу пытается любыми способами заставить её подчиняться. Но девочка была уверена, что печать на свитке была сделана учителем. И открыть её могла только она, Кушина, потому как послание предназначалось ей. А сломать или изменить печать, созданную Акитакэ… в мире не было шиноби, превзошедшего бы его в фуиндзюцу.

И всё-таки, необходимо решить, что же сейчас делать. Нахмурившись, Кушина повернулась к Каосу, до этого момента не сводившего с неё внимательного взгляда.

— Хорошо, — сказала она, — я согласна.

— Замечательно, — кивнул дядя и тут же посмотрел Учиху. — Вы готовы?

Последовал молчаливый кивок. Ринтаро, до этого понятия не имевший, что ему делать, неожиданно протянул Кушине небольшую сумку, обычно крепящуюся к поясу, и содержащую различное метательное железо. Девочка окинула его мрачным взглядом и молча покачала головой.

— Но… — хотел было что-то сказать Ринтаро, однако ему не дали это сделать.

— Мне это не требуется, — сказала она и отвернулась.

Мужчина неуверенно пожал плечами. Подумав несколько секунд, он отскочил подальше, к стоявшим чуть в отдалении Фукаши и Нагаши. Секунду спустя к ним присоединился и Узукаге. Каосу сложил руки на груди и уставился на племянницу, хмуро наблюдая за тем, как она занимает место напротив Тоору. Движения её были плавными и уверенными, теперь ничто не выдавало в ней напряжения. Он нахмурился. Что же такое написал своей ученице Акитакэ, что это заставило её довольно быстро изменить своё мнение?

Несколько секунд ни Кушина, ни Учиха не шевелились. Но, спустя мгновение, словно получив сигнал, они оба сорвались с места.

Тоору мгновенно метнул в девочку несколько сюрикенов, однако она легко поймала их, даже не двинувшись с места. Зажав звёздочки между пальцев, она сделала странное движение: на секунду скрыла их за рукавом второй руки, которую зачем-то элегантным движением подняла вверх, а затем швырнула сюрикены обратно в противника. Однако Учиха не стал ловить их, сразу же увидев прикреплённые к оружию взрывающиеся печати. Мелькнула мысль о том, как она успела так быстро прикрепить их, но времени развить её не было — Учиха отскочил в сторону, прекрасно зная, что взрыв от печатей, созданных Узумаки, намного мощнее. Однако в воздухе его ждала новая неожиданность — поднятой рукой Кушина метнула в него ещё несколько сюрикенов. Нет, да это же те, что он сам в неё посылал! Значит, она не цепляла к ним взрывающихся печатей, а лишь подменила на уже готовые.

Уклонившись от железа, Учиха неслышно приземлился на один особенно большой валун. Он посмотрел на противницу: Кушина стояла, по-прежнему не двигаясь с места, и смотрела на него скучающим взглядом фиалково-голубых глаз. Кажется, она и не ожидала, что её атаки окажутся успешными. Но тогда зачем…

Лишь лёгкий свист лески выдал очередную атаку. Сюрикены, которые Тоору отбил в последний раз, неожиданно взвились в воздух и вновь нацелились на него. Значит, девчонка не просто поменяла их на свои, но и ещё успела прицепить к ним леску, пока он уклонялся от взрыва. А из-за длинных рукавов, полностью скрывавших руки и запястья, не было заметно, когда она дёрнула за нити.