— Учиха, да? — наконец произнесла Кушина чуть хриплым безразличным голосом. Краем глаза она заметила, как дядя вновь переглянулся с Ринтаро и что-то даже сказал ему одними губами, а вот Тоору был слишком поглощён разглядыванием девочки и не заметил этого. — Забавно.

— Кушина… — предостерегающе негромко сказал ей по-прежнему стоящий позади Ринтаро, однако девочка не обратила на это внимание.

Она перевела взгляд на Каосу, который словно и ждал этого. Он смотрел на племянницу всё это время, совершенно игнорируя гостя.

— И что же представитель Клана Учиха делает здесь? — не меняясь в голосе, спросила Кушина. Она больше не прикрывала глаза, а смотрела на Узукаге равнодушным, но тем не менее требующим ответа взглядом.

— Как грубо, Кушина, — вместо ответа заметил дядя. В его взгляде мелькнуло недовольство. — Похоже, Акитакэ совсем не научил тебя манерам. Не забывай, где и с кем находишься ты.

На эти слова девочка неожиданно скривилась, а в её взгляде появилась насмешка.

— О да, я помню, — согласилась она таким тоном, от которого Ринтаро, стоящий позади, чуть дёрнулся. Заметив это, Кушина чуть слышно хмыкнула, при этом не отрывая взгляда от Каосу. — Два года прошло, — с этими словами девочка вытянула вперёд левую руку на уровне плеч.

Край широкого рукава, закрывающего своей длинной кисть, чуть соскользнул, открывая забинтованные пальце. Нарочито медленно Кушина принялась разматывать бинты, внимательно наблюдая за реакцией окружающих. Наконец белая ткань полностью оголила кожу. На кисти девочки можно было заметить странные серые узоры, словно рисунок неяркой краской. Кушина поднесла правую руку и одним движением закатала рукав. Ринтаро, стоявший ближе всех, еле сдержался от того, чтобы шумно вздохнуть. Начиная с тыльной стороны ладони, по руке девочки шли серые тонкие линии, где-то пересекаясь между собой или с поперечными чертами такого же цвета.

То, что сначала Ринтаро принял за узор, нарисованный серой краской, было вовсе не безобидным рисунком. Это были шрамы. Длинны ужасающие шрамы, протянувшиеся по всей руке и скрывающиеся под рукавом одежды, закатанном по самое плечо. Они явно были достаточно старыми, по крайней мере, успевшими затянуться. Однако по их виду он мог с уверенностью сказать, что такие полосы остаются после очень глубоких и болезненных ран.

Когда же Кушина их получила?

— Да, — вновь повторила девочка, ухмыляясь, — я прекрасно всё помню.

Кажется, произведенный эффект ей понравился. Фукаши и Нагаши в изумлении приоткрыли рты, хотя всеми силами старались вернуть спокойный вид, а Ринтаро, стоявший позади, изумлённо смотрел на её руку. На лице Каосу не было эмоций, хотя он несколько побледнел, и лишь Учиха оставался абсолютно безучастным к происходящему. Впрочем, его взгляд тоже был прикован к шрамам.

Подождав ещё несколько секунд, Кушина вновь принялась заматывать руку бинтом. Всеобщее оцепенение будто бы спало: близнецы вернули непоколебимый вид, Ринтаро отвёл взгляд, в котором всё ещё можно было найти следы шока, Каосу теперь смотрел на последнего, а Учиха уставился куда-то в пространство. Несколько минут все хранили молчание, пока девочка возвращала бинты на место.

— Итак, — медленно произнесла Кушина, опуская руку. От её ухмылки не осталось и следа, из взгляда исчезла насмешка, она выглядела также, как и обычно. — Итак, теперь вы ответите на мой вопрос? Что здесь делает Учиха?

— Это не твоё дело, Кушина, — ледяным тоном ответил дядя. — Ты будешь наказана за такое поведение…

— Да ну? — зловеще оскалилась девочка.

-… а сейчас продемонстрируешь свои навыки, — закончил Каосу. Несколько секунд молчаливой борьбы взглядов, в которой так и не определяется победитель, и мужчина продолжает. — Тоору-сан прибыл из Конохи, и он хочет проверить тебя лично.

Кушина сохраняла безразлично выражение лица, но её фиалково-голубые глаза превратились в две льдинки. Она не отрывала взгляда от дяди, хотя по её виду нельзя было сказать, о чём она думает.

— Нет.

— Кушина… — вновь еле слышно сказала Ринтаро.

Он ещё не видел Узукаге таким. Обычно Каосу был уравновешенным и достаточно мягким ко всему. Однако сейчас он смотрел невероятно холодно, хотя внешне оставался убийственно спокоен.

— Неужели ты так ничему и не научилась? — ледяным тоном поинтересовался Каосу. — Я предполагал, что вы с Акитакэ слишком схожи характером, хотя надеялся, что он всё же видит разницу в вашем положении и научит соответствующему поведению, — Узукаге сделал паузу, очевидно стараясь увидеть отклик на свои слова в лице Кушины, однако ничего такого не было. — Ты покажешь, чему научилась. Это приказ.

Возникла пауза. Учиха перевёл на девочку взгляд. В чёрных глазах мелькнула заинтересованность. Он ещё не видел подобного неповиновения, уж тем более у семилетней девчонки. Кроме того, судя по шрамам, это уже далеко не в первый раз. Даже большинство взрослых сдались бы после стольких пыток (а иначе это назвать не получалось), что уж говорить про детей? Однако, очевидно, воля этой девочки была достаточно сильна, и она по-прежнему не собирается подчиняться Узукаге. Удивительная стойкость в семь лет.

Кушина сощурила глаза. Её голос прозвучал тихо и равнодушно, но непреклонно.

— Нет.

========== История пятнадцатая. Послание ==========

— Нет.

Кушина знала, что последует за этим её ответом. О да, она слишком хорошо знала, и шрамы, которые были у неё по всему телу, а не только на руке, только подтверждали это. Они также служили отличным напоминанием, кто она такая и какое место занимает. За такое неповиновение её бы убили давным-давно. Но почему-то этого не сделали. И если поначалу девочка думала что причина кроется в том, что она племянница Узукаге, то уже через год она убедилась, что дело не только в этом. Она была зачем-то нужна и матери, и дяде, и ради этого они готовы были терпеть её поведение. Иного объяснения не было. Но чем таким незаменимым она обладала? Ответ на этот вопрос пришёл Кушине лишь несколько месяцев назад.

Кровь. Почти наверняка причин крылась в этом. Это единственное, чем человек обладает с рождения. Её мать является сестрой Узукаге и Узумаки Мито, хотя имя последней надолго выпало из памяти Кушины, и лишь вчера учитель напомнил ей его. Так её зовут. Порывшись в оставленных в доме матери различных свитках и книгах, она нашла записи, в которых упоминалось о том, что эта женщина когда-то давно вышла замуж за Первого Хокаге, Сенджу Хошираму. Кроме того она является Джинчурики Кьюби.

И, поразмыслив над этим, Кушина пришла к выводу, что именно её родство с Мито делает её столь незаменимой. Насколько ей известно, ни у Каосу, ни у Мито нет детей, а у Касуми она является единственной дочерью. Хотя девочка предполагала, что матери или её сестре было бы проще зачать ещё одного ребёнка, однако по какой-то причине никто из этих людей не продолжил свой род. В чём крылась причина, она не знала, но не прочь была узнать. Кроме того, учитель также намекал на это, когда говорил, что ей, Кушине, куда-то придётся отправиться.

Девочка моргнула, возвращаясь из мыслей в реальность. Она смотрела прямо в глаза Каосу, но также чувствовала на себе прожигающий взгляд Учихи.

Что за глупости придумал дядя? Всем известно, что Узумаки слабы в гендзюцу. Какие шансы у неё против представителя Клана, у которого это — основная специализация? Хотя, конечно, ей не стоит так уж прибедняться. Акитакэ учил её нескольким способам защиты, а также заставлял заучивать кучу книг про иллюзии. Но одно дело просто стараться не попасть в них, и совсем другое — одновременно сражаться с взрослым Учихой. Будь это подросток, она взяла бы скоростью, но едва ли силы её ударов хватит на то, чтобы нанести действительно серьёзный урон взрослому мужчине, даже если ей удастся избежать попадания в иллюзию. Кроме того, про свойства Шарингана она также читала многое, а потому могла всё-таки быть на девяносто процентов уверена в том, что не продержится в этом бою дольше двух минут. И то, две — если ей удастся использовать фуин.