И для Учихи это было ещё более каким-то глубоким, чем признания в любви на стенах.

***

Саске любил юношу не только душевно, но и физически. О, да, они трахались так, что у него по утрам болела спина и скрипели колени. И это приятно напоминало о проведённой ночи весь день напролёт. Суйгецу тогда страшно подкалывал его, как будто вдруг стал бессмертным и не подлежащим увольнению.

— Что, босс, не староват уже для таких брачных игрищ? — задыхался от смеха он, когда Учиха старался лишний раз не гнуться, — смотри, а то отвалится твой «жезл любви»!

Тогда Карин пришлось уносить его на руках, потому что Саске пока что только тридцать один, и он ещё не разучился бить промеж глаз.

Наруто, конечно, не всегда был настроен положительно. Иногда он уставал так, что засыпал в прихожей, пока развязывал шнурки, на унитазе или на ковре в спальне. Тогда мужчина укладывал его спать и прикладывался рядом. Внутри расползалось какое-то уютное тепло. Ради этого Учиха бросал дела на середине, потому что любит проводить так ночи и вечера.

Зато выходные они проводили не только дома.

— Пойдём в парк аттракционов? — спросил как-то Узумаки.

Саске вот совсем ни капельки не был против.

Они обошли уже всё. Юноша весь изляпался сладкой ватой и направо-налево вертел головой, во все зубы улыбаясь. На десерт оставалось только высоченное колесо обозрения.

В кабинке почему-то было слишком тесно. Теснее, чем хотя бы рассчитывал мужчина. Наруто был занят видом, открывшимся с такой высоты. Потом, видимо, в силу технических неполадок на аттракционе кабинка накренилась, и Узумаки улетел прямо в крепкие объятия. Он сразу как-то задёргался, стараясь сползти левее.

— Не ёрзай, — глухо прошипел Саске прямо ему в ухо, сильно сжимая худое бедро.

Наруто же в ответ улыбнулся ему, не прекращая возиться. И только когда в него упёрлась многозначительная эрекция, лицо его приобрело какое-то хитрое-хитрое выражение.

— Ну не здесь же?

Узумаки проигнорировал вопрос и приник головой к чужой груди. Снаружи кто-то кричал в рупор о том, что произошли некоторые технические неполадки, на исправление которых потребуется около получаса. Проинформировали о том, что никому не стоит волноваться, и деньги за неудачную поездку вернут.

Саске лежал на стене кабинки, прижимая парня к себе за талию. И хвала Ками, что вся она была застеклена, а дверь прочно закрывалась при запуске — иначе бы уже приехало восемь нарядов из отдела во главе с Суйгецу и заорали бы всех тут насмерть.

Учиха опустил взгляд на белобрысую макушку. Не то, чтобы он был прямо ну очень против секса в неположенном месте, просто тут было как-то уж больно тесно для плотских утех. Юноша всё ещё жался к нему, окружая по-домашнему мягким теплом. И, клянусь, они готовы провести тут вечность. Тихо и высоко.

Саске путался пальцами в жёстких волосах, потому что Узумаки явно что-то не то взбрело в голову. И удержать его не хватало сил, потому что и впрямь везде хочется затрахать его до смерти. Иногда даже на работе, когда сам он — на парах.

В тридцать один год мужчина не гнался за острыми ощущениями, но трахнуться на колесе обозрения так хотелось, что хоть прыгай. А в голове одна только мысль «Я, видать, стукнутый на всю голову». Да, когда чужие руки трогают твой член, только бы об этом и думать.

Наруто не умеет искусно как-то дрочить, отсасывать или что-либо ещё того рода, как дорогие токийские шлюхи. Но он, да, по-своему хорош. А ещё в Токио нет шлюх с такими большими вызывающе-сексуальными татуировками на пузе. Саске бы с радостью себе такую набил, но возраст не тот и в семье так не принято. Да и лень как-то, такую ведь явно не один день делать.

Узумаки дышит шумно и голос у него хриплый такой, как будто пластинку виниловую слушаешь. У мужчины голос наоборот — глубокий и томный, такие бывают только у дикторов по телевизору и, наверное, порно актёров.

Да, Наруто трахаться совершенно не умеет. Правда, у них ещё вся жизнь впереди.

Секс на колесе обозрения удовольствие сомнительное. Через стекло на тебя смотрят птицы, и, казалось, они готовы покрутить у виска крылом. Хотя, судя по зашарпанным сидениям и чумазым в углах стенах, они не одни в городе так уж сильно рискуют быть пойманными.

Проникновение получается уж каким-то чересчур болезненным. И Наруто почти в голос шипит, потому что трахаться на колесе обозрения уж очень-очень плохая идея. А вот Учихе сейчас кажется совсем наоборот.

Горячо и тесно. Саске толкается глубоко, насаживает мальчишку на свой член до предела. И, да, кажется, у него снова скрипят колени.

Ему тридцать один, и он чувствует себя подростком. Потому что, какой нормальный человек в его возрасте будет трахать своего парня-студента на колесе обозрения?

О Ками.

И удовольствие скорее моральное, чем физическое. Контакт глубокий и держится скорее на доверии, чем на необузданной страсти. Мысли путаются в голове и становятся похожи на комок из цветных тряпок.

Одновременный оргазм похож на звездопад. Наруто просто слишком мало в своей жизни трахался, а Саске саданулся головой о стенку кабинки.

Колесо пошло.

Полная дизориентация. Учиха, если честно, забыл, где лево, а где право. Юноша молчит, бешено глядя во все стороны. И он как-то совсем не шевелится. Навевает определённые подозрения.

— Ты мудак, а я вот ног не чувствую, — скомканно-весело бросает Наруто.

Да-да, Саске уже определённо понял, что этого добе придётся нести на руках до самой машины, а то и до дома.

— И всё-таки я бы ещё раз провёл так время на колесе обозрения! — счастливо говорит Узумаки вечером, а мужчина в ответ давится кофе.

Да, такие выходные определённо того стоят.

========== Ревность. ==========

***

— Я поехал! — крикнул Наруто из коридора, обуваясь.

Мужчина лежал на диване в гостиной. После ночной смены страшно болела голова, и хотелось спать.

— Будь осторожен, — заботливо ответил Саске, раскинувшись звёздочкой, — разобьёшься — отдам твои останки Карин. Она будет производить надругательства над твоим прахом за твою невнимательность. — Юноша в коридоре подозрительно затих, — ладно-ладно. Удачи.

Хлопнула входная дверь.

Совсем недавно Наруто купил себе байк и теперь мчался гонять на нём на уличных соревнованиях. И если его самого мало беспокоили полученные во время езды травмы, то Учиха был готов скандалить.

Саске не был конфликтным человеком, но определённые вещи совсем не понимал. Зато отлично знал, что стоит ему начать ставить рамки, Узумаки соберёт вещи и съедет.

О, да, парень любил свободу. Во многом, конечно, он ограничил себя сам. А учитывая, что он себе даже мастурбировать не позволяет, сбрасывая напряжение исключительно во время секса, Учиха ни на секунду не сомневался — глупости просто так делать не помчит. Пару раз его, правда, подбивали какие-то старые друзья заняться паркуром, но мужчина тогда на корню пресёк такие рискованные вещи.

— Ой, а то, что мы с тобой трахались на колесе обозрения — это ли не рискованно? — спросил тогда Наруто, но спорить не стал.

Взаимоотношения у них строились не только на симпатии, физическом влечении, но и на взаимопонимании, уважении к личностям друг друга и интересам.

Наруто, казалось, был со своими странностями, а на деле — такой же человек, как и все другие, только живой, настоящий.

Саске, вроде бы, человек-загадка. Такой весь из себя таинственный, глубокий, утончённый, как будто сошёл из глянцевого журнала. И дело было не только во внешности, но и поведении. По правде говоря, он так же не любил вставать по утрам и бездельничать, как и любой другой. Только эту вот свою глубоко запрятанную личину не каждый видел.

Наруто был ближе всех к нему, не считая семьи, и было по-своему тяжело принять его в своё личное пространство.

Узумаки был слишком юн для него, и многое между ними было не высказано. Саске старался подстроиться под него, старался быть в тренде, в моде.