И тот самый Наруто выглядит действительно озадаченно, потому что понимает — его посадят или оттрахают.

Учиха гонит, как сумасшедший. Юноша понятия не имеет, куда они едут, но точно не в участок — он в другой стороне. И выражение лица у полицейского нечитаемое, выработанное с годами нелёгкой профессии.

Тяжело держаться, когда наручники не позволяют как следует обхватить водителя. И голова идёт кругом, потому что уже вечереет.

Саске гонит по встречке, его не останавливает ни один пост — начальство, знаете ли, просто так не погонит.

А у него в кабинете кругами ходит Суйгецу, и ему вот ни капельки не смешно.

— Ками, хоть бы не убил! — истошно стонет он, закатывая глаза, и Карин вторит ему обширными ругательствами.

Мотоцикл тормозит возле престижного района на окраине. Наруто смотрит на многоэтажку и присвистывает. Мужчина тащит его к лифту, а он как-то и не планирует бежать.

А Саске уже планирует пышную свадьбу и представляет шокированное лицо брата.

Они садятся в лифт и едут на долбанный тридцатый этаж. Узумаки зажимают прямо там, до крови кусая за шею. И юноша хрипит как-то совсем несексуально, но почему-то уже стоит.

Ехать ещё чёртовые двадцать этажей, а Саске уже готов оттрахать его прямо тут. Всё внутри скручивает в тугой узел. Становится почему-то слишком жарко, слишком горячо.

Учиха чувствует себя извращенцем, потому что у них разница в возрасте двенадцать лет.

Кого это, нахрен, волнует?

Остаётся ещё этажей, наверное, десять. На шее у Наруто багровеет десяток засосов. Он кусает губы и тянется за поцелуем. Саске отстраняет его, доставая ключи от квартиры.

Они доезжают до тридцатого, когда уже от возбуждения едет крыша.

Саске закидывает Узумаки к себе на плечо — он сам не дойдёт, потому что внутри горит всё. Поганый замок открывается слишком долго, так, что Учиха уже думает выдрать его к черту сверлом. Какая разница, что оно дома вместе с дрелью? И откуда оно вообще у него?

Дверь захлопывается, и он зажимает его прямо в коридоре. Член стоит колом, потому что от незатейливых ласк Наруто вызывающе стонет. От такого голоса кончить хочется прямо в штаны.

Мужчина затыкает его поцелуем, чтобы хоть на секунду угомонить свой воспалённый мозг. То, что его новоиспечённый почти жених — девственник, видно по тому, как он от любого касания готов умереть.

Ещё ничего даже не началось, а юноша чувствует себя уже оттраханным, да так, что ноги в разные стороны разъезжаются. Наручники противно натирают запястья, а Учиха, видимо, снимать их не собирается. Узумаки издаёт какой-то скулящий звук, отчего мужчина, наконец, стягивает с него плотную куртку до запястий. Наручники расщёлкиваются только на миг, чтобы Саске снял верхнюю одежду с него и с себя. Они опрокидывают полку для обуви, и пара лакированных туфель падает на пол.

Мужчина просовывает сквозь кольцо закованных рук свою голову, подхватывает любовника под ягодицы. Возмущённый возглас тонет в поцелуе — о, да, так тоже хорошо, аж крыша едет.

И он не может не думать о том, что об него трётся чужая эрекция.

Свою спальню Учиха уже несколько раз мысленно окрестил траходромом. Он опускается на кровать вместе с юношей, который жмётся к нему непозволительно близко. В прихожей громко разрывается телефон — это Суйгецу готов сдохнуть от волнения за своё начальство.

Саске оставляет любовника одного, на что получает разочарованный вздох. Ноги еле идут, а в паху горит. Он хватает мобильный и возвращается обратно в комнату. Одной рукой он чересчур жёстко выкручивает сосок Наруто, а другой принимает вызов. Блондин старается вести себя как можно тише, когда от невероятного кайфа слёзы текут из глаз.

— Какого хрена тебе надо, мудак? — получается как-то натянуто, мужчина надрывно дышит.

С той стороны слышится отборная брань Карин.

— Серьёзно? Вы, мать твою, где?! — Хозуки на грани и уже готов есть мозг начальника чайной ложечкой.

Саске мгновенно перекладывает телефон в другую руку и так же прислоняет к уху. Сотрудник ждёт его ответа, но он вместо этого очерчивает языком острые ключицы. Узумаки давится воздухом от потрясающих ощущений, а Суйгецу готов закатить истерику.

— Ты убил его, да?! Убил?! — не своим голосом вопит он.

Учиха по-прежнему молчит, продолжая ласкать тело партнёра. Он осторожно спускается к худому угловатому торсу и прихватывает губами тёмный сосок, обводит языком ореол и опаляет кожу горячим дыханием. Происходит, наконец, то, чего он всё это время добивался — Наруто не своим голосом стонет, захлёбываясь в первом оргазме, кончая прямо в штаны.

Саске дышит шумно, всё ещё держа мобильный близко к лицу. У Хозуки происходит разрыв шаблона, а Карин издаёт какой-то нечленораздельный звук и тихонько визжит.

— Твою мать, не ясно, что ты мне мешаешь? — сотрудник послушно скидывает звонок, и мужчина бросает телефон на махровый ковёр.

Узумаки закрывает рот скованными руками, его бьёт крупная дрожь, он дёргается.

— Не поверишь, но мы ещё не закончили, — Учиха как-то уж совсем сексуально, как-то по-маньячному улыбается, и система юноши даёт сбой.

И, О Ками, у него уже снова стоит. В голове Саске вертится только одна грёбанная мысль: каким нужно быть святошей, чтобы кончить от ласк? Он расстёгивает наручники, блестящие в полумраке комнаты, и выкидывает их куда-то в сторону дверного проёма. Они звенят, ударяясь о начищенный паркет, и в голове у мужчины точно так же звенит.

Наруто не знает, куда бы деть свои руки, поэтому через секунду они уже путаются в длинных чёрных волосах партнёра.

А Учиха не знает, как трахаться с парнями, поэтому понимает, что первый секс у мальчика будет так себе. А парнишка как-то и не надеялся.

Саске чувствует себя насильником. Он прислоняет голову к подозрительно худой груди и слушает, как бешено там сердце долбится. Осторожно, едва касаясь пальцами, он обводит ребра, почему-то уж очень сильно видные сквозь кожу. Ничего, он узнает потом.

И отчего-то так горячо, как в котле с кипящим маслом.

Узумаки трясётся весь, будто от страха, но со всех сторон прёт от него вожделением. Юноша уж очень резво целуется, прикусывая чужие губы, а потом запрокидывает назад голову, чувствуя, как чужое дыхание опаляет шею.

Всё кажется сумасшедшим сном, потому что Саске даже ради прикола не трахается с парнями, а Наруто не трахается вообще.

Глухую тишину разрезает очередной звонкий стон. Учиха сжимает член парня сквозь ткань зауженных джинс. Кажется, что у юноши из глаз летят искры. Слишком хорошо, так, что он слезами давится.

Мужчина дивится такой искренности, потому что любая побывавшая в его постели пассия только истошно как-то стонала, орала имя его, как будто с монтировкой в горле.

Саске чувствует от Наруто запах краски для батика, которая почему-то ему сейчас так хорошо помнится.

Учиха расстёгивает молнию на джинсах, но партнёр намертво вцепляется в него руками, расстёгивает на рубашке пуговицы.

Саске же, мать твою, ещё полностью одет.

Узумаки дёргает за воротник на себя и оставляет на ключице поцелуй-укус. И мужчина, нависающий над ним, готов в голос застонать от такой незатейливой ласки. Но ещё не время.

Саске скидывает с себя рубашку сам, даже не позаботившись о пуговках на рукавах.

Какое, к чёрту?

Наруто лежит под ним, будто расстраханный во все щели, с мокрыми следами от слёз на щеках и испариной на лбу.

А стоит-то на него всё равно колом.

Из головы к чертям вылетают все мысли, когда юноша просовывает руку ему в трусы.Как-то уж совсем не смешно, но до боли приятно. Девственник, а с вон каким сюрпризом.

Наруто касается чересчур осторожно, потому что, хрен знает, как вообще это ещё можно делать.

У Саске, кажется, совсем едет крыша. Он постепенно доходит до мысли, что трахать парня придётся не абы куда, а прямо в жопу. И что это, наверное, очень больно, он тоже понимает.

Учиха откажется от этой затеи, вроде бы.