– Еще раз извините, но тут на связи ваш знакомый. Пожалуйста, поговорите с ним, – с этими словами мужчина подал трубку Трофиму.

Трофим сел вертикально на шезлонге и неохотно приложил трубку к уху. Ну кто это мог быть? Он только-только начал переставать вглядываться в игру теней на земле, опасаясь трамплина или воронки, только-только перестал задерживать взгляд на колышущихся полупрозрачных занавесках, боясь увидеть за ними или в них электры, только-только перестал оглядываться и осторожно выглядывать за угол в новых местах, проверяя пространство на предмет чего бы то ни было, от мутанта до зомби, как вдруг эта трубка, от которой веяло чем угодно, но не тем покоем и комфортом, что окружает его сейчас.

– Слушаю… – хмуро сказал Трофим в трубку.

– Док? – раздался обрадованный, знакомый и неуместный сейчас хрипловатый голос Якоря. – Здорово, Док! Это я – Якорь.

Трофим с трудом сдержался от того, чтобы подпрыгнуть. Привет из Зоны. Здесь, в Турции. Более неуместного варианта, наверное, невозможно было бы придумать, как будто звонок из другого измерения, с другой планеты.

– Здорово, Якорь, – улыбнулся в трубку Трофим. От Якоря можно не ждать свиньи, и если он сюда позвонил, то это явно не просто чтобы узнать, как тут дела. – Это шеф, – негромко сказал он жене и встал, намереваясь отойти подальше.

– Док, ты новости смотришь? – задал вопрос сталкер и, судя по звуку, затянулся сигареткой.

– Нет.

– Понимаю, я тоже не охотник до новостей с Большой земли, но тут другое, Док. Помощь твоя требуется. Гнус вышел из Зоны, накрыл Киев через Днепр… Их уже в Киев вышло, наверное, тысячи.

Трофим открыл рот, пытаясь переспросить, что это сейчас было сказано. Да, вот сейчас, секунды назад, но вместо вопроса из его рта вырвался лишь сдавленный сип. Якорь с той стороны трубки услышал это и замолчал, шумно затягиваясь и выдыхая в трубку. Трофим представил его усатое лицо с щелками глаз, смотрящих вдаль, сквозь стены или собеседника, которые он прищуривал, закрываясь от дыма, особенно в минуты серьезных раздумий. Наверняка он сейчас стоит, прислонившись плечом к стене или дереву, скрестив ноги, а на нем надета его маскировочная зеленая куртка с выгоревшим желтым пятном на правом рукаве, и когда он затягивается, нет-нет да и кидает взгляд на это самое пятно.

– Что? – наконец сдавлено переспросил ученый. – Когда? – тут же задал он второй вопрос, понимая, что теперь от вопроса «когда?» зависит гораздо больше.

– Пять суток назад, Док. Киева нет. Бомбили тактическими ядерными зарядами, вроде как зачистили, но зомби прут из окрестностей и по воде. Еще до того, как дошла новость о том, что гнус в Киеве, они разъехались на транспорте по Восточной Европе. Пограничники же для них не помеха. Теперь зафиксированы случаи в Молдове, Румынии, Болгарии, а там уже с Турцией граница… Понимаешь, о чем я?

Трофим молчал, слушая гулко стучащее в груди сердце. Руки и ноги потеряли свой вес, он сел на песок прямо там же, где и стоял.

– Москва как? – пытаясь собраться с мыслями, спросил он.

В трубке послышался шорох зажигаемой спички, и, очевидно, новая сигарета полезла в рот Якорю взамен только что выкуренной.

– Москва пока нормально… только… – Якорь выдохнул горький дым, собираясь с духом, чтобы сообщить. – Только эти идиоты привезли в Москву Псараса, а он сбежал.

Сталкер тяжело вздохнул, словно в этом была хоть капля его вины. Трофим непроизвольно закрыл рот рукой, стараясь сдержать чувства. К нему уже двинулся внимательный турок Мехмед с зонтом и подносом с прохладительным напитком, но был придержан еще одним крепким телохранителем из присланных приглядывать за ученым. Мехмед настороженно посмотрел на придержавшего его тыльной стороной ладони человека с внимательным взглядом профессионального убийцы, кивнул и скрылся в тени отеля.

– Это… это же… – стараясь подобрать слова, прошептал Трофим.

– Это амба, Док, – резюмировал за него Якорь. – Надо срочно выезжать в Москву. Семью отправь в Казахстан, считай, что к моим родственникам. Адрес я тебе дам, перебраться помогут. Билеты уже куплены. Уезжай скорее, пока все не перевернулось.

Трофим не выдержал и громко завернул пару десятков слишком крепких для этой местности матерных словосочетаний. Его дети, игравшие неподалеку и никогда не слышавшие от отца ничего подобного, растерянно оглянулись на него. К ним тут же подошла мать и, подняв с песка, повела в отель. Ее женское чутье и интуиция безошибочно оценили ситуацию. Пусть она и не могла слышать, о чем именно разговаривали ее муж и его шеф, но она как-то поняла, что им нужно будет возвращаться домой.

– Этот Станислав, он кто? – наконец угрюмо спросил Трофим, спустя почти минуту молчания в трубку.

– Это человек Алексея Викторовича. Алексей Викторович… Ты его должен знать. Наша крыша и финансовое крыло. Там от него двое. Второго не знаю, как зовут, вроде военсталы бывшие. Они тебя охранять выехали.

– Охранять? – бессмысленно переспросил Трофим.

– Охранять. Давай, Док, собирайся. Я тут, видишь, чтобы с тобой поговорить, выехал за кордон, сейчас обратно надо. Вроде как Выброс будет через сутки, надо успеть вернуться.

– Хорошо, понял, Якорь. Сейчас своим объясню все и двинем.

–Давай, Док. Удачи. Ребята, кстати, с «мухами» оба, так что, если что, поближе к ним держитесь… Мало ли.

***

Трудно объяснить, сколько усилий стоило ему, глядя в расширенные от ужаса глаза Ольги, объяснять необходимость прерывания отпуска и возвращения. Причем весть о том, что возвращаться в Москву мог только он, но никак не его жена с детьми, Трофим решил сказать лишь в аэропорту. А ей нужно было лететь не домой, а в незнакомый Казахстан, в небольшой городок Кустанай, где жили некие «считай родственники» Якоря. Они спорили несколько минут. Он уже начал проигрывать словесную баталию с женой под объявления диспетчера на нескольких языках о начале посадки на рейс Анкара – Москва. Трофим не находил достаточно веских доводов для убеждения жены в необходимости разделения семьи, и тут стоящий неподалеку Станислав тактично кашлянул, привлекая внимание ученого.

– Что? – нетерпеливо подошел к нему Трофим, думая совершенно о другом.

Его рассвирепевшая половина стояла в трех метрах, раздувая ноздри. На ее красивом лице ясно читались нежелание мириться с ситуацией и решимость во что бы то ни стало ехать, если уж так надо, но только со своим мужем. Станислав достал телефон и включил видеозапись, где с приличной высоты показывались кадры сожженных улиц, машин, разрушенных домов. Картина разрушений становилась тем сильнее, чем ближе подлетал снимающий все беспилотник к эпицентру взрыва. Воронка размером, если судить по отдаленно стоящим прямоугольникам фундаментов домов, от тридцати до пятидесяти метров в диаметре. Метрах в ста от нее, за обгоревшей каймой берега, протекала широкая река.

– Это Киев. Через двое суток после появления первых зомби. Я не хотел вам этого показывать, но… вы же понимаете. В Москве может быть то же самое. Может, это убедит вашу супругу не терять времени.

Трофим похолодел, рассматривая жуткую картину разрушений, становившуюся все страшнее, по мере того как беспилотник пролетал над районом. Он не мог узнать эти места, поскольку никогда там не был, но сейчас и сами коренные жители этого города не смогли бы узнать районы, показывавшиеся под крылом аппарата. Вдалеке стала заметна еще одна воронка, вокруг которой бетонное обгоревшее крошево начиналось только через несколько сотен метров. Негнущимися пальцами Трофим взял телефон и подошел к Ольге, показывая видео с самого начала. Женщина с десяток секунд смотрела в небольшой экран с ничего не значащим выражением на лице, потом до нее дошло. Она зажала рот двумя руками и с ужасом посмотрела на Трофима.

– Это Москва? – с ужасом через обе ладони спросила она.

– Это Киев, Оля, – тихо сказал Трофим. – Но один из них уже в Москве. Я должен ехать туда, но не ты и не наши дети, понимаешь?

Ольга, в расширенных глазах которой стояли слезы и мольба о помощи, судорожно кивнула головой.