Совет пришелся Ирене по нраву. За это она сунула Дариушу в ладонь монетку, которую хотела потратить на сахарный леденец. Теперь-то на рынок она все равно попадет не скоро, да и не велика беда… От сладостей у Рен все равно болел и живот, и зубы. Убрав посуду, кузнецкая дочь побрела наверх, медленно шаркая. Подъем казался ей дорогой, ведущей на вершину самой Горгоны, слишком сложно было идти. Нога ее двигалась, двигалась хорошо, но каждый толчок болью отдавался в теле покусанной волками девчонки.

Преодолев лестницу, девушка тут же повернула направо, намереваясь остановиться у двери своей спальни. И она остановилась, услышав за ней шум. Ирена напряглась. Должно быть, ей показалось, что кто-то шагнул по пыльному ковру, что чьи-то ботинки колыхнули его ворс… Верно? Ведь никого там быть не должно.

Дочь кузнеца проигнорировала голос своего разума, велевший ей отступить, она отворила дверь. Тихо, крадучись, чтобы не нарушить шаткую тишину помещения. Пылинки танцевали в солнечном свете, деревянные стены, вымазанные сыпавшейся побелкой, заставили девушку прикрыть глаза. Никого. Рен глянула на постель брата, пустовавшую без него. Ей вдруг стало немного спокойнее, словно кто-то положил свою широкую ладонь на ее острое плечо, подбодрил девчонку.

Успокоившись, Ирена вышла вперед, минуя ширму, что отделяет ее часть каморки. Ей оставалось сделать только пару шагов, чтобы плюхнуться на свою кровать и не вставать с нее весь оставшийся день. Только девушка не успела совершить задуманного. Она вздрогнула, поздно заметив возле себя тень. Вампир.

– Богато живешь, – насмешливо произнес Детлафф, оценивающе осматривавший ковер, висевший на стене.

– Не жалуюсь, – ответила девчонка, словно не замечая его насмешки. – И вламываться в чужие дома… Очень невежливо.

Гость грубо хмыкнул. Когда-то он говорил ей что-то подобное. На ковре изображались два поджарых коня, пивших воду из протекающей мимо них реки. Должно быть, приобрели его очень давно, ведь края узорчатой материи обтрепались, а сам рисунок давно выцвел, теперь представляя размытые силуэты. Для семьи Ирены ковер этот был большой ценностью, для Детлаффа – куском мусора. Конечно, если судить по кметским меркам, они жили вполне неплохо. Печка, два этажа, глиняная посуда, сало на обед…

– Сядь, задери юбку. Давай покончим с этим побыстрее.

Щеки девушки вспыхнули румянцем, но она подчинилась, разделяя желание вампира. Закончить это побыстрее. Конечно, формулировку для своего требования вампир выбрал крайне неудачную, девица хмуро глянула на свои ноги. Рена села на кровать, немного придержав конец грязно-коричневой юбки. Гость без лишних церемоний опустился перед ней на колени, пол жалобно скрипнул под его весом.

– Болела? – спросил вампир, мягко обхватывая лодыжку девушки.

– Да… Немного. Когда я ходила.

– А я велел не ходить, – прошипел вампир в ответ.

Тон его голоса менялся слишком резко, Ирена не успевала привыкнуть к такой перемене. Когда Детлафф достал кинжал из кармана и резво избавил девушку от повязки, Рен вздрогнула. Не от страха, но от неожиданности. Не ясно, насмешила ли вампира ее выходка, но улыбка тут же сковала его тонкие губы. Когда-то в молодости вампир любил пугать деревенских девок, разгуливая по их хатам поздними вечерами.

Рен не отвечала, молча наблюдая за тем, как Детлафф неаккуратно отдирает от ее кожи повязку, пропитанную засохшей кровью. Отлипать марля не хотела, приходилось делать усилие, приносившее пациентке дискомфорт. Девушка морщилась, попискивала, но ногу не вырывала, чувствуя стальную хватку гостя. Ей хотелось пнуть его этой же ногой, прямо в лицо, в нос, чтобы избавить мужчину от этой самодовольной ухмылки. Пусть уходит.

– Все хорошо, загноения нет, рана заживает, – проговорил вампир словно для самого себя. – Дней через пять сможем снять тебе швы.

– Снимать… Снимать что? – спросила она тихо.

Медицина в Боклере, в столице знаменитого винодельного края, не была такой… Изысканной, развитой, как в вампирском племени. Алхимические познания людей по сравнению с их соседями – смехотворно малы. Швы накладывали редко, в основном занимались только серьезными ранами, крестьяне смазывали их чем-то, да прижигали. Красота незаметных рубцов тут никого не волновала, скрывать полученные шрамы люди не стремились. В конце концов, их жизни вертелись не вокруг получения удовольствия эстетического, времени на созерцание себя или друг друга почти ни у кого не оставалось.

– Швы, – хрипло отозвался гость.

– Какие такие швы? Где там швы?

– Всего пара стежков. Сиди смирно, это все равно ждет.

Детлафф не стал объяснять что-либо. Он молча осматривал рану, стянутую льняными нитками. Вокруг нее красовались следы зубов, что успели войти под кожу не на такую глубину. Девушка шикнула, дернула ногой, когда мужчина неосторожно надавил на одну из них, проверяя. Он накладывал мазь, что должна была вытянуть из ран сгустки крови, дорожную пыль и любые другие инородные тела. Своей работой вампир остался доволен.

В доме все еще никого кроме них не было. Только тишина пустующих комнат, обхватывающая двух недовольных обществом друг друга спутников в стальные тиски. Ирена инстинктивно повела ногу в сторону, чувствуя нарастающий дискомфорт, а Детлафф не давал ей уйти. Он не очень-то понимал собственный мотив, но каждый раз вспоминал слова Региса. Это, верно, с ним от скуки, от скуки он решил помочь неблагодарной девчонке не погибнуть в лапах хищника или от заражения.

Из наплечной сумки, прихваченной с собой второпях, вампир достал мутно-зеленую склянку. Поверхность ее была матовой, шершавой и противной на ощупь. Внутри бултыхалась странная жидкость, цвет которой девушка не могла определить через почти непрозрачное стекло. Мужчина легко откупорил сосуд, наклоняя его так, чтобы несколько капель упали на марлю в его холодной руке. Пахнуло календулой и медуницей. Запах был резким, Ирене пришлось зажмуриться, чтобы не выпустить слезу. Должно быть, это – не просто настойка, но выдержка из цветов.

– Щиплет, – пожаловалась девчонка, когда вампир приложил марлю к ее ноге. – Больно. Календула… Больно.

Чувствуя дискомфорт, девушка ногу отняла, дернулась, и на этот раз мужчина отпустил ее. Рен зажмурила глаза, откидываясь назад, ближе к холодной стене и пыльному ковру на ней. Вампиру удерживать девушку было не сложно, его пальцы плотно пристали к ее белой коже снова, притягивая к себе раненную лодыжку. Ирена натужно улыбнулась, стоило гостю поднять глаза к ее лицу.

– Узнала? Я думал, что твои познания в этой области ограничиваются различением ромашки и колокольчика.

– Я не дура, – обиженно произнесла девчонка.

– Конечно, – как-то жалостно ответил гость. – Тебя в этом кто-то обвинил?

Ирена надулась. Она напрягла впалые щеки, поджала губы, удерживая внутри желание состроить вампиру страшную рожу. Рану жгло уже меньше, и девушка наклонилась вперед. Детлафф понял, что она хочет посмотреть на шрам, что в будущем останется на ее белой лодыжке. Дочь кузнеца снова осторожно наклонила голову, заглядывая за высокого мужчину. Короткая линия соединяющейся вместе кожи, а вдоль нее шипящая белой пенкой кровь, что реагирует на спирт или настойку, предстала перед ней. Ирена скривила губы. Лодыжки ей лучше не открывать.

– Что в банке-то? – спросила девушка неловко, когда встретилась взглядом со своим посетителем еще раз.

– Интересно?

– Интересно, – подтвердила она угрюмо. – Может быть, знай я об этом, не была бы такой… Дурой.

Вампир тихо шикнул. Он снова приложил марлю к ее ране, а Рен насупилась. На этот раз мужчина не стал убирать ее, только повязал поверх еще одну марлю, чистую. Аккуратный бантик он обрезал своим кинжалом. Девушка пристально следила за «врачом», а тот за ней. Темно-синие глаза пациентки отражали тот край неба, что виднелся в маленьком и открытом почти настежь окошке, в них словно летали те же птицы, плавали те же редкие облака.

Мужчина осторожно отпустил ногу Ирены, поставив ее на пол. Его холодные руки отпустили девчонку, заботливо приподнятая юбка закрыла под собой марлю, упав. Запах мази не выветривался, он клубился вокруг Рен, приводя ее в негодование. Как нужно обрабатывать травы, чтобы получать такой эффект?