В этот раз что-то пошло не так, по-другому. Боль утихомирилась сразу, оставив только легкое напоминание, эфирное облако ощущений, еще не покинувших девушку до конца. Она стиснула губы, не отвечая на такой нежный поцелуй. Но Волан-де Морт не настаивал. Он скользнул чуть ниже, к бледноватой шее, кожа которой чувствовала все его касания слишком ярко.
Движения продолжались. Его пальцы вплелись в ее. Сначала одна рука, а затем и другая оказалась в объятьях широких мужских ладоней. Тело откликалось, тело предало ее. Девушка еле слышно вторила движениям, то мыча что-то невнятное, то вскрикивая. Что-то пульсировало внутри нее.
Гермиона, познавшая радость подобного удовольствия, могла отличить его от чего-либо. Здесь, в ее теле, сейчас теплилось нечто иное, светлое и легкое. Чувство это терзало плоть, мышцы и кожу, оно сочилось наружу, билось в висках. Она стиснула губы. Плотно, чувствуя на них свою же кровь. Ладони мужчины давили на ее собственные, прижимали ее тело к матрасу.
Каждое его движение выбивало из нее дух. Тихие вздохи изменились: Гермиона кричала. И кричала она не от боли. В какой-то момент рука ее оказалась свободна, она погладила Лорда по чуть вьющимся волосам, по взмокшей спине. Девушка прижала его к себе, притянула, не зная, почему и зачем.
Ей и не нужно было понимать, думать в этот момент. Том обо всем позаботился сам. Перед тем, как все закончить, оборвать цепь порочных событий, Темный Лорд укусил гриффиндорку в шею. Больно и неосторожно, потому что хотел причинить ей боль, отвлекая от чего-то важного. Тяжелое тело придавило девушку к мокрому матрасу, грудь ее медленно вздымалась и также медленно падала обратно. Холодок прошел по спине.
– Я был прав, – шепнул Темный Лорд, нормализуя сбившееся дыхание. – Я был прав на ваш счет, мисс Грейнджер.
Она не ответила, ничего не спросила. Прав в чем? Гриффиндорка ничего не видела. Мрак обступил ее со всех сторон, трогал ее кожу, ласкал, словно бы утешая. Если ты этого не видела, то можно считать, будто бы ничего не случилось. Но Томас увидел ее слезы, закушенную губу и воспаленные теперь глаза. Он слабо улыбнулся, приподнявшись. Девушка не пыталась скинуть его с кровати или уйти. Она лежала, вытянув руки назад, позволяя Волан-де-Морту оставаться рядом, класть голову на ее грудь. Сил не было. Хотелось спать, хотелось есть. И ей… Ей отчего-то было страшно. Страшно умирать, ведь смерти уже не хотелось.
– Я могу зажечь свет, – проговорил мужчина после долгого молчания.
– Нет, – попросила девушка тихо. – Можно я побуду тут… Можно мне провести ночь в темноте?
– Хорошо, – просто ответил волшебник. – Можно, мисс Грейнджер. Но я останусь здесь, чтобы вернуть свет, когда вы проснетесь.
– Да.
Она отвернулась на бок, осталась лежать спиной к Темному Лорду. Волосы девушки сбились, запутались, тело было соленым и мокрым от испарины. Меж ног все еще чувствовались его приятные касания, руки и ноги ныли от слабости. И разум, воспаленный и напуганный разум кричал на нее, бился в черепной коробке. Жаль только, что девушка не могла уже разобрать его слов.
– Вы поступили правильно, – зачем-то произнесла девушка в кромешной тишине своей клетки. – Они должны были умереть.
========== 9. Послушная ==========
Лежа во мраке, она все равно не смогла заснуть. Дремала, маялась, ворочаясь из стороны в сторону, смыкая глаза в тщетной попытке отдохнуть от проделанной ранее «работы». Странные мысли то и дело терзали ее. Отрывая взгляд от потолка, девушка поворачивалась на бок, не видя даже край подушки перед собой. Вскоре ей показалось, будто это не комната пропитана темнотой, а ее глаза. Слепые, не видящие теперь ничего. Ничего вокруг.
Страх положил свою когтистую руку на ее плечо. Девушка вздрогнула. Темный Лорд лежал где-то рядом. Словно труп он излучал холод, дарил его ей через плотную ткань одеяла. Липкая кожа иногда касалась ее собственной, но только на краткий миг, чтобы слегка напугать своим присутствием. Томас видел все, не собирался спешить. Спал он редко и мало, а сейчас в отдыхе вовсе не нуждался.
– Они думают, что права чистокровного волшебника неограниченны, мисс Грейнджер, – заговорил он вдруг, увидев, что девушка уже не спит. – Думают, что все теперь сойдет с рук тому, кто родился в верной семье.
– Неужели твое видение мира отличается от их собственного? – ехидно заметила гриффиндорка. – Грязнокровки подвергаются гонениям и преследованиям уже многие годы, и при твоем правлении ничего не изменилось.
– Подвергаются, верно. Только те, что не хотят сотрудничать с новым руководством, – бросил Темный Лорд.
Томас сморгнул с глаз слякоть. Он поднес одну ладонь к другой, намереваясь хлопнуть и прогнать темноту, но не стал. Рука его легла гриффиндорке на живот, а та даже не шелохнулась от неприязни или неожиданности. Гермиона словно ждала, что это случится, не была удивлена столь легкому касанию. Холодные пальцы до дрожи медленно прошлись по ее коже, раздражая нервы. Скоро его прикосновения станут для нее чем-то естественным.
– Как вы все намерены сотрудничать, сохраняя мир между столькими классами? – спросила девушка тихо, но требовательно.
Он промолчал в ответ на ее вопрос. Как? Волан-де-Морт, всегда имевший и план действий, и запасную лазейку, что пригодится, если возникнет какая-либо заминка, понятия не имел. В мозгу он носил наброски действий, но не четкую инструкцию, которую требовалось исполнить в нужное время. Впрочем, кое-что Волан-де-Морт задумал, и задумал уже давно, только услышав о том, что девушка жива и невредима.
– Признаться честно, мисс Грейнджер, никакого мира между классами нет, – говорил он до странного задумчиво. – Пропасть всегда была и всегда будет. С тех самых пор, как появилось наше с вами общество.
– Значит, ты согласен с тем, что все твои надежды обязаны рухнуть?
– Мисс Грейнджер, только не перебивайте.
Она не перебивала. Томас вздохнул. Ему почему-то было сложно собрать воедино мысли, что вдруг разбрелись по разным закоулкам его разума. Что есть «Сосуществование»? Должны ли классы, заведомо разделенные пропастью неравенства уступать друг другу, чтобы встать на одну ступень? Должны ли они вообще ровняться, жаться воедино, сливаясь в однородную массу рабочего люда? Томас никогда не был коммунистом, чтобы верить в этот бред.
– Я не признаю чистокровных магов абсолютными… Верхушкой нашего общества. Многие из них слабы, и слабы сильно, мисс Грейнджер. На голову, слабы физически, в магическом смысле или даже в психологическом – никакой разницы в этом нет, нет для меня критериев.
– «Хорошие» гены вырождаются при многовековом кровосмешении, – шепнула девушка, смотря в густеющий мрак комнаты.
– Да, мисс Грейнджер. Опасная тенденция – содержать, так скажем, генетическую чистоту. От нее следует отречься как можно быстрее.
– Так что же ты хочешь этим сказать? – спросила гриффиндорка уже громче. – Кто будет новой аристократией в твоем мире, полукровки? – говорила девушка, распаляясь все сильнее и сильнее. – Или ты один займешь целую нишу?
В ответ послышался громкий, протяжный смех. Похоже, ее злость, нетерпение повеселило Темного Лорда. Ладонь, лежавшая на животе грязнокровки, вздрогнула, потому что судороги смеха сотрясали тело ее хозяина. Гермиона почувствовала, что краснеет, чему сейчас могла только устыдиться. Хорошо, что мрак прячет ее под собой, скрывая от собеседника.
– Похоже, что это вас обижает.
– Нет, – шикнула девушка. – Не меня.
– Тут вы абсолютно правы, – нехотя заметил Томас. – Кто-то должен занять высшую ступень… И некоторые недовольны моими планами.
– Теми, о которых ты мне так и не рассказал, – ответила девушка, пытаясь встать.
Рука мужчины заметно напряглась, но не давила на ее живот. Гермиона поняла сигнал: «Лежи смирно и не вставай, пока я сам тебе не разрешу». Что-то в ее разуме подсказало, что следует послушаться. Девушка опустилась обратно, поджав под себя ноги. Спорить ей не хотелось, умирать от заклятия, брошенного в порыве жестокого гнева – тоже. Девушка смотрела в потолок, но не видела его. Перед ней словно не было ничего, только тьма, мрак и бесконечность злой и холодной неизвестности.
