– А вы рассчитывали на, – говорила она, дожевывая кекс и тут же делая еще один укус. – На светский вечерок, разговор по душам?
– Да не все ли равно, на что я там рассчитывал? – шепнул Темный Лорд, спрашивая это скорее у самого себя.
– Я думала, что только мои желания и желания мне подобных в этом мире игнорируются.
Больше он ничего не говорил, только перетянулся через столик за маленьким печеньем с джемом и отхлебнул глоток чая из цветастой фарфоровой чашки. Гермиона тоже молчала. Ей казалось, что даже ее чавканье и громкое бульканье ее полупустого живота куда приятнее, чем звук его голоса. Впрочем, голос Тома нельзя было назвать некрасивым.
– Думается, наша прогулка не придвинула вас к верному решению? – спросил мужчина, отставляя чашку прочь.
– Нет, – ответила Гермиона. – Я и без этой экскурсии знала, что Пожиратели творят с пленниками жуткие вещи, а в конце всего – вешают. И решение мое – верное.
– Увидеть и услышать – разные вещи, мисс Грейнджер. Разве вам не страшно было посмотреть в лицо вашего возможного будущего?
– Там не было моего будущего, – шикнула девушка в ответ, хватая со стола уже третий кекс, внутри которого был еще теплый, тянущийся шоколад с привкусом корицы и терпкого имбиря.
– О, и откуда в вас столько уверенности? – спросил Темный Лорд, решив, что сейчас он может улыбнуться своей пленнице.
Гермиона облизнула губу. Она призадумалась над его вопросом. Откуда ей известно свое будущее? Наверное, это что-то там, глубоко внутри, там, где разум ее не властен. Гермиона просто знала, что не окончит жизни, хрипя и извиваясь в туго затянутой на ее шее петле. Она знала, что нужна Темному Лорду для чего-то иного, скорее всего – менее приятного, чем относительно быстрая смерть. Если бы он хотел избавиться от нее, это бы уже случилось. В его власти сейчас и ее жизнь, и дальнейшая судьба, и Его Величество решило сохранить пленнице жизнь для своих забав.
– Что ж… – сказал Волан-де-Морт. – Сложно определиться?
– Чего именно ты от меня хочешь? – спросила девушка тихо.
Она посмотрела собеседнику в глаза, в очередной раз находя их удивительно похожими на змеиные очи. Интересно, какого цвета был взор Темного Лорда, когда он еще был человеком, Томом Реддлом, учащимся в школе? Наверное, серого или даже антрацитового цвета. Самого безжизненного, таящего в себе холод цвета, способного заморозить в один только миг. Верно ведь говорят о том, что глаза – зеркало души? Если так, то какого же цвета были глаза у существа, что души никогда не имело?
– Подчинения? – спросила девушка, отставив и свою кружку с чаем.
– Нет, это не для вас, – ответил Том Реддл. – Партнерства. Одно не тянет за собой другое, верно, мисс Грейнджер? Насколько я знаю, ни Гарри Поттеру, ни Рональду Уизли вы не подчинялись.
– Гарри и Рон когда-то были людьми, – ответила девушка с надрывом, чувствуя, что при одном только упоминании друзей ей становится дурно. – Вы – нечто совсем иное.
– Когда-то? – переспросил ее собеседник, почему-то громко хихикнув. – И кто же они теперь, если не секрет?
– Рональд – паршивый предатель, грязь под ногтями тролля, мерзкий драконит, – со злостью ответила Гермиона, бледными пальцами сжимая печенье так, словно это было лицо Уизли.
– А Гарри? – спросил мужчина, не дожидаясь ответа.
Девушка замолчала. Она громко вздохнула, чувствуя, что легкие ее наполняются чем-то тяжелым. Воздух это или предчувствие чего-то плохого – не ясно. Но слова почему-то не хотели спадать с ее языка, только валялись на нем мертвым, неподвижным грузом. Она все еще была голодна, но есть уже не могла, почему-то не хотела. Крошки от кексов и печенья валялись на кровати, потом они будут мешать грязнокровке спать.
– Гарри – легенда, – произнесла девушка осторожно.
Что-то скрипнуло в руках у Волан-де-Морта. Он сжимал одно из лакомств, которое теперь обернулось горсткой крошек на полу. Девушка отвернулась, готовясь получить в ответ выпад или злобную тираду, направленную против давно почившего друга Гермионы. Только в ответ она услышала тишину. Громкую и липкую тишину, просачивающуюся в каждую пору ее кожи.
Том Реддл улыбнулся. Края его тонких губ медленно поползли вверх, улыбка была кривой, неестественно широкой. Мужчина медленно отвел глаза в противоположную сторону, думая о том, как приятно было смотреть на извивающегося в агонии Гарри Поттера. Мальчишка получил то, что заслужил. Если быть честным, то Гермиона Грейнджер – главная его пособница, та волшебница, что словно мул тянула за собой «Избранного», чтобы тот не умер раньше срока… Она должна была умереть вместе с ним, получить то же самое.
– Легенда, – шикнул Волан-де-Морт. – Разумеется. Вы, мисс Грейнжер, плавно подвели нашу философскую беседу к ответу на поставленный вопрос.
– Зачем я вам? – охотно повторила она.
Темный Лорд больше не улыбался. То ли злость взыграла в нем, то ли нервы. Но столик, мешавший ему неизвестно чем, оказался опрокинут. Гриффиндорка дернулась в попытке убежать в ванную комнату и запереть дверь, но не успела даже встать с кровати. Молодое теперь тело Волан-де-Морта полнилось силами. Он прижал ее к матрасу, вдавив плечи девушки в высокую постель. Ей было больно.
От осознания собственной ничтожности. Вот он – многолетний старик, дряхлая душонка, искалеченная самой жизнью – так легко лишает ее любой возможности сопротивления, подминает под себя. Гадкий ком обиды подкатил к горлу, и девушка собиралась плюнуть в лицо волшебнику. Только удержалась, решив, что от этого ей достанется еще сильнее, чем сейчас.
– Легенда? – громко спросил Темный Лорд. – Гарри Поттер был мальчишкой, которому удалось понравиться шлюхе-судьбе. Он не сделал абсолютно ничего, чтобы заслужить ту славу, которой его так щедро одарили.
Она только собралась что-то ответить, колко пошутить или ткнуть Лорда в больное местечко, как осеклась. Лицо Джинни, исхудавшей и постаревшей за те несколько лет, измученной темнотой и бесконечным ожиданием всплыло в памяти девушки. Ее может постигнуть та же участь – медленное увядание в четырех стенах.
– Он и пальцем не шевельнул в ту ночь, мисс Грейнджер, – говорил Том, вспоминая. – Лежал в колыбели, когда я занес палочку…
– В то время как ты пытался храбро, благородно убить младенца…
– Младенца, что сулил мне смерть! – вскричал Темный Лорд, наклоняясь чуть ниже. – Он должен был умереть, мисс Грейнджер, чтобы жил я. Либо он, либо я.
Девушка сомкнула губы, отворачиваясь. Волан-де-Морт позволил ей смотреть в другую сторону, потому что сам сейчас не хотел видеть ее лица. Ему почему-то вспомнилась рыжевласая Лили Поттер с ее громким предсмертным вскриком. Красивой была эта женщина, молодой и красивой. Сколько ей было на момент смерти? Двадцать три, двадцать два года? Моложе этой волшебницы, распятой сейчас под ним, гордой и еще несломленной.
– И отвечая на ваш вопрос… Вы, мисс Грейнджер, сделаете из меня легенду.
О, это ни к чему. О темном Лорде уже говорит каждый, и говорит не слишком хорошие вещи. Конечно же, хватает и фанатиков, повернутых на чистоте перемешанной и застоявшейся крови волшебников, людей, что воспевают страдания и убийства. Но здравомыслящих англичан гораздо больше, и разговоры о том, что новый правитель ведет страну по неправильному пути, звучали все громче и громче.
– Снова возьмешь меня силой? – спросила девушка, выдержав паузу.
– Нет, – ответил ей Волан-де-Морт, все еще нависавший над кроватью. – Не сегодня, мисс Грейнджер.
Приподнявшись, он поправил съехавший пиджак. Что-то застряло в зубах мага, но тот не подал виду, снова хлопнув в ладоши. Еда, опрокинутая на пол, целая и битая посуда, сам столик, валявшийся у изголовья кровати – все исчезло. А через пару долгих минут молчаливого созерцания стены ушел и гость, не проронив и слова. Как измученная волшебница, грязнокровая и не имеющая права голоса в новом мире, подарит славу его властителю? Этого никто ей не объяснил.
========== 7. Гордая ==========
