– Посмею ли я, – смеясь, ответил ей маг. – Почему ты вдруг такая хмурая?

– Почему бы мне не быть сегодня хмурой? – спросила девушка тихо. – Как-то не по себе от всего, прости.

Он снова улыбнулся. Остаток дороги эльфы шли молча, маг сжимал ее ладонь в своей. Оба улыбались, чувствуя на душе что-то тяжелое. Дорога оказалась длинной, и когда девушка подошла к поместью слишком близко, она решила выдернуть ладонь из его хватких рук. Фен’Харел не стал возражать, он понимал ее осторожность, но не разделял ее. Привыкший действовать импульсивно, мужчина не желал прятаться.

Эльфийка первым делом посмотрела в окна верхних комнат. Никого. Должно быть, господа и их рабы еще спят, не успели улизнуть из дома, не попрощавшись с его щедрым хозяином. Девушка обернулась, отступив на шаг вперед. Она была не уверена в том, правильно ли ведет себя в подобной ситуации. Кто она ему? Рабыня, выполняющая свои обязанности или нечто иное?

Они вернулись в поместье, украдкой обнявшись на входе. Солнце было уже высоко, но стражи не выбрались из дома. Эллана шмыгнула в свою коморку, чтобы не показываться до вечера, маг с тяжелым сердцем побрел наверх. Внутри него что-то прыгало, что-то билось о ребра. Эльф отворил двери большого зала, встретив завтракающих «друзей» с кислыми лицами. Им не хотелось, чтобы веселье кончилось, но время поджимало. Нужно возвращаться домой и заниматься делами.

Пока Эллана лежала в кровати, обдумывая свою дальнейшую жизнь, Шартан сидел на главной улице древнего эльфийского города. Напротив него расположилась золотая статуя женщины с удлиненным носом, аккуратными ямочками на полных щеках и милой улыбкой. В руках у нее была плеть, за ней тащился старый раб. Черты его лица не были столь утонченными: щеки болезненно впалые, зубы кривые, выпирают вперед, а брови нависают над глазами. Эльф поморщился.

В своих руках Шартан сжимал не плеть, а черствую булку. Он навестил ту девчонку из борделя, и Сари угостила его куском хлеба, который юноша и обменял на то, что теперь крошил голубям. В его светло-зеленых глазах горели солнечные искорки. Та девица, рассказавшая магу о сестре, жила в огромном поместье одной из просвещенных эванурисов. Она не сказала ничего конкретного, не произнесла имени счастливого обладателя новой игрушки, но дала Шартану больше информации, чем кто-либо.

Юноша смотрел на собственные ноги, по дороге исколотые мелкими камешками. Он поднялся, оттолкнувшись от холодной земли. Солнца сегодня почти не было, только холодные облака, кучкующиеся высоко над головой. Шартан брел вперед, рассматривая дорогу под ногами, он шел медленно, но уверенно, зная, где находится злосчастное поместье.

– Дорого, – сказал маленький лопоухий мальчик, выторговывающий скидку у продавца рыбы.

– Что ты, пес? – закричал старик, тряся пальцем. – Смотри, свежайшая же рыба! Принесешь к столу плохую, и тебе твои уши оторвут, щенок ты глупый. Бери, я выберу тебе пожирнее.

Маленький эльф смутился, считая деньги в кармане. Должно быть, он планировал немного сэкономить. На его тонком лице Шартан увидел тот же валласлин, что и у его главной доносчицы. Охапка длинных стрел – мальчонка принадлежал Андруил. Он из тех рабов, что, скорее всего, были свидетелями того, как решалась судьба Элланы. Пока продавец объяснял ребенку хитрости выбора морской и речной рыбы, мальчик кивал, считая монетки.

Когда сделка была заключена и продавец забрал деньги, вручив рабу товар, Шартан выбрался из тени. Краска на его лице тянулась, солнце разогрело ее, сделало сухой и противной. Маг аккуратно почесал бровь, петляя меж палаток. Он шел за ребенком, выжидая удобного случая.

Наконец кончилась шумная рыночная площадь. К ней шло множество дорог, но раб, на свою беду, выбрал дорожку самую узкую и темную. По одну ее сторону расположилась огромная прядильня с заточенными в ней женщинами, по другую – магазин ковров, производимых рабами, руки которых покрыты не проходящими мозолями. Здесь-то юноша его и нагнал, лишь чуть прибавив шаг, чтобы не потерять ребенка из виду.

– Малец, – крикнул он громко, заставляя парня обернуться. – Постой.

Простодушный мальчишка остановился, сжимая в руках купленные им продукты. Он не видел ничего странного в том, что совершенно посторонний раб решил окликнуть его посреди тихой улочки. Сверток со свежим морским осьминогом зашевелился, и парень ущипнул полуживую тварь. Шартан понимал, что от ребенка вряд ли дождется многого, но с мальчишкой явно проблем будет меньше.

Та желтоволосая эльфийка, рассказавшая юноше о его сестре, пойманной одним из господ, заподозрила что-то неладное. Шартан увидел это в ее темных глазах, прочитал по плотно сжатым губам, потрескавшимся без должного ухода. Девушка почти спросила у него, кому маг служит, чей это валласлин на его коже, но Шартан ловко убежал от вопроса, заметив, как хорошо на ней смотрится самодельный браслет из гладких камушков. И пока рабыня рассказывала ему о своем увлечении, тихо хихикая, эльф раздумывал над тем, из кого может выудить нужную информацию.

– Я хотел узнать… Про ту дикую, – сказал эльф задумчиво. – Как она себя вела? Как в баснях, да? Кусалась и все такое?

Парнишка глупо улыбнулся. Шартан неплохо сыграл свою роль: туповатого дурачка, охочего до сказок и историй. Эльф, несший домой продукты, тут же поставил корзину со свертками на пол. Должно быть, в городе знали о случившемся, и Шартан – не первый, кто интересовался нравом дикарки. Таких вздорных эльфов частенько ловили, да… Но видел-то их все равно не каждый.

– Я ее не видел, но девчонки сказали, что она на всех рычала, пока они ее одевали, – говорил мальчишка. – А еще у нее шрам, прямо под шеей. Это ее соплеменники покусали, когда они все дрались за добычу.

Чушь какая. Интересно, кто вливает в их уши столь щедрую порцию сплетен и домыслов? Кто превращает свободных от хозяев эльфов в дикарей, не способных жить в мире и гармонии? Шартан заставил себя проглотить эти россказни без эмоций, сделать удивленный и одновременно заинтересованный вид. Рабу явно льстило такое внимание к его персоне.

– Ну надо же, – произнес юноша. – И неужели она такая кому-то понадобилась? Как по мне, так этих дикарей бы в клетки да на площадь.

– Да, – подтвердил мальчик. – Опасные они. Моя хозяйка подарила ее Господину Фен’Харелу. Они как раз сейчас у него в гостях, ее личная горничная нам расскажет о дикарке, когда вернется. Я поставил свой дневной паек на то, что она уже всех слуг там искусала.

– Еще бы, – подтвердил Шартан. – За ней не встанет.

Конечно же, он и не думал о том, что Эллана кого-то укусила. А вот прирезать пару слуг, что постараются помешать ей удрать домой – вполне могла. Когда ребенок взял тяжелую поклажу и побрел дальше, медленно семеня, маг стоял прямо, смотрел ему вслед. Фен’Харел. Будучи Первым, наследником почетного титула Хранителя клана, Шартан знал всех господ по именам, знал примерное местонахождение всех их резиденций, потому как должен был координировать перемещения клана в будущем и следить за выдержанным от них расстоянием.

Пешком отсюда идти не так уж и долго. В мозгу юноши вдруг пронеслась интересная мысль. Что если Эллана уже бежала из лап своего поработителя? Она же всегда была такой бойкой, что Хранительница готова была самолично ее прищучить, лишь бы подопечная посидела на месте хоть пять минут. У брата такая мысль тоже возникала, но гораздо реже. Не смотря на зависть, которую он питал к свободной от многочисленных занятий сестре, Шартан любил ее сильнее чем кто-либо из сородичей. Кровь от крови, его продолжение, неотъемлемая часть.

Мысль отказаться от своего дела и нагнать родных была приятной, волнующей. И все же юноша не решился уйти с протоптанной тропы. Да, сестрица могла удрать, но маг решил, что сначала он в этом удостоверится, а уже после повернет домой. Заработав пару монет на продаже рыбы, пойманной с утра, эльф приобрел несколько сдобных булок в лавке и большой кусок вяленого мяса не первого сорта. Свои продукты он использовал крайне расточительно, и поклажа, врученная ему заботливой Хранительницей, почти истощилась. Оставалось не так много…