Близость. Та призрачная Йен уверяла ее, что близость не обязана быть болезненной, если позволить себе взять ее под контроль. Ведьмачка, закрывая глаза, пыталась вспомнить, как ее ласкала Мистле, как плавно руки ее скользили то вверх, то вниз, как поцелуи украшали бледную шею, спускаясь к груди и бедрам. Король отстранился, расстегивая сюртук, путаясь в завязочках собственной одежды. Пьяный, с путающимися руками, с глупой улыбкой на устах… Ласточка знала, что еще чуть-чуть, и она сломает его окончательно.
– Ложись, – произнесла девчонка так твердо, как только могла в этот пугающий быстротой момент.
– Что? – отозвался правитель, отвлекаясь от собственной одежды.
– Ложись на кровать, – повторила ведьмачка, хватая недопитую бутылку вина, что еще не успела осколками разлететься по полу.
И эльф ухмыльнулся ей в ответ. Эредин, привыкший держать в собственных руках каждую минуту времени, на секунду остановился у ложа. Стоит ли дать слабину, стоит ли позволить ей провести хотя бы одну ночь, будучи уверенной, что она победила, что ведет его за собой, подобно усмиренному коню? Будь что будет. В конце концов, лекарь велел не пугать ее так, как прежде.
Король опустился, пока Ласточка продолжала пить. Капелька вина соскользнула с ее губ и прокатилась вниз по щеке, чтобы тысячью бусинок рассыпаться по полу. Алкоголь поможет ей, он скроет и страхи, и обиды, оставив на первом плане только отголосок желания. Цири бросила бутылку на пол, и та не разбилась, недосчитавшись высоты. Бросив взгляд в ее сторону, ведьмачка заметила, что на полу не хватает белого ковра со знакомым ей рогом.
– Наверное, ты успела забыть о том, какие в замке порядки… Ты стала смелее, да, Цири? – спрашивал король, смотря за тем, как она в нерешительности остановилась у изножья кровати. – Или нет?
– Замолчи, – произнесла девушка тихо.
– Заставь меня.
Когда-то давно, еще в будни ученицы школы чародейства, Цири нашла у одной из старших учениц похабную картинку, на которой девушка вот так оседлала мужчину. Она никогда прежде не задумывалась о том, что подобное следует повторить, но сейчас решение это пришло к ней свыше, как единственно уместное. Так Эредин не сделает ей больно, так он не сможет контролировать процесс, и его жадные руки не будут комкать ослабшее тело.
Матрас заскрипел под ней. Скользя вверх по ногам правителя, Цирилла чувствовала, что кожу его покрывает испарина, что ее собственная источает тот же запах. Алкоголь не туманил ее разум так, как его, но чувство страха сбежало прочь из наглухо запертой спальни. Видеть короля под собой, слышать его нетерпеливое дыхание, чувствовать под собой – вот, что пьянило сильнее вина.
Опускаясь на него сверху, Ласточка вновь сжала губы. Нет, сегодня она не издаст полного боли вскрика, не даст эльфу понять, что ей неприятен весь процесс. Только… было это ее решение, или случай подвел к тому, что боль покинула тело, оставив место чему-то новому? Цири не желала копаться в темных желаниях своей души в этот момент.
Когда двигаться пришлось ей, процесс заиграл новыми красками. Бедра скользили, но не так ритмично, как раньше. Ком удовольствия вставал в глотке, Цири не спешила набирать темп, пока эльф не опустил руки на ее бедра. Эредин не закрывал глаза, как она, лежа под ним. Он смотрел, смотрел за тем, как двигается ведьмачка, как капельки пота скользят по ее коже, как они капают вниз, на его живот.
– Быстрее, – произнес он, мягко сжимая ее бедро. – Быстрее, Зираэль.
– Я… Я не могу быстрее, – ответила она, чувствуя, как слабость мешается с отголосками удовольствия глубоко внутри нее.
– Тогда расслабься, – ответил эльф, чуть приподнимаясь.
Ее грудь прижалась к его, пальцы короля глубже вонзились в бедра ведьмачки. Ей уже не нужно было двигаться ему навстречу, только чувствовать, как король насаживает ее тело сам. Все быстрее и быстрее, оставляя поцелуи, укусы на ее податливой шее. Не нежно, не аккуратно, но Ласточке словно уже не было дела до того, кто ведет, а кто слушается. Это алкоголь виноват, ведь верно? Цири уверяла себя в том, что причина этому чувству лишь одна – опьянение, многонедельный недостаток тепла, странные сны и уговоры чародейки. Нет. В ней. Желаний.
Когда с губ ее начали слетать нескрываемые стоны, Эредин уже не мог различить, где его шепот, а где ее. Матрас скрипел под ними, и все крыло слышало, как жарко сейчас в спальне короля. Подаваться ему навстречу ведьмачке мешала лишь слабость после инъекции, только она не давала помочь. Обессиленная, уже не напуганная, запутавшаяся ведьмачка жалась к нему все ближе и ближе, чувствуя, что внизу ее живота зреет незнакомое ранее чувство.
Не было боли, не было желания прекратить. Цири хотела лишь освобождения этому чувству. И король, щедрый этой ночью, позволил ей получить его. Ведьмачка вскрикнула, ногти ее впились в его мокрую от испарины розовую кожу, и девушка закусила губу, чтобы кричать не так громко. Эредин остановился, прижал ее к себе плотнее, чтобы чувствовать, как рваное дыхание скользит по его коже.
– Я готов поверить, что ты скучала по мне, Зираэль, – произнес он, приходя в чувство после нескольких минут тишины.
– Хорошо, – отмахнулась она. – Отпусти меня, я хочу лечь.
– Ложись так, – произнес эльф, спиной прислоняясь к матрасу, продолжая удерживать ведьмачку на месте. – Лежи так и послушай меня…
– Ты хочешь поговорить сейчас? – выдавив из себя смешок, спросила девушка. – Ты пьян, я тоже, мы оба устали и…
– И это не требует отлагательств, Цири.
Зираэль сжала пальцы в кулак, понимая, что разговор должен быть важным. Такой тон настигал Эредина лишь тогда, когда дела, обсуждаемые за столом, имели вес больший, чем меню для следующего приема пищи или список гостей для очередного вечера. Ласточка глубоко вздохнула, приподнялась на локтях, чувствуя, что король ослабил хватку, и перекатилась на другой бок, чтобы лечь рядом с ним.
– Ты будешь матерью моего ребенка, Зираэль. Ребенка или детей, это не важно. Важно то, что этого статуса слишком мало, чтобы мои дети имели достаточный вес в нашем мире.
– Хочешь дать мне дворянский титул? Эльфам не понравится, если ты передашь полуэльфке хоть какой-то клочок земли или капельку власти, – отвечала она также тихо, понимая, что вот-вот провалится в сон.
– Хочу, Зираэль, и пусть эльфы думают по этому поводу что угодно. Хочу дать тебе титул королевы, – произнес мужчина, прогоняя сонливость девушки.
========== 17. Охота ==========
– Они никогда не признают это решение, – говорила Цири тихо. – Ты сошел с ума, – шепнула ведьмачка, сидя слишком близко к правителю.
– От вседозволенности? Нет, уверяю тебя, я все еще полон здравомыслия и думаю наперед.
Слуги кружили вокруг столов, точно голодные чайки над берегом моря, пережившего отлив. Бледные эльфийские руки то и дело выхватывали из-под взгляда Ласточки полупустые тарелки, тут же меняя их на новые, полные. Эредина никогда не смущала суета, ему нравилось чувствовать, что ради его комфорта кто-то старается так усердно, что стирает пальцы в кровь, Цири же ощущала неловкость, давящую на грудь. В ее родном некогда доме слуги не вели себя столь активно.
О своем намерении эльф рассказал не так давно, и Цири никак не могла свыкнуться с этой мыслью. Королева? Эредин ждал, что ведьмачка, потомок изменницы, предателя и десятка душевнобольных мужчин и женщин – станет правительницей славного народа, полагавшего себя лучше других. Нет, этого никогда не случится, и все же… Мысль о том, что она, такая неправильная и порочная, будет править чопорными эльфами – приводила Цириллу в восторг.
Но лишь на несколько секунд. Желание Эредина подкрепляло ее страхи. Он ведь с самого начала не собирался выпускать ее в свой мир, верно? Так и было задумано: заставить Ласточку родить такого долгожданного ребенка, а после оставить здесь для собственных утех, иногда подбрасывая диковинной зверушке сахарные кости, чтобы та перестала скулить. Разве можно было радоваться такому «подарку», зная, что пусть она и королева, а уйти все равно не вольна?
