Аваллак’х подался вперед, чувствуя сладкий запах розового масла. Его впитало ее тело, но взгляд ведьмачки отвергал сей аромат. Знающий помнил, что настоящая Цири пахнет примятой травой, сыростью и имбирными пряниками, она – сорванец, совсем еще девчонка, не эфирная леди Ольх и не аристократка, какой была от рождения.

– Зираэль, я хочу помочь тебе уйти отсюда, – начал он тихо. – И я помогу бежать, поверь мне, помогу, но… – говорил эльф, пока не замер, остановив взгляд на тонкой полосе дороги. – К нам кто-то едет.

– Поможешь, но, – торопила девушка, чувствуя, что упустила что-то важное в интонации его ответа. – Но?

– К нам кто-то едет, – повторил эльф с надрывом.

Взгляд аквамариновых глаз поменялся, Цири заметила в нем искорки раздражения. Она обернулась, чтобы проследить за его направлением. По узкой притоптанной лошадьми дороге шла карета, мерно катилась, толкаемая двумя булаными кобылками. Крытая, черная, словно присланная Королем для патрулирования окрестностей и ловли нарушителей, колеса ее зловеще поскрипывали под собственным весом.

Карета замерла совсем близко, в паре шагов от постеленной на траве простынки. Дверца отворилась, мелькнула красная обивка салона, и на ступеньках, ведущих к земле, Цири заметила аккуратные дамские ступни, закованные в золоченые босоножки. Эльфийка, слишком хрупкая даже для своей расы, вышла наружу, ласково и жеманно улыбаясь. Ее длинные каштановые волосы путал налетевший ветер, юбка легкого розового платья танцевала на ветру.

– Креван! – вскрикнула она удивительно тонким голосом.

Аваллак’х не отозвался. Рука его дрогнула, губы замерли в неестественно плотно сжатой линии. Девушка оглядела Цири презрительным взглядом, и та готова была поклясться, что незнакомка фыркнула, закончив свой осмотр. Ладонь ведьмачки снова поднялась к шраму, инстинктивно закрывая его от чужих глаз. Молодая эльфийка вновь натянула улыбку, когда из кареты шагнул ее сопровождающий. Эредин повел плечами, выпрямил спину, ступая на мягкую траву.

После увиденного в болезненной слабости сна странно было видеть эльфа без привычных ему доспехов. Эредин в неизменно красном одеянии не улыбался, не заставлял себя выглядеть приветливо. Он не кивнул Знающему в молчаливом приветствии, следил за тем, как на его появление реагирует вымученная процедурой ведьмачка.

– Офелин, прошу, прости меня, – старательно изображая вину, заговорил Знающий. – Я был серьезно занят.

– Ты вечно занят, и вечно не мной, – обиженно надула губки девушка. – Разве нужно было уходить молча, заставлять меня переживать о тебе, думать, что что-то пошло не так? После того, что было прошлой ночью…

– Офелин! – возмутился мужчина, прерывая ее жалостливую речь. – Мы не будем говорить об этом здесь.

– Большое спасибо, что избавляешь нас, Креван, – подал голос король.

Ветер умерил пыл, его порывы больше не сбивали все еще зеленеющую листву с крон расположенных рядом древ. Ведьмачка наблюдала за происходящим словно со стороны, вне себя, пытаясь понять, что же у Знающего и этой эльфийской девчонки случилось. Ночью? Прошлой ночью, когда Эредин сказал «другу», что того уже ждут? Ее плотно сложенные губы, ревнивые взгляды, то и дело щелкающие Цириллу по носу – все казалось ведьмачке если и не забавным, то веселым.

– Не хочешь слушать склоки своего народа? – игриво спросила девушка. – Я думала, Ваше Величество, за этим вы меня и сопроводили.

– Отчасти, Офелин, отчасти так. Но в большей степени – я все же хотел насладиться твоим обществом.

– Это вы доставили мне удовольствие. Что же, Кревану все равно на меня и мой досуг наплевать, – пожаловалась девушка, вновь надувая губки.

Король не ответил, и сам Знающий промолчал. Ему нечего было сказать, оправдываться не хотелось, и ситуация вызывала в нем лишь раздражение. Цири вновь поежилась от холода, заставляя себя подняться вслед за эльфом. Эредин бросил на нее недовольный взгляд, разлепил тонкие губы, словно намереваясь сказать ведьмачке что-то нелестное, но смолчал, заставляя себя вновь улыбнуться.

– И как все прошло? – спросил он у обоих сразу.

– Зираэль стало плохо, я вывел ее подышать свежим воздухом.

– Как же мило, что ты заботишься о ней, Креван. Словно на что-то рассчитываешь.

– Раз уж ты не решаешься этим заняться, – полушепотом отозвался маг, так, чтобы король его все же услышал. – Заботиться должен кто-то другой.

– Верно. Хорошо, что рядом всегда есть твое дружеское плечо. Жаль только, что Лара этой чести не удосужилась, верно? Не стала объектом твоей же заботы, не смогла протянуть руку в нужном направлении, – тут же отозвался мужчина, словно заранее подготовивший ответ. – А вот теперь и Офелин ищет замену.

– Да как…

– Прекратите, – вмешалась Цири, неосторожно сжимая кулаки, чувствуя, как в ладонь ее впиваются ногти. – Я… Я уже освободилась, Ваше Высочество, – переборов себя, обратилась к королю девушка. – Мне лучше, чем вчера.

– Я счастлив, что тебе лучше, Зираэль, – холодно, даже не повернувшись к собеседнице, произнес король. – А теперь мы оставим голубков вдвоем, им есть, что обсудить, а сами вернемся в замок. Пока не началась гроза.

– Да, ливень будет долгим, – произнесла эльфийка, вновь сжимая губы.

Холодный порывистый ветер пригнал тучи, серые, наполненные молниями и дождем. Ласточка заметила их только сейчас, когда смогла оторвать взгляд от смутившегося, опечаленного Знающего. Она видела это и раньше: стоило кому-то неосторожно упомянуть имя Лары в его присутствии, как взгляд эльфа менялся, весь вид его выражал дремлющую глубоко внутри скорбь. «Он любил ее, сильно любил», – подумалось девушке.

Король Ольх подал ей руку, и Цири приняла ее, мягко сжав холодные пальцы. В груди ее шевельнулось свежее воспоминание о пережитом, что-то больно кольнуло у самых ребер, и всякое сопротивление потонуло в здравом смысле. Ласточка молча взглянула на все еще сердящуюся эльфийку.

Эредин не был доволен тем, что увидел, и Цири знала, что Аваллак’х поступил глупо, забирая ее из лаборатории. Иной реакции и быть не могло, ведь подданный позволил себе больше, чем ему положено, а с Эредином шутить нельзя. Незнакомка смотрела за тем, как король удаляется, держа за руку свою даму, и лишь дождавшись, пока оба доберутся до самой дверцы кареты, вскрикнула, лишь чуть разжимая губы.

– Ничего не забыли?

И эльф понял ее быстрее ведьмачки. Эредин неосторожно, рывком сорвал с плеч девушки накидку, так заботливо накинутую на нее Знающим. Мягкая ткань, впитавшая ее тепло, упала на траву, придавливая ту к земле. Девушка пугливо отшагнула, попыталась отшагнуть, но Эредин потянул ее за руку, указывая место. Убежать от него не удастся, не будет возможности и уйти, пока не отпустят. А сможет ли он отпустить?

Знающий не прощался, не прощалась и его миловидная спутница. Цири же не могла говорить, все еще сжимая теплые пальцы своего пленителя, уже своего короля. Ноги ее двигались сами, сами шли вперед, подталкиваемые незримым долгом. Ведьмачка запрыгнула в салон так, словно желала быстрее со всем покончить, забыть и потревоживший ее сон, и опасения, что нынче мешали мыслить. Цирилла закрыла глаза, когда тяжелая старая дверца перед ней закрылась, а король медленно, тягуче, мучительно медленно опустился на сидение рядом.

– Ты сейчас расскажешь мне все, что я пропустил.

========== 9. Письма к любимой ==========

Его слова мечом разрезали дрожащий напряжением воздух, Цири боялась отвернуть лицо. В салоне удивительно сильно пахло лавандой и острыми эльфийскими пряностями, но и следа высушенных цветов, еды или чего-либо лишнего не было ни на сиденьях, ни под ногами. Цирилла хорошо это поняла, она как раз рассмотрела все вокруг, отчаянно пытаясь избежать ответа, выкраивая лишнюю секунду на перевод взгляда от пола к потолку. Холодный взгляд неприветливых зеленых глаз прожигал ее изнутри, Эредин ждал терпеливо, но по плотно сжатым губам его ведьмачка поняла – терпение это уже заканчивается.