— Элис… – тихий детский голос звучит хрипло. – Я умру, да, Элис? Помоги мне, сестрёнка…

Меня мутит, всё плывёт перед глазами, а всё, что я могу – это прижимать чужое хрупкое тело и судорожно качать головой.

Не умирай. Пожалуйста. Живи.

— Ты же обещала меня защитить, сестрёнка… Почему ты не сделала этого, Эли… – чужая рука падает с моей щеки на землю. Глаза девочки стеклянеют и будто выцветают.

Не умирай, нет-нет-нет. Улыбнись снова, сверкни глазами так жизнерадостно, как только ты умеешь. Живи, пожалуйста, живи. Прошу тебя…

Хочется кричать.

Вот только из рта не вырывается не звука.

***

— …Элис? Ты вообще меня слышишь? Ты в порядке? – слышу я наконец-то Сэма, пытающего растормашить меня.

— В норме. – вру я и пытаюсь улыбнуться. Почему-то сейчас я уверена, что моя улыбка больше походит на болезненый оскал. – Что стрялось?

— Как только я начал зашивать Дина, ты замерла, притянув к себе руку, будто тебя сейчас вырвет. – объяснил Сэм. То есть не было всей этой кучи крови, и руки, что коснулась меня? – Тебе стало плохо?

— Не знал, что ты боишься вида ран и крови, – хмыкает Дин. – Раньше такого не было.

— Не было, – покорно и рассеяно соглашаюсь я.

— Возможно, проделки Трикстера влияют так на тебя?

Пожимаю плечами, не отвечая что-то конкретное.

Снова эта девочка. Снова это “сестрёнка”.

Уже не во сне.

Неужели я теперь и на яву вижу всё это? А я так надеялась, что тот случай будет первым и последним.

Кажется, до этого я говорила, что рехнулась потому, что мало чего боюсь и совсем не испытываю ужаса перед Люцифером? Так вот, теперь я кажется серьёзно повредилась рассудком.

“Что ты такое?”

Действительно.

Что я?

***

Не успеваю я отойти от этого… видения? Не важно в общем. Как мы попадаем на новое место действия.

Японское шоу. Юмор у этих шоу специфический, как раз под стать данного субъекта.

Винчестеры возле этих странных приспособлений, переглядываются друг с другом. Я, одетая почему-то в костюм полуголой красной панды, стою почти по середине рядом с ведущим, который расглагольствует про это шоу.

— Начинаем игру. Первый вопрос для Сэмюэля Винчестера, – последняя сказанная по-русски… то есть по английски фраза ведущего, а затем он затароторил что-то по японски, начав отсчёт.

— Как мне ответить, если я даже не понимаю о чём он?

— Отвечай! – кричу я в ответ. Ну же, Сэм, ты же умный. Это всего лишь игра, придуманная Фокусником. В его приколах всегда странные правила. – Просто ответь!

— Я не знаю японский! – взрывается Сэм.

Не, ну этот момент реально жестокий. Он кажется смешным только по ту сторона экрана, когда люди – просто персонажи, хоть и почти что родные, а ты точно знаешь, что ни один актёр при съёмках не пострадал. Люди, конечно, зачастую жестоки, но подобного “удара судьбы” Сэму я не желала.

— Просто пожелай ответить, Сэм! Не важно на каком языке. – затароторила я. – Просто прийми правила игры!

И за секунду до того, как выйдет время, Сэм отвечает. Дин в последсвии руководствуется тем же правилом, и Трикстеру надоедает.

— Испортила всё веселье, – обиженно тянет он, внезапно из ведущего превращаясь в себя. Странно, а разве он не должен был это сделать позже, уже после того, как Кас появится и попытается забрать Винчестеров?

Как по заказу появляется ангел, он успевает только спросить у братьев, что они тут делают, и тут его перемещают прочь.

— Куда ты дел нашего ангела, Фокусник?! – вопрошает Дин.

А этот шутник натягивает на мгновение личину ведущего-японца и издевательски тянет с акцентом:

— Мистер Фокусник не любит тех, кто портит ему веселье.

В словах – ощутимая угроза. Не смотря на его улыбку, он более, чем серьёзен.

— Ты действительно считаешь, что это того стоит? – успеваю спросить я прежде, чем он нас перекинет куда бы то ни было. – Это глупо, как минимум.

Я не хочу учавствовать в этом театре абсурда.

Я слишком слаба, беспомощна и напугана после того ведения, чтобы с улыбкой играть в его пьесе.

— Какие нынче наглые смертные пошли, – фыркает он.

Наглые-наглые, ещё какие.

Мне это уже говорили, знаешь ли.

Против воли вырывается смешок.

— А вы действительно похожи, знаешь? – усмехаюсь. – Даже фразы такие же, Габриэль.

Он не успевает отреагировать, а я успеваю назвать его настоящее имя. Винчестеры смотрят на меня, как будто я сморозила бред в своей привычной манере. Хотя, для них мои слова, наверное, таковым и являлись.

Архангел замирает, но тут же натягивает насмешливую ухмылку на лицо. Решил, что я блефую и попросту попала своей догадкой в точку, ткнув пальцем в небо? Или попросту решил сделать вид, что это всё на самом деле не так? Конечно, Каса он отослал, сделал всё, чтобы узнавший его пернатый не смог его выдать. Откуда какой-то смертной знать его секреты, не так ли?

— Какие глупости, – фыркает он.

— Не большие, чем весь это спектакль. – отвечаю я ему в тон.

— Подожди, Элис, ты сказала: “Габриэль”? Архангел Габриэль? – до Сэма, как до самого умного, доходит первым. – Ты уверена?

Лицо Арха меняется неуловимо, и оба Винчестера исчезают. Видимо, их отослали для приватного разговора.

Габриэль в гневе… Ммм, мило. Я уже достаточно отбитая, чтобы почти не бояться.

— Ты хоть знаешь, что наделала, глупая ты девчонка?

Родилась.

— Расслабься, тайну твоего имени они всё равно бы узнали к концу всей этой путаницы с телевизионными каналами. Я просто сократила время. – я улыбнулась и задумчиво почесала нос. – Впрочем, теперь им будет сложнее победить тебя неожиданостью того, что они догадались о твоей личности. – улыбка скисла, но тут же вернулась на место. – Только у тебя всё равно ничего не получится. Не удасться заставить их подчиниться. Они не из тех, кто следует правилам, тем более навязаным им свыше каким-то эфимерным небом.

— Откуда ты знаешь, кто я? – похоже, кто-то пропустил все мои слова. Ну, или проигнорировал. Обидно.

— Я много, что знаю. – улыбка на моём лице по лисьи хитрая.

— Что ж, это не важно. Я не собираюсь отказываться от своего плана только потому, что какая-то девчонка в него вмешалась.

— Ты вообще меня слушал? – скорчила гримасу. – Какой ты упрямый. Не получится у тебя. Они ж как ты, упрямые. Я знаю, – тяжко вздыхаю. – что ты не собираешься вмешиваться. – чутка вру, я ведь на самом деле знаю, что он как раз-таки вмешается. – Но может быть тихо-мирно разойдёмся? Ммм?

— И с чего бы мне вас отпускать?

Резонно.

Чёрт.

— Ну если ты так безумно хочешь, чтобы твои старшие братья узнали, что ты жив, здоров и косплеишь языческого божка… – тяну я задумчиво. Впрочем, в костюме красной панды, я выгляжу скорее комично и мило, чем угрожающе.

Боже, как я пала. Я такая сволочь.

— Да? И как ты это сделаешь, находясь в моей ловушке? – думает, что блефую? Как бы не так.

Хотя, на самом деле так. Но ему об этом знать не обязательно.

— Кажется у вас, пернатых, молитва – лучший способ донести информацию. Особенно, когда знаешь имя получателя. – ухмыляюсь я. – А самое забавное, что даже лиши ты меня речи, у меня остаются мысли. Решишь убить, то… Учёными доказанно, что человеческий мозг живёт 15 секунд после смерти. Думаю на одну короткую целенаправленную молитву хватит.

Угрожать архангелу… наверное я вообще умом повредилась (что было бы в общем-то логично). Чувства самосохранения у меня, наверное, отродясь не было.

А угрожать Габриэлю… Этому лапочке-булочке-с-корицей… Всё. Ниже падать некуда. Приплыли. Кажется, я настоящая стерва.

Он морщиться. Кажется, своим блефом я попала в точку.

Вот только радости от этого никакой, только что-то горчит на кончике языка.

— Чего ты хочешь? – вдруг спрашивает он.

— Просто не мешай Винчестерам делать то, что они умеют лучше всего – спасать этот мир.

— Это чистой воды самоубийство. Они бы и перед ними по одиночке не выстояли бы, а сразу и с Адом, и с Раем бороться…