Подушка пахла корицей, свежими булочками и новыми книгами.

В интимном месте неприятно болело — мышцы не привыкли к проникновению внутрь. Быстрые длинные шаги причиняли немалый дискомфорт и терпимую боль, пришлось передвигаться очень медленно. Генри из исторических романов узнал, что после Цветения омеги около недели проводили в постели из-за полученных ран. Студент понял, насколько ему повезло с любовником, и покраснел.

Омега нашел ванную комнату и умылся. Большое полотенце, висевшее между раковиной и ванной, пахло корицей. Других полотенец видно не было, поэтому Генри просто стряхнул тяжелые капли с рук. В спальне, стараясь не разбудить мужчину, он собрал свою одежду и, одевшись в коридоре, покинул дом. Минут десять-пятнадцать омежка неспешно шел вдоль бесконечности кирпичных заборов, хотя, казалось, что прошло не меньше часа.

Генри много думал. Он стыдился, что вынужден лгать о дефлорации. Ругал себя за побег из дома Леона Ханта. Боялся огласки. Ежегодно находились религиозные фанатики, заставлявшие своих шестнадцатилетних сыновей-омег проходить Цветение с «братьями». Если власти узнавали о таком случае, то начиналось следствие. Хотя в его случае изнасилования не было, но распространяться все равно не стоило. Получилась тайна, известная лишь двоим.

На стоянке нежданно обнаруженного супермаркета стояло такси: внешне обычный автомобиль эконом-класса, но идеально белого цвета, а на лобовом стекле располагалась краткая информация о фирме, предоставляющей услугу, и целый список из номеров телефонов, адресов физических и виртуальных, куда можно было в случае чего подать жалобу. Генри никогда в своей сознательной жизни не ездил на такси, но хотел попробовать. Юноша подошел к сонному водителю.

— Доброе утро! Куда подвезти? — спросил взбодрившийся альфа. Генри невольно отметил, что водитель пах кислым яблоком.

— Доброе утро. На Семейную улицу, дом тридцать пять. Сколько приблизительно будет стоить поездка?

— Если объезжать пробки, то долларов двадцать.

Двадцати долларов хватило бы Генри на покупку хорошего куска свежего мяса, но деваться было некуда. Не возвращаться же назад к возмущенному Леону Ханту! В этот район не ходил общественный транспорт, а дома ждала генеральная уборка. Омега сел на заднее сидение, ойкнув, ответил, что согласен, и принял горизонтальное положение. Водитель понимающе улыбнулся и предложил высадить у ближайшей к дому аптеки. Подумав, Генри согласился.

Автомобильных пробок, к счастью, не было, и поездка обошлась дешевле.

Попав в свою квартирку после похода в аптеку (провизор улыбался также понимающе, как таксист, и посоветовал средство, которым пользовался сам), Генри отметил, что вещи пахли вещами, а не им самим. Немного тянуло корицей возле стола. Омега тщательно проветрил комнату. «Точно! — вспомнил школьную биологию студент. — Постепенно мои вещи и вся квартира пропитается моим запахом. Другие люди смогут отыскать меня по потерянной вещи, хоть запах и выветривается быстро. А если учитывать, что я прошел через Цветение, а не дефлорацию… Нет, все будет хорошо! Я же не забеременею от одного раза, правильно?»

Осознание собственной неопытности и глупости погрузили Генри в подавленное состояние. Омега пожалел, что не наблюдал за действиями альфы. И в лишний раз убедился в правдивости выражения: «За все удовольствия нужно платить». Особенно после душа, когда использовал специальную заживляющую мазь.

Генри гулял по скверу возле своего университета в ожидании Роберта. Договоренность звучала как: «В двенадцать дня пятого июля — перед главным входом в универ». До полудня оставалось достаточно времени, но Генри уже готовил гневную тираду в случае опоздания альфы.

Рыжеватого Роберта, бегущего с остановки, омега увидел почти сразу. Высокий альфа запыхался, но дыхание привел в норму быстро.

Он пах какой-то травой наподобие петрушки, но ни приятным, ни отталкивающим Генри аромат назвать не мог. Резким, сильным… но при этом никаким. Настроение, впрочем, не ухудшилось. Омега успокоился, мужем Роберта ему точно не бывать. Альфа смущенно улыбался и отводил взгляд.

— Привет, — наконец поздоровался он.

— Привет, — кивнул Генри.

— Хочешь куда-нибудь пойти? Мы заранее не договаривались, куда именно пойдем.

— Может, просто погуляем? Хотя я немного голоден, — не стесняясь, признался омега.

Роберт кивнул, взял Генри за руку и повел в направлении, где омега ни разу не был. Альфа рассказал о крупном торговом центре, где можно перекусить. Всемирно известная сеть быстрого питания не подвела, хотя пара шуток о неизвестном происхождении мяса прозвучала. Затем речь зашла о пройденной практике, и Генри гордо поведал о таскании бумажек в министерстве образования, а удивленный Роберт поделился, что занимался тем же самым, но в крутой школе для детей богатых родителей.

— Вот в следующем году будет практика так практика! — мечтательно надеялся Генри. — Поставят помощником учителя, и, наконец, можно будет учить!

Роберт кивал.

— Почему математика? — спросил альфа, смотря прямо на собеседника.

— Потому что она мне нравится. Хоть и долго сомневался: выбирал между ней и физикой, — рассказал студент.

— А я сомневался между математикой и информатикой. Выбрал второе, — поведал Роберт. — И не жалею. В моей школе был отвратительный учитель информатики.

— Не знаю, лично мне все учителя в моей школе нравились, — пожал плечами Генри. — Хотя один год был просто ужасный, когда учитель литературы ушел в декрет, и на его место наняли слишком эгоцентричного альфу. Это было ужасно! Хорошо, что он сам ушел, — вспомнил омега.

Вскоре они направились пешком в крупнейший парк города и много общались по дороге. Темы не блистали оригинальностью: школа, университет, занятия, преподаватели, одногруппники, — но ребят это нисколько не смущало. Для первого (и последнего) свидания хватит.

Генри заметил, что интерес Роберта в его отношении нисколько не угас. И, похоже, что запах омеги ему понравился. Альфа осторожно принюхивался к нему, когда думал, что юноша этого не замечает.

Студенты добрались до парка уставшими и, поплутав в поисках свободной лавочки, удобно устроились в тени большого раскидистого дуба. Рядом на детской площадке резвились дети, некоторые играли со своими родителями. В противоположной стороне явно проводилась какая-то фан-встреча, где множество молодых людей что-то обсуждало.

— Я знаю одно кафе неподалеку. Там продают вкуснейшее мороженое. Позволишь угостить?

От прежнего стеснения Роберта не осталось и следа. Он смотрел на Генри решительно, но держался на расстоянии руки.

— Я люблю шоколадное. Если его не будет, съем и обычное.

Роберт кивнул и ушел. Альфа вернулся быстро с двумя большими рожками с шариками холодного лакомства, протянув шоколадное Генри, а себе оставив бледно-розовое.

— У тебя клубничное? — поинтересовался омега.

— Да, — ответил парень. — Хочешь попробовать?

Генри вежливо отказался. Каждый наслаждался своим мороженым, и, к удивлению омеги, сам доел десерт значительно быстрее альфы. Роберт явно наслаждался вкусом, даже не расстроился, когда остаток его порции растаял, и выпил розовую массу, закусив вафлей. Омега, не выдержав, тихо посмеялся.

— В приюте иногда выводили в парк летом, и, если ты не съедал мороженое быстро, то его могли доесть за тебя, — Генри снова хихикнул. — Извини, ты так невозмутим сейчас!

Роберт смущенно покраснел.

— Это ты меня извини. Я не знал, что у тебя нет семьи.

Омега, убрав отросшие русые волосы, пожал плечами.

— Свою историю я знаю. Она типичная, грустная, но не более. Я нисколько не переживаю, потому что от меня ничего не зависело. Так получилось, что я остался сиротой, но не плакать же из-за этого?

— Я думал, что ты приехал из другого города, живешь в общежитии и на каникулы уезжаешь домой… Я никогда не общался с приютскими.

— Пожалуйста, не переживай. Я более самостоятельный, чем остальные, но не более. Настроен на учебу и не мечтаю об альфе и браке.