Здесь вступает в силу еще одна экономическая концепция: проклятие победителя. Когда за лот сражается много участников, победителем становится тот, кто его переоценит. Вскоре счастливый обладатель лота осознает, что его или ее ставка превысила ту предельную стоимость работы, какой она представлялась остальным находившимся в зале или торговавшимся по телефону. Наглядное свидетельство подобного горького прозрения – факт, что примерно 5 процентов покупателей после победы на торгах обращаются к сотрудникам аукционного дома примерно со следующими словами: «Послушайте, я увлекся, мы можем что-нибудь сделать?» Как правило, аукционный дом выражает готовность вновь выставить лот на торги по истечении полутора лет с момента покупки. К Муграби проклятие победителя, может, и не относится – он покупает (и продает) столько произведений искусства, что не тратит время на мучительные раздумья относительно каждой конкретной работы. Но вот меня бы это точно мучило.

Предполагается, что скульптура «Собака из воздушных шаров (оранжевая)» принесла аукционному дому «Кристис» славную прибыль. Но в действительности все обстоит ровно наоборот: «Кристис» остался в убытке. Перед нами пример парадокса: чем дороже произведение – особенно если дело касается современного искусства, – тем меньше прибыль аукционного дома.

Обычно аукционные дома, помимо комиссии, взимаемой с продавца, получают еще так называемую премию покупателя – взнос, который платит покупатель после приобретения работы. Для работ, оцененных не так высоко, комиссия консигнанта, владельца товара может составить 10 процентов, а премия покупателя – 25 процентов. В случае с произведениями, цена которых превышает 1 миллион долларов, комиссия продавца, как правило, сокращается. Когда цена переваливает за 5 миллионов, комиссия обычно не взимается.

В отсутствие комиссии со стороны продавца, прибыль аукционного дома целиком зависит от премии покупателя. При аукционной цене в 2 миллиона долларов такой взнос составляет примерно 12 процентов. Тот, кто сдал дому произведение, может договориться, чтобы ему перечислили от 4 до 7 процентов покупательского взноса, то есть в этом случае он получит, как принято говорить, «104 процента от молотка» или «107 процентов» – эту сумму еще принято называть «поверх таблички» или «молоток с утяжелением». Часть премии покупателя может уйти третьей стороне – гаранту, тому, кто обязался заплатить минимальную цену.

Из отчетов журналиста газеты New York Times Грэма Боули следует, что Питер Брант, коллекционер, выставивший «Собаку из воздушных шаров» на торги, выторговал себе покупательский взнос целиком. Приводились слова Бранта о том, что уж на нем-то «Кристис» «точно не удалось заработать»[9]. Как рассказал Брант в интервью Боули, чтобы заполучить этот лот, «Кристис» обязался не взимать комиссию с продавца и выплатил ему 112 процентов аукционной цены. Аукционный дом получил бы часть премии покупателя только в том случае, если бы цена продажи была выше. Не будем забывать, что скульптура ушла за рекордную для ныне живущего художника цену.

Аукционный дом «Кристис» пошел на серьезные расходы, чтобы отрекламировать «Собаку», – речь явно шла о миллионах долларов. Скульптуру привезли из поместья Бранта в штате Коннектикут, чтобы выставить у Рокфеллеровского центра. «Кристис» застраховал произведение и основательно занимался его продвижением, публикуя полосные рекламы в журналах и газетах.

Если «Кристис» почти наверняка знал, что понесет убытки от сделки, почему он так стремился заполучить этот лот? Главной целью аукционного дома было не допустить, чтобы топовая работа (и доля рынка) ушла к конкуренту. «Кристис» заработал престиж и убежденность в том, что присутствие данного лота на вечерних торгах непременно поможет привлечь других продавцов и повысить средний уровень цен на другие лоты. Благодаря ценам рекордсменов остальные произведения искусства, выставленные на торги, начинают казаться не такими уж и дорогими. Горви предложил еще одну причину: «Мы идем на просчитанный риск… гарантированно дорогая работа, вроде „Собаки“ Кунса, сама по себе может и не генерировать прибыль, но она привлекает в наш дом покупателей на другие лоты, и они делают торги в целом доходными»[10].

Было ясно, что многое из предлагавшегося днем позже на торгах «Кристис» и «Сотбис», посвященных современному искусству, продавцы просто пытаются сбыть с рук. Обычно произведения искусства продают по трем причинам: смерть, развод или долги – или потому, что у коллекционера изменились вкусы. «Сбыть с рук» означает, что работы находились у владельцев недолгое время и теперь их продают дальше в надежде получить быструю прибыль.

Тридцать лотов на торгах «Кристис» и «Сотбис», по сообщениям, были выставлены на продажу инвесторами. Эти тридцать лотов обеспечили существенную часть стоимости всех предложенных работ. Один-единственный коллекционер, Стивен Коэн (владелец желтой «Собаки из воздушных шаров»), выставил двенадцать работ – все они были куплены им на аукционах или художественных ярмарках за три предшествовавших года. Предварительная оценка (до начала торгов) всех этих произведений составила 80 миллионов долларов. Когда инсайдеры на любом рынке начинают оптом распродавать свои активы, для остальных инвесторов это становится поводом испытывать озабоченность относительно ценовых пузырей и будущего этого рынка.

Разнообразие работ, выставленных Коэном на продажу, наглядная демонстрация того, как сложно понять, почему именно коллекционер решил вдруг начать продавать. Если верить сообщениям в прессе, ему предстояли большие расходы на адвокатов и, возможно, угрожали серьезные штрафы в связи с предполагаемыми нарушениями в торговле акциями со стороны руководимого им хедж-фонда. Было и еще одно возможное объяснение. Менее чем за год до этого Коэн приобрел у магната игорной индустрии Стива Уинна картину Пикассо «Сон» за 150 миллионов долларов. Те, кто реализует с прибылью художественные произведения, могут отсрочить уплату налога на прибыль, если в течение года приобретут предметы искусства на ту же сумму. Коэн вполне мог продавать предметы из своей коллекции, чтобы отсрочить исполнение налоговых обязательств.

Следующая глава посвящена другому лоту, проданному на тех же торгах «Кристис», что и «Собака из воздушных шаров». Речь пойдет о триптихе Фрэнсиса Бэкона, проданном по цене, рекордной (без учета инфляции) для аукционов на тот момент времени.

На нью-йоркских торгах «Кристис» в ноябре 2013 года, когда была продана «Собака из воздушных шаров (оранжевая)», лотом, предварительно оцененным аукционным домом в самую высокую сумму, стал триптих «Три наброска к портрету Люсьена Фрейда» Фрэнсиса Бэкона (1969) (см. ил. 5). Работа представляет собой тройной портрет Люсьена Фрейда – художника, творческого соперника Бэкона и внука основателя психоанализа Зигмунда Фрейда. Предварительная цена лота составила 85 миллионов долларов. Сумма казалась оправданной: Бэкона называли величайшим портретистом второй половины XX века. «Три наброска» могли стать последним масштабным триптихом Бэкона, написанным в 1960-х годах, в частной коллекции.

Работа состоит из трех холстов – по замыслу художника они должны были выставляться вместе. Впервые триптих был предоставлен для продажи галерее «Галатея» в Турине. Галерея распродала холсты по отдельности без согласия Фрейда. В 1989 году части триптиха вновь соединил вместе итальянский коллекционер, согласно газете Wall Street Journal это был юрист Франческо Де Симон Никеса. Один холст приехал из Парижа, второй – из Японии, а третий уже находился в коллекции Де Симона Никесы.