========== Глава 1 ==========

Я смотрела в окно и не узнавала внутренний двор замка. Его заполонили солдаты в кожаных нагрудниках, они седлали лошадей, таскали ящики и умывались из ведер. Смех, крики и лязг точильных камней вместе напоминали гул осиного роя, я даже поежилась. Поток людей на удивление плавно огибал конюшни и склады с соломенными крышами. Построек хватало, и мы легко разместили солдат, чтобы они двадцать дней кидались куриными косточками и мочились по углам. Страшно представить, каким будет замок после их ухода.

Будь отец жив, он не допустил бы такого безобразия, а матушка с радостью приняла лорда Примара с солдатами. Мы не могли захлопнуть двери перед своим сюзереном, но его людям стоило остаться за крепостной стеной. Матушке не нравилось слушать оханья гулящих девиц по ночам, но она надеялась на благодарность лорда. Напрасно. Он называл ее доброй леди — наверняка не запомнил имя. Но что оставалось бедной вдове с пятью дочерями на выданье? Только надеяться и ждать, когда лорд отправится к своей армии.

Это случится сегодня, но вместо радости была тоска. Вдруг среди коричневых нагрудников показалась оливковая котта Майтлина. Я подалась вперед, даже протянула руку и представила, как трогаю его светло-каштановые волосы, длиной до плеч. Как приятно они касались моих щек, пока между губ проникал язык Майтлина. Было невыносимо думать, что это не повторится — он уезжал со своим отцом, лордом Примаром. Они будут биться с королевскими войсками, враги кинутся на Майтлина, пустят стрелы, попытаются пленить…

Я не могла отпустить его, не поцеловав, не заглянув на прощание в любимые глаза. В них отражалось лето — мне нравилось такое сравнение, потому что светло-коричневые радужки на солнце приобретали медовый оттенок, заставляя чувствовать тепло, радость. Еще я любила обводить контуры его широкого лица, угловатую линию челюсти и слегка приплюснутый нос. Майтлин улыбался и опускал веки; до чего сладко было наблюдать, как крепкий мужчина расслаблялся передо мной. Такие моменты сближали сильнее запретных ласк — ими руководила любовь, а не похоть.

Было больно, почти физически больно отпускать его, моего милого, первого. Солдаты ходили со знаменами на плечах, грузили в повозки тюки, но Майтлин не торопился. Он даже не надел доспехи — время еще было, мы могли встретиться и коснуться друг друга.

Я не удержалась и кивнула, когда наши глаза встретились. Это было глупо, внизу сновали мальчишки, которых привели солдаты в качестве помощников. Гулящие девицы повадились сидеть на кухне, чьи-то слуги — меня узнают. Но не вести же Майтлина наверх, где бегали мои сестры. Глупо, очень глупо, только отпустить его невозможно.

Сердце колотилось от страха и предвкушения, когда я оказалась в летней кладовой — небольшой комнате в подвале, где мы хранили засушенные фрукты. В центре стоял старый стол, вокруг ящики, на стенах висели пучки мяты. Было тихо и спокойно, а изнутри меня будто жег уголек, вот-вот задымлюсь Нужно успокоиться, мало ли что мне понадобилось здесь.

Я взяла в коридоре факел и пристроила на стене кладовой, когда услышала шаги. Майтлин легко узнавался в полумраке — высокий, с широкими плечами, и как нашел меня так быстро? Он всегда находил, потому что был умным, а еще сильным. Он должен справиться с врагами, должен вернуться из битвы, должен!

Когда закрылась дверь кладовой, во мне что-то сломалось. Я кинулась к Майтлину и уткнулась носом в его грудь, скомкала котту на спине, сжала ее изо всех сил. Как отпустить его к ужасным людям с копьями и мечами, со злыми мыслями и жаждой крови? Невыносимо.

— Ну, ну, Кошечка, — успокаивал Майтлин, — я же сын лорда, его наследник, кто пустит меня в бой? Отец мне и мечом взмахнуть не даст, поставит в тылу, чтобы вдохновлять солдат.

Неправда, задира Майтлин не останется в стороне. Он кинется на врага под градом стрел и никого не послушает.

— Пережду битву среди стражи, она и вовсе может не состояться.

Он говорил как всегда весело, что в темноте казалось издевкой. Даже крепкие объятия не успокаивали. Лорд Примар считался изменником, ведь бросил вызов королю. Если он проиграет, то останется без армии и защиты, на него станут охотиться, всю семью приволокут на эшафот и никто не поможет.

Хотелось услышать, что был другой выход и Майтлин никуда не поедет — что угодно, но он лишь гладил меня по волосам и убивал каждым словом.

— Кэлла, — он заговорил серьезно, — если мы проиграем…

Нет, прошу! Я всхлипнула и сильнее впилась в котту, только бы не думать, не замечать погрустневшего голоса.

— Если мы проиграем, — Майтлин поднял мою голову за подбородок. Лето исчезло из его глаз, они потемнели и напомнили бездну, где утонула надежда, — никому не говори, что твоя мать добровольно приняла нас. Скажи, что я угрожал вам, ворвался сюда, что угодно. В конце концов, вы лишь женщины, а в замке нет стражи, вам поверят. Обещай, Кэлла.

Я кивнула и снова уткнулась в его грудь, не могла видеть эту тоскливую улыбку. Еще хотелось спрятать лицо. Сестры говорили, что в темноте оно сливалось с мраком из-за черных волос и глаз, бледная кожа становилась белой, не спасали даже пухлые губы. Может, они преувеличивали, но хотелось запомниться красивой, а не узколицым духом.

— Не бойся, вот увидишь, все быстро закончится, и мы снова будем вместе, — Майтлин вновь повеселел.

Пришлось закусить губу, чтобы не фыркнуть. Не время для обид, но ужасно расстраивало, что меня считали дурочкой. Когда-нибудь Майтлин станет нашим повелителем и женится на девице с огромным приданым и родословной, длиннее моей юбки. Знать бы заранее, как больно отпускать любимого и представлять его с другой.

Раньше я не могла думать, только млела. Майтлин редко появлялся здесь, но всегда нравился мне. Еще бы: такой добрый, улыбчивый, а как гордо смотрелся на коне, проезжая мимо ликующих солдат. Красивый и статный, герой из сокровенных мечтаний. Вряд ли он замечал меня раньше, ведь девиц прятали от мужчин, но в этот приезд все изменилось. Отец умер, матушка хлопотала вокруг лорда Примара, и я сумела сблизиться с Майтлином. Времени было мало, он уезжал на войну и мог не вернуться; сама не знаю, почему разговоры так легко переросли в поцелуи, а те — в запретные ласки. Времени было мало, мыслей тоже.

Довольно, я всегда знала, что так будет. Просто устала сидеть одна в холодном замке и хотела стать женщиной, чувствовать себя желанной. Теперь все, пришла пора расставаться, меня ждал жених. Он жил в Викнаторе и не станет порицать шалости до брака, на его родине была другая вера и обычаи, и женились мы по расчету.

— Вот, возьми. — Я сняла с шеи кулон на длинной цепочке. Он был квадратным, с огоньком внутри, золото сверкнуло в пламени факела — символ бога Арантака, напоминало добрый знак.

— Кэлла, — Майтлин нахмурился, но позволил надеть на себя кулон, — ты же знаешь, твой бог запрещен.

— Но он силен и может помочь. Твои боги требуют безвольно сносить удары, их не будет с тобой в битве. Арантак дает силы сокрушать врагов, только попроси, пожалуйста.

Я схватила Майтлина за плечи. Его боги слабы. Только Арантак принесет победу, нужна лишь вера и молитва. На широкой груди кулон казался невероятно маленьким, словно не имел силы; боже, помоги ему, он так безрассуден и слишком верит в себя. Я не могла, не могла потерять Майтлина! Пусть будет далеко, пусть любит другую, только живет.

— Милая, не грусти.

Он наклонился и поцеловал меня. Мягкие губы лениво двигались, и хотелось неистовства, выплеснуть всю любовь и тоску, весь огонь, которым Арантак наполнял своих детей. Я обхватила голову Майтлина руками и притянула к себе, щетина оцарапала кожу, делая страсть острее. Мы торопливо двигались, беспорядочно ласкали губы друг друга, посасывали языки. Я едва замечала отдельные касания, не знала, что сделаю через миг — лишь бы не отрываться, целовать еще и еще.

— Кошечка моя, — выдохнул Майтлин, — забрать бы тебя с собой.

Дыхание грело лицо, губы кололо из-за щетины. Мало. Боль, влажный язык во рту, объятия, в которых не вздохнуть — я приму все, лишь бы продолжать. В животе сладко потянуло, когда на ягодицы легли большие ладони. Пальцы сжались, сквозь ткань мало что чувствовалось — как мало, оказаться бы без одежды, прильнуть к горячему телу и отдаться целиком.