— Что это была за песня? — Девушка резко оборвала воспоминания подруги. — Про Бродягу?
— Кого?
— Бродягу! .. «Я позабуду дом и друзей, полкоролевства отдам за коня» - она?
— «И я буду верен любимой своей», она. А что?
— Ничего, — теперь Агата загадочно улыбнулась, — просто скажи Маршалу, что я хочу спеть для него.
— Для него? — Эвита прищурилась, стараясь уловить ход мыслей подруги.
— Конечно, ведь сегодня его праздник. Но в Зале будет слишком много народу… и им тоже придется послушать.
***
Боюсь, может создаться впечатление, будто я отклоняюсь от заявки, но это совсем не так. Наши герои обязательно составят нужную нам фигуру, как только чуть больше запутаются)
А еще, чтобы создать правильный образ Агаты, мне очень хотелось бы узнать, какой она выглядит к данному моменту)
========== Глава 1.7. Политическая машина беспощадна ==========
Brevis — Saltarello — музыка на празднике
Хелависа — Бродяга — песня Агаты
Pan (синдарин) — Всё
***
К вечеру Золотой Зал нельзя было узнать: яркие огни факелов разогнали мрак, воздух нагрелся из-за беготни прислуги, а стражи облачились в парадные доспехи. Отлитые из золота, они стесняли движения и казались громоздкими, но являлись частью нерушимой традиции. Да и кто станет нападать на короля в присутствии стольких гостей?
Все уже собрались под крышей Чертога, беззаботные, вальяжные, и расхаживали вокруг пылающей чаши, которую должны были убрать только перед началом танцев. Но огонь мерк в окружении желтых, красных, зеленых и фиолетовых нарядов, щедро украшенных блестящими камнями и мехами. А парившая над головами музыка и вовсе стала отрывистым набором звуков, утонув во всеобщем гуле, смехе и звоне тарелок.
Последнее слышалось особенно четко — одетые в голубые туники слуги не успевали к назначенному сроку и бегали вдоль столов, как перепуганные мышки. Белые скатерти исчезали на глазах под грузом овальных блюд с порезанным на кусочки мясом, над которым дрожали ароматные струйки пара. Вокруг расставляли небольшие чашечки с бордовыми, желтыми и белыми подливами, а также тарелки с овощами и зеленью — редкостью, доступной лишь оседлым жителям Эдораса.
Завершали приготовления сложенные треугольником салфетки и грушевидные кувшины с вином или напитком из воды и меда. Но один стол заполнялся медленнее других; расположенный на метровом помосте у дальней стены, он предназначался для короля и тщательно исследовался пробовальщиком — пожилым мужчиной в зелено-бежевой мантии с редкими седыми волосами.
Он по очереди подзывал стоящих неподалеку слуг и внимательно разглядывал содержимое их подносов. А затем поднимал руку с небольшим ножом и привычным движением отрезал от угощения ломтик, который долго и задумчиво пережевывал. Но вкус не казался странным, поэтому пробовальщик каждый раз кивал, вытирая губы белым платочком.
Эта церемония длилась не меньше получаса. А когда стол заполнился, из расположенных в стене дверей чинно вышли стражники; сперва люди, высокие и широкоплечие, закованные в тяжелые доспехи, придерживая рукояти не менее тяжелых мечей. За ними следовали эльфы, такие же высокие, но длинноволосые и изящные, облаченные в жилеты из темно-коричневой кожи.
С каменными лицами воины окружили помост, и музыка стихла. На смену ей пришел громкий рев трубы, заставивший надменных придворных броситься к своим местам, заранее указанным распорядителем торжества. Выстроившись в линию, гости низко поклонились и заполнили Чертог резким шелестом одежд, приветствуя своего короля и Маршала из Волда.
С подчеркнутым равнодушием оба неторопливо прошагали к столу, демонстрируя бархатные кафтаны символичного для Рохана зеленого цвета. Несмотря на тепло, стоячий воротник Фреалафа украшала коричневая полоска меха, сбегающая по полам к носкам черных сапог. Его спутник выбрал наряд до колен и желтый матерчатый пояс, будто неряшливо затянутый на талии.
Следующим на помост взошел Трандуил, казавшийся еще выше из-за изящной короны в виде переплетенных серебряных нитей. Гладкие и блестящие, они охватывали лоб и ныряли в волосы, чтобы подняться извилистыми зубцами над ушами и затылком, поддерживая тонкие стебельки традиционного весеннего украшения — лесных цветов*. Сейчас — ландышей, белоснежными жемчужинами окружавших голову эльфа и почти искрившихся на фоне его кремовой накидки.
Легкая матовая ткань падала к светло-серым сапогам и тянулась шлейфом, увлекая за собой длинные, необычно широкие рукава, которые перехватывались стежками у локтей и обнажали пальцы с аккуратными кольцами из серебра. А под распахнувшимися полами виднелась узкая туника из сатина, мягко отражавшего огни факелов.
Отставший на пару шагов Леголас выглядел скромнее, но не менее очаровательно. Он расплел косы, позволив тяжелым локонам рассыпаться на пробор и закрыть плечи, обтянутые белой туникой с золотым оттенком, достающей до середины икр. Она сидела по фигуре, но не сковывала ее, в отличие от узких черных сапог; из украшений принц выбрал только кисточку с цветами ландыша и остроконечный лист, крепившиеся к одежде над сердцем.
Из всех собравшихся только эльфы могли сидеть без позволения короля Рохана, и они с будничным видом устроились на широких стульях с тяжелыми спинками из темного дерева. Фреалаф же не спешил приступать к трапезе.
— Приветствую вас в стенах Золотого Зала, — обратился он к гостям, — все вы знаете о выпавшей нам чести принимать Владыку Лихолесья и его наследника. — Прижав руку к груди, король повернулся к синдар и легко кивнул, а получив ответ, резко вытянулся и заговорил громче: — Но сегодня мы собрались не ради праздного веселья!
Слова громом носились по Чертогу, вынуждая посуду на столах звенеть. Они становились все резче, четче, выбивая из присутствующих ненужные мысли.
— Сегодня, как и много лет подряд, мы чествуем героя! — Не отрывая от гостей напряженного взгляда, король с силой опустил ладонь на плечо Маршала из Волда, чье лицо выражало глубокую задумчивость. — Именно в этот день, одиннадцать лет назад, господин Агнар вышел со своими людьми из Волда и в жестоком бою истребил отряд дунландцев. Отряд, спешивший на подмогу захватившим Эдорас мерзавцам! И только благодаря этому наши воины смогли прорвать оборону противника, вернуть свою столицу и выгнать чужаков из наших земель!
Даже эльфы прониклись страстной речью; губы Трандуила растянулись в скупой улыбке — он начинал уважать Фреалафа. Уважать за ненависть к врагам народа, пропитывающей каждое слово. За боль, искрящуюся в глазах при упоминании о захваченном городе. За огромную ладонь, неосознанно сжимающую плечо Маршала — готовую рвать каждого посягнувшего на рохиррим!
— Помните! — не унимался король. — Помните, кому обязаны жизнью на свободной земле, и благодаря кому ваши дети не будут рабами!
Глянув на музыкантов, он опустился на стул так рьяно, как будто намеревался задушить противника. Чертог вновь наполнила беззаботная мелодия и гости с шумом расселись по местам, но веселья не было; дети расположились в соседнем зале, а здесь войну помнили все.
Погрустнела и Агата, еще минуту назад довольно улыбавшаяся своему месту — от королевского помоста ее отделяли всего девять человек, хотя раньше ее сажали в конец стола. Но теперь это было не важно. Аппетит пропал, и девушка рассматривала образы прошлого: очертания каменной стены и остроконечных башен крепости в Волде, где Маршал собирал обездоленных подданных. Куда и привели Агату с Эвитой после бесконечных дней ожидания и страха в лесной чаще.
Обернувшись, девушка взглянула на бывшего покровителя и с удивлением отметила, как же он постарел. На помощь королевским войскам уходил совершенно другой человек — еще не надломленный битвой с отрядом дунландцев, в которой потерял единственного сына. Еще веривший, что истощенная долгой, голодной зимой супруга поправится…
Возможно, не стоит злиться на Маршала за угрозы и резкость? Скорее всего, он действует в интересах Рохана — неизвестно, так ли искренно дружелюбие эльфов.
